Глава 2
Покидая родное гнездо
При рождении я унаследовал внешность персов и прыть дворовых котов. Моя прабабка была персиянка, луноликая принцесса Айзере. И само имя ее об этом говорит: Айзере по-персидски – Луна. Если вы посмотрите на меня в анфас, то как раз ту самую луну, доставшуюся мне от предков, вы и увидите. Но не только это является предметом моей гордости. Быстрые длинные ноги отца не раз спасали меня от врагов. Персидских же предков природа такими особенностями не одарила. Очень полезно примешивать кровь дворовых котов к ослабленным генам породы. Последняя лишь дает воспитание и грациозный вид. Этого у меня не занимать, кстати.
Итак, я родился и почти сразу полез из коробки исследовать окружающий мир. А мир был жесток. И я сразу убедился в этом. Пока мои братья и сестра копошились в своем родовом гнезде, у хозяйки созрел какой-то нехороший замысел: Тамара Васильевна хотела как можно быстрее избавиться от приплода, которое ей принесла Клара. Но ее остановил Иван Игнатьевич. «Послушай, жена, – сказал он. – Не бери грех на душу, мы стары и нам пора подумать о Боге. Давай оставим этих котят. К тому же они красивые и их можно потом продать». Насчет греха Тамара Васильевна не особо задумывалась, а вот возможность продать ее остановила, и мы познали радость бытия.
Матери своей я почти не помню. Помню лишь ее теплый живот и оттесняющих меня от еды братьев и сестру. Но я еще при рождении, обладая силой и выносливостью, держался за жизнь.
Едва прозрев, я все-таки вылез из коробки и увидел каких-то существ, похожих на хозяев Клары. У них так же были две руки и две ноги. Это были люди. Они шли к моей коробке. Я тут же нырнул обратно. Но чья-то рука настигла меня. Мне не удалось спрятаться за матерью. Меня вынули из коробки, рука оказалась теплой и мягкой. Это была рука девушки. «Давай возьмем этого! Он самый хорошенький!» – сказала она.
Так я попал в новую семью. Но все бы ничего, если бы не одно обстоятельство... Я был еще настолько мал, что моя мать не успела научить меня правилам хорошего тона. Да, меня слишком рано оторвали от нее. Я не умел ухаживать за собой: вылизывать шерсть и справлять свои надобности в положенном месте, я не умел даже толком есть. Да простят меня за подробности дамы, читающие мои мемуары, но я обещаю быть откровенным в своих описаниях, таково правило жанра.
Тамара Васильевна, да простит ее Бог (кстати, кто такой Бог, я еще тогда не знал, узнал гораздо позже), хотела скорее получить деньги за «хорошеньких котят» и пустить доход в какое-то дело. Все это было решено, несмотря на уговоры Ивана Игнатьевича. Он мне нравился гораздо больше. В дальнейшем я неоднократно разочаровывался в мужчинах, то вновь начинал испытывать к ним доверие. В своих воспоминаниях я об этом расскажу позже.
Меня посадили в сумку и повезли в другой дом…