Этот год у друзей-прапорщиков мотострелкового полка, не смотря на все сложные перипетии армейской службы, оказался самым благоприятным и удачным во всех отношениях. Юный прапорщик Кантемиров благодаря знакомству со «старым» прапорщиком Тоцким быстро вошёл в круг «особо избранных» военнослужащих не только своего полка, но и всего гарнизона…
(часть 1 - https://dzen.ru/media/camrad/simona-636648268c39ee41670465df)
Появились новые деловые связи, и многие вопросы армейской жизни и секретного бизнеса решались просто и быстро за одним совместным фуршетом на свежем воздухе городского парка или на танцах в ГДО.
Финансовые возможности скромного начальника войскового стрельбища Помсен легко преодолели планку зарплаты генералов штаба армии. Прапорщик даже не успевал тратить свои деньги, т.к. был очень осторожен.
Вдобавок ко всему Тимур познакомился с Дарьей и на зависть всем холостякам гарнизона был принят в доме генерал-лейтенанта Потапова, командующего гвардейской 1 Танковой Армии. Всё шло просто замечательно в жизни молодого человека…
Прапорщик Тоцкий на удивление всем холостякам и холостячкам гарнизона, а также немецким подружкам, вдруг остепенился и уже целых полгода встречался только с одной подругой – немкой по имени Симона.
Что уже казалось рекордом в личной жизни начальника вещевого склада. Похоже, Анатолий, в самом деле, влюбился всерьёз и уже не представлял свою жизнь без немецкой подруги с её маленьким сыном.
Всё же в жизни советского военнослужащего появилась женщина, которая смогла не только обуздать его, но и пробудить в молодом человеке ранее неизведанные прекрасные чувства интернациональной любви.
И к тому же у нашего Толяна из тайных глубин загадочной славянской души вдруг поднялся и развился отцовский инстинкт. Ясный пень, что сынок Симоны по имени Дедрик никак не мог быть родным советскому прапорщику, но новый друг его мамы по настоящему привязался к малышу.
Хотя у Дедрика был свой папа, которого звали Дитмар и который в настоящее время отбывал наказание за хулиганку с дракой в местах не так уж и отдалённых от Дрездена, а конкретнее – там же в Саксонии, в тюремном изоляторе города Торгау.
Срок отсидки подходил к скорому завершению и саксонский уголовник, вставший на путь исправления, должен был вскоре выйти с честной бюргерской совестью на свободу. Хотя Симона успела через суд оформить развод со своим теперь уже бывшим супругом, у Дитмара сохранились все права на отцовство.
Информация о новом дружке его бывшей проникла через тюремные стены демократического изолятора ГДР. Сиделец с удовлетворением считал дни до встречи со своим сыном (по-нашему будет – Дедриком Дитмаровичем), а заодно и с новым русским хахалем Симоны по имени Tolik.
Прапорщик Тоцкий тоже считал последние месяцы до своей замены, срок его сверхсрочной трёхлетней службы заканчивался в начале мая. Что очень сильно огорчало советского военнослужащего, и он в настоящее время ни о чём другом не мог думать и говорить со своим другом.
А с кем ещё Толик мог поговорить в гарнизоне о непростой и глубоко личной ситуёвине кроме Тимура с Дашей?
Прапорщики в форме пили чай в тайном закутке вещевого склада мотострелкового полка. Скинутые шинели лежали рядом на стеллажах. Пахло солдатским мылом и молью.
Анатолий с блеском в глазах рассказывал Тимуру о впечатлениях вчерашней поездки в выходные вместе с Симоной и Дедриком в Лейпцигский зоопарк, и сам же по-детски радовался за предоставленный им праздник сынишке немецкой подруги.
Начальник войскового стрельбища, помешивая ложечкой чай, слушал молча и хмуро. Затем вздохнул и резко прервал друга на полуслове:
– Тормозни, Толян! Ты помнишь, при нашем самом первом знакомстве я заехал тебе здесь же на складе левой снизу в печень?
– С чего это вдруг вспомнил? – обиделся старослужащий тыловой службы.
– А то, что сейчас, когда я слышу от тебя «Ах, Симона!», «Ах, Дедрик!» – мне очень хочется повторить удар... И не раз.
Кантемиров глотнул чаю и посмотрел на компаньона:
– Ты вчера с подругой и с её сыном в зоопарке развлекался, а я весь день потратил на поездку за товаром. В твоей комнате сейчас лежит полная сумка вещей на продажу. Товар надо скидывать, а не немецких животных за решёткой разглядывать.
– Да успеем, Тимур, ты чего? Оставишь у себя марок больше, – прапорщик потупился, понимая, что не прав.
– Братан, у меня нет никакой предъявы по поводу денег. Мы их с тобой даже тратить не успеваем. Но, если мы делаем дела вместе, то и надо идти вместе до конца. А у тебя замена через месяц.
– Да успеем всё сделать, говорю! – Тоцкий хлебнул чая. – Сегодня вечером займусь товаром. Ещё надо будет успеть к Симоне в фахшуле заскочить…
Прапорщик Кантемиром посмотрел на друга, покачал головой и улыбнулся:
– Так говоришь, в Лейпцигском зоопарке были вместе с Симоной и Дедриком? Знаешь, там осел есть, который при встрече с советскими военнослужащими в форме тут же начинает реветь на весь зоопарк, распугивая местных старушек и детишек. А знаешь почему?
– Варум? (почему?)
