6 утра. Полупустой перрон. Передо мной лишь два пути: туда и обратно. Солнце пытается пробраться через облака, но все безуспешно. Меня ждет мрачный день. Я стою в потрепанном спортивном костюме, легкой куртке и в шапке, небрежно прикрывающей макушку. На моих плечах грустно повис рюкзак с бутылкой воды и с бутербродами, собранными наспех. Меня всего трясет от холода, но гнев согревает меня изнутри. Я просто не могу поверить в то, что в одночасье я стал частью этой мрачной картины.
Ступив в поезд, я сразу почувствовал этот запах, который невозможно описать: это запах человеческого духа. Я пристроился у окна и начал успокаивать себя. Но мысли, крутящиеся в голове, собрались в кучу, и негатив одержал победу. Я бросил взгляд напротив, там лежала свежая газета, так и не нашедшая хозяина. Найдя немного места на страницах газеты, я начал писать то, что я чувствую. Это совет моей подруги: выражать эмоции на бумаге, потому что таким образом их часть покидает тебя. Главное правило - быть максимально искренним.
"Я злюсь! Я не могу поверить, что родители отправили меня сюда. Потратить целый выходной на какую-то шахту? А все из-за чего? Подумаешь, я украл ключи и разбил родительскую машину. Но ведь никто не пострадал!"
Нет, кажется, мне это совсем не помогло. Мой взгляд неоднократно пробегал по этим словам, слова объединялись в предложения. Все перечитывая и перечитывая, я понял, что мне просто больно. Больно, что они нашли такой выход. Просто отправить меня подальше, не проронив ни одного слова? Ведь все могло закончиться иначе: я бы выслушивал, какой я плохой сын, а в конце с моих уст не прекращало бы сходить "простите меня" до тех пор, пока бы они не сжалились. Ведь даже скверные слова когда-то заканчиваются. Так и родители сдаются. Но в этот раз все вышло совсем иначе. Ну ничего, надо потерпеть всего день...
Я стал оглядываться. Все же собеседник мне бы не помешал. Но картина, сложившаяся вокруг, раздражала меня еще сильнее. В углу собралась компания молодых людей: они громко разговаривали, смеялись и не осознавали всю абсурдность ситуации. Им оказалось, что мы просто покатаемся на поезде и вернемся домой.
Не найдя утешения в людских сердцах, я обратился к природе, засмотревшись в окно. Я заметил поезд, направляющийся обратно, и в эти 3 секунды я успел лишь разглядеть поникшие плечи. В поезде не горел свет.
Я не имел никакого представления, что же меня ждет впереди. Я лишь умолял, чтобы день быстрее закончился. Но вот мы уже на месте. Утихомирив ребят, к нам обратился крупный мужчина в перепачканном комбинезоне. Меня не сильно волновало, что он говорит, я лишь понял, что нам выдадут инструменты и нам предстоит добывать руду целый день. Я все вглядывался в его лицо, на котором как-то странно собрались морщины. Пытался угадать его выражение. Мне показалось, что он коварен.
Мы беспечно отправились в рудники и начали лениво скрести кирками по стенам. Но и тут нас не оставили без надзора. Я чувствовал, как за мной проносится силуэт, нервно дышит в мою спину. Я работал вполсилы, но пытался не опускать кирку, чтобы не услышать нападки.
Здесь время текло медленнее. Но самое худшее - жара. По моему лбу скатывались капли пота, соль прожигала мне глаза. В этот момент я мечтал о холоде, который обнимал меня на перроне. Я терпел - это должно закончиться. Но все это время из моей головы не вылезал вопрос: что я тут потерял?
Мы услышали звонок: наконец перерыв. Опустошив полностью бутылку, я начал жадно кусать бутерброды - сейчас они были лучшей едой на свете. Я не понимал, это голод или гнев, которому нужно подкрепиться, чтобы вспыхнуть с еще большей силой. Немного отдышавшись, мы вернулись к работе.
