Не с тем, как было хорошо, а с тем, что — невозможно вернуться в прошлое и увидеть маму и папу молодыми, узнать, как вы общались, увидеть себя маленькой, какая ты была, пройти по тем местам, которые были знакомые и родные. Ведь со временем всё стало совсем другим. Ты не знаешь, какая ты была в детстве, в школе, — ведь ты не видела себя со стороны, не помнишь в подробностях. А родные места — даже если ты сейчас возвращаешься туда, они совсем другие.
Деревья стали маленькими и пр. И с каждым годом всё меньше становится мест и уголков, которые помнят тебя маленькой, — они уходят или становятся совсем не такими, как раньше. Конечно, это естественный процесс, я понимаю. Но как это переживать с меньшей горечью и меньшим чувством утраты?
P. S. Может, это просто зависит от кармического знака? Вот моя подруга — у неё воздушный знак Зодиака, она к прошлому совсем не привязана, прошло — и прошло. А у меня — земной знак, может, поэтому я так цепляюсь за каждую крупицу прошлого…
Боюсь, я не знаю, как вам помочь. Мне это чувство совершенно неведомо. Я каждую минуту своей жизни радуюсь, что мое детство позади.
Невозвратимостью меня ушибло лишь однажды, когда я купила на ибее за огромные деньги винтажный Sikkim. Это такие духи, их сто лет уже не выпускают, это уже даже не винтаж, а антиквариат.
Когда-то у моей мамы был этих духов крошечный флакончик, пробник на два миллилитра, но не пробирка, а настоящий флакончик, только очень маленький.
Мы были бедные, этот пробник маме подарила богатая подруга, и он стоял на туалетном столике даже когда в нем ничего уже не осталось, но если его открыть, изнутри пахло благородным счастьем, и этот запах я помнила сорок лет. И пришло время, когда я добыла этот флакон — не новодел, не перевыпуск, а ровно тот самый.
Сказка из детства пахла пошлой старухой. Я душила платочек. Я нюхала пробку. Я давала пробке выветриться и снова нюхала. Это был тот самый аромат.
И он был отвратителен.
И тогда я сказала: если самое тонкое, самое волшебное из того, что было в моем прошлом, оказалось такой дрянью.
То чем бы обернулось все остальное? Оно, это остальное, и тогда-то было довольно гнусным. А как бы выглядел этот труп, если бы мне приспичило его выкопать?
Спасибо, Господи, сказала я. Спасибо, что возврата нет и что моя свобода — навсегда.