– Дарум! (потому!) Слышал, что два местных прапора в форме, скорее всего из ОДШБ, на такое только десантники способны, поспорили по пьяни, что вырубят этого осла с двух ударов. После очередной допитой бутылки водки один из «гвардейцев» залез в вольер, подошел к мирному ослу и нанес ему неожиданный удар ногой по яйцам. После второго удара в лоб ногой этот представитель семейства лошадиных упал на бок без сознания и с тех пор прибытие в зоопарк лиц в советской военной форме постоянно сопровождает дикими воплями, повергавшими остальных посетителей в ступор.
– Да ну нах… – Толик отодвинул кружку в сторону.
– Вот тебе, товарищ прапорщик, и да ну! И сейчас этот немецкий осёл форму советских прапорщиков не хуже тебя отличает от униформы местных полицейских и военнослужащих немецких войск. Вот так вот!
Начальник войскового стрельбища подлил себе чаю и взглянул на коллегу:
– Анатоль, я тебе сейчас один умный вещь скажу, ты только не обижайся.
Начальник вещевого склада на вес определил, что чайник пуст, вздохнул и изобразил полное внимание и готовность слушать.
Кантемиров продолжил:
– Толик, ты сейчас похож на этого осла. Без обид! Я же вижу, что у тебя всегда перед глазами только Симона со своим сыном. И думаешь постоянно только о них. Братан, спустись на землю! Уже через месяц ты в Союзе будешь, и хрен его знает – где? А подруга твоя останется здесь. И дней для наших с тобой дел остаётся всё меньше и меньше. А ты по зоопаркам гуляешь...
Тоцкий выслушал товарища спокойно, не перебивал и думал о чём-то своём, глубоко интимном. Затем допил чай, встал, потянулся и улыбнулся своему собрату по службе и бизнесу:
– Тимур, ты не прав! Во-первых, я знаю, где я буду служить по замене и где я буду через месяц...
– И где же, если это не военная тайна? – невежливо перебил Кантемиров.
– По замене я попаду в город Николаев. Тимур, это на Украине, портовый город. Я уже обо всём договорился и в дивизии, и в штабе армии. И ещё, буквально через пару недель после моего отъезда по замене, я вернусь обратно в Саксонию. Тимурка, ты даже не успеешь по мне соскучиться.
– Охренеть, не встать! И как же это событие произойдёт, товарищ прапорщик пока ещё ГСВГ?
– Коллега, я тебе сейчас один умный вещь скажу, ты только не обижайся. Хорошо?
Тимур встал, потянулся и облокотился у двери.
– Излагайте, коллега. Даю слово прапорщика ГСВГ – бить не буду.
Прапорщик Тоцкий посмотрел на товарища:
– А теперь всё серьёзно! Слушать меня внимательно и не перебивать. Тимур, я уже договорился с Ринатом Хабибуллиным, прапорщиком со строевой части. Ринат сделает мне за долю малую визу в паспорте не только туда, в Союз, как обычно всем по замене; но и обратно, как будто я еду в отпуск. Ты же знаешь, что на границе всем абсолютно по хер, главное, чтобы печати в паспорте были. Мы сейчас быстро распродаём всю сумку, затариваемся по новой и я везу товар домой. У меня там мама в торговле работает, раскидаю всё быстро и закуплюсь золотом и серебром в комиссионных магазинах города. Мама поможет… – Анатолий посмотрел Тимуру в глаза. – Потом возвращаюсь обратно, скидываем металл у твоего знакомого немца в Миттвайде и делим всё по-братски или по честному. А теперь по поводу Симоны с сыном. Я через маму делаю им обоим официальный вызов в Союз, и мы уже все вместе едем отсюда в Москву, где и подаём в посольстве ГДР заявление на брак. Кстати, Симона официально в разводе, и её бывший муж сейчас в тюрьме сидит. Тимур, над этим делом я уже второй месяц думаю и прикидываю. Поможешь мне?
Кантемиров выслушал друга внимательно, тяжело вздохнул и опять уселся за стол.
– Толян, тебе сразу перечислить статьи Уголовного Кодекса, на которые ты меня подписываешь? И ещё до полного счастья нам только не хватало бывшего мужа Симоны – саксонского уголовника.
– Нет, так нет. Я сам всё сделаю. Без обид...
– Да ни хрена ты не сделаешь! Когда нелегально вернёшься, где жить будешь? Да тебя здесь в Дрездене каждая собака, вернее каждая баба, знает. Вмиг со своей физиономией засветишься и попадёшь в лапы особистов. Или, не дай бог, в чистые руки КГБ. И ещё Симону за собой потащишь.
Тимур уже почувствовал приток адреналина в кровь, его страсть к «приключениям на свою жопу» дала о себе знать. Парня не пугала сумасбродная идея Толика, и не было никаких сомнений в помощи своему другу.
Студент юридического факультета осознавал, на какой риск идёт ради совместного предприятия – соучастии в незаконном пересечений нескольких государственных границ с контрабандой в виде золота и серебра и спекулятивных сделок в особо крупном размере.
Молодой человек полностью отдавал себе отчёт о неминуемых последствиях, если этот сумасбродный и преступный план друзей провалится. Особенно для прапорщика Тоцкого.
Тимур с Толиком не боялись рисковать, без особых сомнений шли на опасные сделки, поэтому их жизнь и служба не была скучной и монотонной. У обоих прапорщиков присутствовала «жилка авантюризма».
Все их действия были направлены на то, чтобы приблизиться к поставленной цели. Да и цель то была благородная – соединить любящие сердца, не смотря на все препоны государственных границ и запреты армейской службы.
Прапорщик Кантемиров умел рисковать, перестроился на ходу и принял волевое решение… А прапорщик Тоцкий с облегчением выдохнул… (продолжение - https://dzen.ru/media/camrad/simona-3-63692e135105a945cc5d5751)
