"В раннем детстве верил я,
что от всех болезней
капель Датского короля
не найти полезней.
И с тех пор горит во мне
огонек той веры...
Капли Датского короля
пейте, кавалеры!"
Так пел Булат Окуджава. Капли датского короля, они же капли Бестужева. Это не значит, конечно, что Бестужев и есть датский король! Но что-то связывает эти два названия. А точнее, кто-то.
Эти капли назывались «бестужевскими» и, говорят, людям помогали. Они утратили свою силу только в наш железный век, а в XVIII–XIX столетиях их ведрами пили все неврастеничные дамочки Европы от Лиссабона до Христиании и от Дублина до Афин. Правда, назывались они «каплями датского короля», которому Бестужев то ли продал, то ли подарил секрет этого снадобья от нервных расстройств… (Анисимов Е.В. Дворцовые тайны)
Это ж какой Бестужев? Бестужевых в истории России было много.
В данном случае речь идет об Алексее Петровиче Бестужеве-Рюмине, канцлере Российской империи, определявшем ее внешнюю политику, великом интригане и неоднозначной личности.
Граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин, человек обширного, острого ума, приобрел долговременным опытом навык в делах государственных, был чрезвычайно деятелен, отважен, но вместе с тем горд, честолюбив, хитер, пронырлив, скуп, мстителен, неблагодарен, жизни невоздержной, — констатирует историк. — Его более боялись, чем любили. Императрица Елизавета ничего не решала без его мнения. Он сумел сделаться для нее необходимым; повелевал не только сановниками ее, но и приближенными. (Д. Н. Бантыш-Каменский Биография российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов)
Карьеру дипломата Бестужев-Рюмин начинает еще при Петре I. Участвуя в Утрехтском конгрессе 1712 г., молодой дипломат старался изучить и проанализировать европейские проблемы и выявить будущих союзников и потенциальных противников России. По велению Петра он несколько лет служил при дворе курфюрста Ганновера, а потом - у английского короля Георга I. Надо понимать, что это отразилось и на его вкусах и внешнеполитических предпочтениях - Бестужев стал англофилом.
И начала расти дипломатическая карьера: представитель России в Стокгольме, Гамбурге, Копенгагене, Нижне-Саксонском округе.
При Бироне стал кабинет-министром - первый министерский опыт. Но недолгий. Свергли Бирона, досталось и Алексею Петровичу: ссылка в Белозерский уезд.
А вернулся к государственным делам уже при Елизавете Петровне. А поспособствовали этому два человека: французский посланник в Петербурге Ж.-Ж. Тротти, маркиз де Ла Шетарди и лейб-медик императрицы Иоганн Герман Лесток. Какие знакомые имена! (Вспоминается в этой связи ну очень романтичный фильм Светланы Дружининой "Гардемарины, вперед!")
Вопрос напрашивается: зачем двум французам хлопотать за опального русского и приводить его на ключевую должность?
В первые полгода царствования Елизаветы существенное влияние на нее оказывали представители "французской партии", созданной усилиями французского посла в Петербурге маркиза де Ла Шетарди. Его целью было разрушение русско-австрийского союза.
Кандидатура Бестужева-Рюмина на пост канцлера казалась подходящей: он не был участником переворота, в результате которого Елизавета взошла на престол, и поэтому с точки зрения французов, не мог рассчитывать ни на влияние при дворе, ни на благосклонность императрицы.
Шетарди и Лесток считали, что смогут контролировать деятельность обязанного им всем Бестужева. Бестужева возвращают, награждают, назначают сенатором, вице-канцлером, а позже и канцлером.
Но не тут-то было! Пригрели змеюку на своей груди! Никто никому подчиняться не собирался.
Не попав в число фаворитов Елизаветы, Бестужев, тем не менее заслужил ее уважение и авторитет. Он, будучи сыном своего времени, считал, что цель оправдывает средства, поэтому пользовался приемами, присущими европейским дворам (перлюстрация корреспонденции противника, подкуп, шантаж). И здесь опять вспоминается история с бумагами Бестужева и красавчики-гардемарины!
Алексей Петрович проводит достаточно продуманный внешнеполитический курс: Россия продолжает сближение с Австрией и Англией. Это противоречило планам Франции и Пруссии. Поэтому на протяжении 1742-1745 гг. будут разрабатываться планы по устранению самого канцлера.
"Главное условие - условие sine qua non в нашем деле - это погубить Бестужева, ибо иначе ничего не будет достигнуто. Нам нужно иметь такого министра при русском дворе, который заставлял бы императрицу делать то, что мы хотим" - так наставлял король Фридрих II прусского посланника в Петербурге А.Мардефельда.
Большие надежды на охлаждение отношений с Австрией и отставку Бестужева, а также на принятие Елизаветой внешнеполитического курса, выгодного Франции и Пруссии, появились в связи с делом Лапухиных - Ботта о заговоре против императрицы в пользу Ивана Антоновича (сын Анны Леопольдовны). К этому делу оказались причастны жена брата вице-канцлера Михаила Петровича Бестужева, а также (не без участия Лестока) австрийский посланник в Петербурге Ботта д"Адорно.
И здесь в третий раз в памяти всплывают кадры горячо любимого в детстве фильма!
В 1743- 1744 гг. Шетарди и прусский посланник Мардефельд занялись организацией широкомасштабных интриг против вице-канцлера. Но развязка наступила быстро. По указанию Бестужева переписка Шетарди с версальским двором была перехвачена, дешифрована и представлена Елизавете.
Помимо очень откровенных высказываний о целях и задачах политики Франции в отношении России императрица нашла нелестные отзывы и комментарии о придворных нравах и быте петербургского двора, а главное - о себе самой. В июне 1744 г. с громким скандалом Шетарди высылается из Петербурга. Разоблачение Шетарди привело к падению влияния "французской партии" и укрепило положение А.П. Бестужева, который тогда же был назначен канцлером.
Вот так, хотите быть энергичными, бодрыми, вершить великие дела?
Слава головы кружит,
власть сердца щекочет.
Грош цена тому, кто встать
над другим захочет.
Укрепляйте организм,
принимайте меры...
Капли Датского короля
пейте, кавалеры!