Зачем Лев Аннинский исключил Льва Троцкого из евреев?
Споры о значении Льва Давидовича Троцкого (Бронштейна) не утихают. И защитники его и ниспровергатели придумали немало вымыслов и сказаний о нём, так что он весь стал теперь сплошным человеком-небылицей. По количеству мифов он рекордсмен среди исторических личностей. Главное, что мифы эти продолжат слагать и сегодня. Зачем и почему создаются современные мифы о Троцком попытался я тут отчасти выяснить.
Лев Аннинский, неутомимый обозреватель разного рода событий, в том числе и исторических, оставил в нашем отечественном культурном пространстве , заметный такой след. Вроде он и не похож, чисто внешне, на антисемита, но в последнее время занимался активным исключением евреев из истории России, нетерпим к намёку хоть на малейшее еврейское её содержание. Мне, русскому человеку нормальной патриотической ориентации, с сочувствием относящего к достоинству любого народа и вполне понимающего тот духовный дискомфорт, который несёт оскорбление национального достоинства, эти попытки унизить евреев кажутся исключительно неуместными и несвоевременными. А он, Лев Аннинский, упорно пытается вывести их за пределы российского исторического пространства, добывая доказательства в разного рода сомнительных источниках и сам к ним добавляет немало забавного. Его усилия смешны, конечно. Смешны тем, что приводят совсем не к тем выводам, которые он пытается внушить. Назойливость его, наоборот, вызывает подозрения. Обнаруживает, в конце концов, подлоги и жульничество, которые унижают жанр исторического исследования. Это легко почувствовать, например, открыв его книжку, в которой он излагает свою версию о национальной принадлежности убийц Царской семьи. Мне и без Аннинского ясно, что русский народ виновен в этом вселенском преступлении, потому что допустил его. Он и наказан за то, до сих пор мается нелепой с тех пор жизнью. Зачем к этому тошнотворные доказательства Аннинского, мне непонятно. Его исторические откровения впору Петросяну читать с эстрады, столько в них унылой и пошлой отсебятины. Он готов даже допустить, что в охране царственных узников были некоторые лица с библейскими корнями, но они действовали во благо: «…сторожа Николая (в Тобольске и Екатеринбурге имеется ввиду) в город не пускали —что, мучали? Да нет, скорее берегли: его на улицах прохожие могли бы прибить», —мрачно смешит публику Л. Аннинский. Лучше бы уж ему молчать, чем опять бередить неостывшую боль. Сдаётся мне, что такие заступники — опять и ещё одна из еврейских бед.
Но мы сейчас не об этом. Мы о Троцком. Разумеется, Лев Аннинский не мог обойти эту тему. Он до невозможности оригинален так же и в трактовке национальной принадлежности Лейбы Давыдовича Бронштейна. Время теперь в России настало неописуемое. И выверты аннинских подстать времени. Но попробуем всё же описать неописуемое.
Что думал сам Троцкий о своей национальности. Он однажды, правда как-то уж очень уклончиво выразился по этому поводу. Специально для аннинских. Это когда совсем не умеющие держать нос по ветру местечковые раввины, хлынувшие после революционного переворота в Москву, обнаружили тут великую и нестерпимую нехватку синагог и нарядили к Троцкому ходоков, чтобы он посодействовал относительно распространения опиума для народа. Тут Троцкий и огорошил их, я, мол, товарищи святые, не еврей, а революционер. Прошу не путать…
Я тут представляю, каков был бы его ответ, если бы это были не раввины, а, к примеру, православные батюшки.
Но не в этом дело опять же. В других обстоятельствах он вдруг признал себя вполне евреем.
У Ленина вдруг явилась тогда нескладная идея назначить Льва Давидовича, сразу после известного окаянного переворота, первым своим заместителем по всем делам. Тут Троцкий очень вовремя поправил мирового вождя. И, наверное, про себя назвал его глупым, может быть, идиотом. Логику свою, вполне здравую, он обсказал удивлённому Ленину так: «У нашей власти не будет никакого железного авторитета, если люди сразу увидят у руля государства сплошь евреев, не стоит их сразу двигать на первые роли, это будет неверно понято». Но боялся то он при этом исключительно того, что это понято будет как раз верно. Резко отказался от должности второго лица, но и этим не смог образумить Ленина. Так что офицер штаба американского оккупационного корпуса капитан Монтгомери Шюлер, например, в телеграмме, посланной 9 июня 1919 г. в Госдеп США, докладывал о национальном составе органов, отвечающих за связи с этим иноземным войском следующее: «Здесь примерно 384 комиссара, включая 2 негров, 13 русских, 15 китайцев, 22 армянина и более 300 евреев, из которых 264 человека прибыли из Соединенных Штатов после падения императорского правления». И так было повсюду.
Да, и ещё вот какой интересный случай. Об этом совсем уж мало кто знает. Еврейские святые старцы однажды, уже после всех его революционных дел, предали Троцкого самому страшному проклятию в иудаизме — на арамейском языке это называется «Пульса де-нура». И означает что-то вроде «пропади ты пропадом». Предполагается, что «Пульса де-нура» Троцкому делал знаменитейший раввин Хафец Хаим. В современном Израиле такому же проклятью были преданы премьер-министры Ицхак Рабин и Ариэль Шарон в 1995 и 2005 гг. соответственно за их переговоры и некоторые послабления палестинцам. Рабин через месяц после проклятия был убит, а Шарон меньше чем через полгода впал в кому, из которой так и не вышел. Троцкий тоже принял страшную смерть — его, как всем известно, убили ударом ледоруба по голове. «Пульса де-нура» и тут сработала. Так вот, этому проклятью евреи могут предавать только исключительно евреев же. Иначе проклятие возвращается тому, кто его накликал. Это объяснил в русскоязычной израильской газете «Курьер» тот самый раввин Иосеф Даян, который наслал проклятие на Рабина и Шарона. Он объяснил это так:
— А почему нельзя сделать «Пульса денура» нееврею? — спросил старца Иосефа Даяна корреспондент.
