Весь день дети вели себя изумительно. Просто образцово-показательные дети. И друг другу-то в делах помогали и в играх уступали. И бабу Макошу во всём слушались, не перечили и были толковыми. Просто сказка какая-то! Волшебная.
Баба Макоша сначала изучающе поглядывала на внуков. Потом развеселилась, сгребла Соньку и Саньку в охапку и, смеясь, начала допытывать:
- А ну, признавайтесь, почто это вы сегодня такие шёлковые, а? Набедокурили где-то? Или просить чего надумали? Непозволительного.
Санька был напряжён и не поддавался на бабушкино веселье.
- Просить… - наклонив голову, он начал ковырять пальцем болячку на руке.
- Ой, да ладно тебе! Хватит мямлить! – в первый раз за весь день накинулась на брата Сонька. – Баба, он сказал, что все твои сказки – добрые и весёлые. А он любит ещё страшные! И сейчас боится, что ты не расскажешь нам страшную сказку. А ты ведь расскажешь, да, бабуль?
Сонька доверчиво прижалась к бабушке, искоса посмотрев на брата. Но та вдруг отстранилась и, глядя внукам прямо в глаза, серьёзным тоном сказала:
- Чтобы слушать страшную сказку, нужно обладать твёрдым характером.
- А у нас твёрдый, - не очень уверенно заверила Сонька.
- Да, твёрдый, - эхом ответил Санька.
- Докажите! – крепко сказала бабушка, хлопнув ладошкой по столу.
- Ну… как доказать… - потянула растерянная Сонька. – Я, например, могу… на скакалке двойной оборот прыгнуть, три раза подряд.
Сказала и выжидающе посмотрела на брата, передав ему виртуальную эстафетную палочку.
- А я могу отжаться от пола… двенадцать раз, - покраснев, соврал Санька. На самом деле он мог отжаться десять раз, и до сего момента гордился таким спортивным результатом. Но сейчас реальность показалась ему не достаточно яркой, и он немедленно решил её приукрасить.
- Это хорошо. Это вы – молодцы! – смеясь одними глазами, похвалила бабушка. И неожиданно спросила. – А таблицу умножения вы знаете? Хоть начало? Но наизусть.
Сонька встрепенулась:
- Бааабушка! При чём здесь это?!
Та была невозмутима:
- Чтобы выучить наизусть таблицу умножения, нужны упорство и твёрдый характер. Ну что, знаете её?
- Знааем, - без должного энтузиазма протянули Сонька и Санька.
- Сейчас проверим, - весело заявила бабушка. – Буду спрашивать примерчики вразброс. Кто ни разу не ошибётся, тот услышит на ночь великолепную, нереально страшную сказку! «Замок Плачущих Невест» называется.
- Это как это – «плачущих»? – спросил чем-то встревоженный Санька.
- Ой, да ладно тебе! – дёрнула Сонька брата за рукав. И добавила маминым голосом. – Хватит тут это…рехлексировать, вот что! Бабуля, мы согласны. Только нам надо на минуточку сбегать в детскую. Можно?
- Угу, - кивнула бабушка, пряча улыбку.
Сонька схватила брата за руку и потащила за собой в детскую. Вскоре оттуда послышался шелест бумаги, затем - монотонно бубнящие голоса, тихий шёпот и вздохи. Внуки появились в дверном проёме через пятнадцать минут. Полные решимости и твёрдости характера, как спортсмены перед стартом.
- Мы готовы! – чётко отрапортовала чуть побледневшая Сонька. Санька кивнул.
Испытательный срок длился целых пятнадцать минут.
По итогам проверки твёрдость Сонькиного характера оказалась более твёрдой. Хоть Санька и старался не уступать сестре. Героически борясь со своей памятью, он, краснея, потея, глядя в потолок и ковыряя пальцем боковой шов штанины, верно отвечал на каверзные бабушкины вопросы, типа: сколько будет дважды два? а трижды четыре? И не всегда верно - на ещё более каверзные, типа: сколько будет, если четыре умножить на пять? А пять на четыре?