Мне показалось, что я переутомился. Кажется, мы добываем совсем не руду? Чем глубже я раскапывал, тем больше картин проносилось передо мной. Что же это?
Первая картина: Первая победа. 9летний мальчик, покрасневший от волнения, стоял в центре комнаты, не слыша аплодисменты. Казалось, что он сейчас провалится под землю. Он победил в конкурсе рисунков, нарисовав светлое будущее своими глазами. К нему поднесли медаль, которая была почти с его голову: вот здесь он почувствовал запах победы и жадно впился зубами в нее. В другом углу стояли его родители: их выдали слезы, медленно стекающие по их щекам. "Это наш сын!" - выкрикивало их сердце.
Вторая картина: Огромный офис. За каждым столом уютно устроился испытатель удачи. В этом лабиринте быстрыми шагами проносится мужчина, одетый в новый костюм, с галстуком, оставившим следы на его шее. Не выдержав напряжения, между его бровями выступила морщина. Каков его следующий шаг? Но вот часы пробили 12:00. Час Х.... Победа!!! Акции выросли в 2 раза. Как будто в пьяном угаре он схватился за голову и упал на стул, не веря в такую удачу.
Как это все мило. Но мне совсем неинтересно, что происходит в чужих жизнях. Как мне это развидеть? Но даже прекратив копать, он никак не мог остановить человеческие души, полезшие наружу, чтобы рассказать свою историю.
Третья картина: Милый дом. Будущее, о котором мечтает каждый. Но вдруг из дверей вырывается юноша и бросается к машине. За ним бежит женщина, значительно старше его, пытаясь ухватиться за него. Она умоляет, чтобы он выслушал. Но молодой человек лишь садится в машину и уезжает. Женщина, мать, падает на колени и начинает рыдать. Она копила эти слезы долгие годы, поэтому не могла остановить их часами. Ее руки начали тянуться вверх. Она начала просить прощения... Ведь кто, если не она, виноват. И день за днем она стояла на коленях, надеясь на прощение небес и ожидая возвращения сына.
Четвертая картина: Пасмурно. Мужчина в разодранной одежде неспешно бродит по улицам, а навстречу молодые люди, женщины, целые семьи, бегущие на праздник. Настолько стыдясь себя, он даже не смотрит им в глаза. Лишь аккуратно собирает брошенные где попало газеты. Его желудок завывает уже не первый раз за день, но чтобы не слышать его, он начинает мычать церковные песни. Людям звонят, они обнимают своих близких, а его сегодня никто не ждет. Обнаружив скамейку в тени, он аккуратно разложил находки, подложил листву под голову, устроился, не прекращая мычать и не думая о завтра.
Пятая картина: Огромная комната, в которой из мебели была только кровать, расположенная в центре комнаты. На краю сидел мужчина, прижимая что-то к сердцу и тихонько всхлипывая. В его руках была фотография: маленький ребенок на руках матери, одетый в огромную шубку, скрывающей почти все конечности, с туго завязанной шапкой. На его лице выступила улыбка, согревшая все вокруг. Мама же бережно обхватила его, и, казалось, что она никогда не выпустит его из рук. Но неужели он больше не услышит ее голос?
Я начал усиленно тереть глаза, я больше не хотел их открывать. Я задыхаюсь, кажется, я забыл как дышать. Меня вытащили на свежий воздух, и свет лишь сильнее начал раздражать мои глаза. Я захотел домой, я больше не могу! В груди начало свербеть. Еще чуть-чуть и вся боль, весь гнев, обида выпрыгнут наружу. Сейчас бы я не отказался остаться без чувств.
Но вот и день подошел к концу. Я снова в поезде: здесь и правда не работает свет. Мне все еще страшно открывать глаза. Я вытащил газету и начал писать:
"Во мне буря. У меня нет слов описать то, что я испытал за сегодня"
Больше не доносился гогот. Лишь убивающая тишина.