— Дело в том, что в тексте молитвы есть слова: «те, которые не соблюдают заповеди Торы». А неевреи не обязаны исполнять заповеди Торы, поэтому налагать на них «Пульса денура» опасно.
— Разве нельзя заменить слова «заповеди Торы» на «заповеди Корана», например?
— Нет. Нельзя менять суть правил.
— А мне говорили, что «Пульса денура» делали Сталину…
— Нет, нет и нет! Меня часто спрашивают, почему я не делаю «Пульса денура» Арафату, Саддаму Хусейну или Ахмадинеджаду. Но это возможно лишь в отношении евреев.
— А Троцкому-то за что?
— Потому что он принёс большое несчастье еврейскому народу. Вся русская революция, составной частью которой он был, была направлена на отдаление евреев от религии. Девизом коммунизма было: «…ни бог, ни царь и ни герой». Это ведь было несчастье. Так что причина, конечно же, была. Мы хотим и героя, и бога, и царя…
Да, но мы то опять не об этом. Мы обо Льве Аннинском и немыслимом его развенчании национального достоинства Льва Троцкого. Ему надо стало обязательно доказать, что Лев Троцкий — русский, а ещё лучше, если окажется он хохлом. Это очень удачно ложится на некоторые выпуклые обстоятельства сегодняшних дней. И тогда Лев Аннинский встал бы на один уровень с каким-нибудь ветхозаветным пророком, с Иисусом Навином, может быть, или с самим Нафаном, сумев снять с евреев известный груз их грехов в новейшей истории. Может быть он даже подумывал, этот Лев Аннинский, что с него начнутся какие-нибудь там сказания самого новейшего завета. И он выведет, наконец, как современнейший из Моисеев, мыслящую публику из пустыни невежества и межнациональных предрассудков. И вот что он придумал. Он решил сделать близнецами-братьями великого русского поэта Александра Пушкина и названного незабвенного Льва Бронштейна. И обнародовал разные нетленные и неопровержимые доказательства на эту до невозможности увлекательную тему.
Теперь слушайте:
«Троцкий действительно не был евреем, фамилия Бронштейн была фамилией приёмных, родителей его отца. Лев Троцкий был прямым потомком Пушкина по внебрачной линии. Дитя любви деда Пушкина и польки Анжелики Дембинской было отправлено на воспитание в семью Раевских. Тут, в семье Раевских, опять случился грех. Уже между поступившим в дом Раевских плодом любви и одной из его кузин. Она родила ребёнка, которого, как было принято поступать с незаконнорождёнными детьми дворян, отдали в надёжную, непьющую еврейскую семью с фамилией Бронштейн. Это и был будущий отец Льва Троцкого, прямой потомок старинного рода Пушкиных».
Вот и вся недолга. Нет, прошу прощения, не вся. Есть ещё прямые генетические признаки, неопровержимо доказывающие искомое Львом Аннинским родство. Представьте себе: у Льва Давидовича Бронштейна, как и у Пушкина, случались беспричинные обмороки; как и у Пушкина, у Троцкого был нервный тик в левом углу рта (Пушкин не грыз ногти, как думали некоторые, а прикрывал свой нервный тик, держа у уголка рта то карандаш, то перо, то просто закрывая его рукой); были и другие совпадения наследственных признаков: подагра, близорукость, но главное — желудочно-кишечные неприятности. У Троцкого они выражались в том, что он, оказывается, всю жизнь лечился от бурных поносов. Об этом есть удостоверение его лечащего кремлёвского врача, профессора Ф. Гетье: «Л.Д. Троцкий с 13-летнего возраста страдает хроническим колитом: запоры сменялись поносами со схваткообразными болями в животе и выделением слизи и нередко сопровождались обмороками и большой слабостью. С 1919 года больной находился под моим наблюдением. В результате лечения обмороки исчезли и поносы перестали быть бурными». Лев Аннинский где-то подсмотрел, что и Пушкин по каким-то надобностям тоже захаживал в отхожее место. Да разве же это ни прямое доказательство, что Лейба и Александр близнецы-братья.
Венчает Лев Аннинский своё эпохальное открытие вполне громогласно. Что-то в его словах есть от иерихонских труб, обрушивших некогда стены обречённого города:
«Я думаю, читателям, даже и не продвинутым в глубины и тонкости пушкинистики, будет интересно познакомиться с гипотезой о родстве великого поэта и великого революционера — безотносительно к тому, какая кровь: негритянская, еврейская, польская или русская — текла в их жилах… Тут, я думаю, можно издать вздох облегчения: теперь Троцкому незачем отвечать в качестве еврея за все то, что он натворил в качестве революционера. С чем можно поздравить евреев, русских, а также всех, кто интересуется подробностями отечественной истории».
Так Лев Аннинский выдал Льву Троцкому полную и бессрочную индульгенцию.
И вспомнил я тут некстати В. Маяковского. «Бойтесь пушкинистов», сказал он как-то, не помню, правда, по какому поводу. Впрочем, может ему пригрезился уже тогда этот неистовый твердокаменный пушкинист Лев Аннинский…
Евгений ГУСЛЯРОВ, автор исследований и книг, касающихся русской истории, таких как «Суеверный Пушкин», «Ленин в жизни», «Ночь с Достоевским», «Есенин в жизни», «Сталин в жизни», «Все дуэли Пушкина» и др.