Но в итоге Сонька попросила бабушку быть снисходительной к ошибкам брата, в связи с его юным возрастом. И обещала позаниматься с ним таблицей умножения, серьёзно и со всей ответственностью.
Бабушка быстро согласилась и поведала внукам, что уже сама с нетерпением ждёт окончания испытаний. И давно готова пуститься с ними в увлекательное путешествие по сказочным просторам. Все трое облегчённо и радостно выдохнули. На этом официальная часть вечера закончилась. И началась неофициальная.
Сказка «Замок Плачущих Невест»
« Эта история случилась с дедом Фефочки и Фофочки – Иваном. Когда он ещё дедом не был. А был молод, кучеряв, плечист и не женат. Это уж потом он женился, сына родил. А тот тоже женился да внуков Ивану подарил – Фефочку и Фофочку. Но это – другой сказ.
На момент нашей истории Иван был первый парень на деревне. Завидный жених. Руки – золотые. За что ни возьмётся, всё у него отменно получается. Что баню срубить, что свистульку соседской малышне вырезать. Потому как серьёзно, с толком, с расстановкой к делу подходил. Ответственно.
Жил он со стариками-родителями в деревянном доме с тесовой крышей, с одной стороны – ручей, с другой – маленькая часовенка. Братья и сёстры его умерли, кто в младенчестве, кто в отрочестве. В ту пору мор по деревням ходил, косил малых да старых. Всего шесть их сгинуло, детишек. Иван – седьмой, младшенький, чудом выжил. Родители рано постарели, от горя к земле пригнулись. Одна надежда была и утешение на старость – сыночек Ванюшка. Ждали в дом невестку молодую да внучков себе, понянчить. Потому и годили, не умирали.
А Ванюшка не торопился. На девчонок посматривал, да ни на одну не засматривался. А на родительские упрёки только посмеивался да отмахивался: «Не встретил ещё невесту свою.».
Как-то в очередной раз пошёл Иван в лес, с обходом. Он ведь вроде лесничего был. Сам себя назначил. Никто не принуждал. Потому как болел душой за лес, за порядок в нём.
А в лесу мало ли дел-забот: то сухое дерево наклонилось – вот лисью нору придавит, надо срубить-убрать; то выпавшего птенца в гнездо вернуть; то проверить, не поставил ли злой человек капканы-ловушки на зверя лесного; а то и просто посидеть на солнечной полянке, птиц послушать да ягодами угоститься-полакомиться.
Так вот. Идёт Иван по лесу, тропой звериной, проверяет, нет ли самоловов в траве или другого какого безобразия. Зорко всматривается, чутко вслушивается. Вроде, спокойно всё. Идёт себе, по сторонам поглядывает, и вдруг над головой его птица - снялась с дерева, захлопала крыльями, да как закричит, будто человеческим голосом, громко так, протяжно. И с криком тем в чащу умелась. Тревожно Ивану стало, да так, что на ровных местах оступаться да запинаться принялся. Заныла душа от дурного предчувствия (про места эти недобрая слава ходила – люди тут пропадали). Хотел воротиться, да сердце вдруг так сдавило, что не вздохнуть. В глазах потемнело, будто ночь опустилась. Сел Иван на пенёк, дух перевести. А сам удивляется: «Что это со мной? Вроде здоров я. Никак болезнь настигла невзначай!».
И тут такая тишина настала, будто вымерло всё. И только слышно, как возится кто-то в малиновых кустах и плачет жалобно.
Уставился Иван на кусты, аж про недуг забыл. От плача этого мороз по коже подирает - не человечий он и не звериный. И надо бы встать, пойти, помочь страдальцу, а ноги Ивана не слушаются. Как в землю вросли! А душа так и ноет, так и ноет… Превозмог себя Иван, сдвинулся с места и пошёл на звук. До кустов-то рукой подать, шагов тридцать, не больше. А как пошёл, так вёрст тридцать показалось. Когда добрался, солнце к закату уж клонилось. Залило всё вокруг красным светом. Будто кровью.
В кустах он медвежонка нашёл. С петлёй вокруг шеи. На самолов попался малыш. «Ах ты, бедняга, - обрадовался Иван. – Не плачь, я тебя освобожу!». Говорит так, а сам думает: «Не сон ли дурной мне снится?…». А медвежонок плакать перестал, вздохнул, закрыл глаза и вытянулся.
«Помер что ли?» - только и успел подумать Иван. Как в то же мгновение яростный порыв ветра сбил его с ног и кубарем покатил к огромному оврагу. На краю оврага чудом зацепился Иван за корень старого дерева, удержался. Но не тут-то было! Налетел вихрь, затрещали деревья. И вдруг весь лес застонал: из глубины оврага, как будто из самых недр земли, вылез огромный чёрный медведь! Пошёл на Ивана, встал на задние лапы, заревел бешено, и обрушился на бедолагу всей тушей!
«Задавил! Задавил!» - закричала Сорока на весь лес и, что было духу, помчалась на болота.
А на болотах в деревянной избушке на курьих ножках вековала свой век (и уже не первый) Баба Яга. Прилетела Сорока, как стрела, перья – дыбом, и ну рассказывать Яге новости: про Ивана, про медведя, про ураган в лесу. Чуть не захлебнулась.
- А у нас на болотах – тишь да гладь, - говорит Яга и помешивает варево в котле. – Хочешь супчику? С крысиными желудочками.
- Фу! Гадость какая, - кривится Сорока. – Не ем я такое. Давай лучше парня спасать! Если там что от него осталось.
- Поделом ему будет! – вдруг серчает Яга. – Ишь, ходит в лес как домой. Законов не знает, порядков лесных не ведает, а лезет! Везде нос суёт, чужой уклад на свой лад переделывает. Хозяин выискался! В лесу один хозяин – Леший! Вот Он и показал бестолковому, кто кому Вася.
- Ваня. Ваня его зовут, - нервничает Сорока.
- Да знаю я, как его зовут! Чудо ты, в перьях, - ворчит Яга. – От твоего Вани лепёшка одна осталась! А ты чего так за него хлопочешь, а? Тебе корысть какая?
- Так он это… крошками хлебными меня угощает, - опускает глаза Сорока.
- М… прикормил, значит? – качает головой Яга. – Как это я проглядела?
- А ещё он песни поёт. Про Русь-матушку, широкие просторы, реки да горы, - заглядывает Сорока старухе в глаза.
- Буераки-реки-раки… - бормочет та и бросает сухой пучок в котёл. – Ты давай, подальше отойди, а то, неровён, ошпаришься…
- Он когда поёт, в лесу будто светлей становится, - не унимается птица-говорун.
- Что толку от песен! – вконец серчает Яга. – Ты, трещотка, меньше бы по лесу шлялась! Ненужные сплетни бы не собирала да в дом не тащила! Я и без тебя всё вижу, в волшебное стекло. Лучше вон Ваське блох повыкусывай – замучался котейка чесаться. Бабуся-то неспособная стала, глазки уж не те. Кс-кс-кс? Вася?
Гладит Яга чёрного Ваську и осторожно из поварёшки отхлёбывает:
- Пересолила супчик. Надо водички добавить. Вот ведь! Кадушка-то пуста. Воды некому натаскать. Можно, конечно, поколдовать - кадушка сама за водой сходит. Но жалко колдовскую силу на глупости тратить.
- Да…трудно в хозяйстве без мужика, - вздыхает Сорока. – Вот и возьми Ваньку. На него и потратишь колдовскую силу. Человечья жизнь, небось, не глупости.
- Отстань, липучка! – замахивается поварёшкой на Сороку Яга, да только охает, за поясницу хватается, и этак бочком-бочком на лавку мостится. – Привяжется же… Ладно, тащи волшебное стекло. Да не разбей! Посмотрим, что там с Ванькой.
Продолжение следует...)