- Деда, а ты на войне подвиги совершал?
- Да что ты, внучек, какие там подвиги, нам не до них было, других дел хватало.
Зарисовка первая (Феличита)
Я сидел на краю горловины командирского люка своей родной ʺсемидесяткиʺ и наслаждался жизнью. Трудами Михея, моего водителя, к ТПУ был подключен выход магнитофона и вместо надоевшего шума эфира в шлемофон врывалось жизнерадостное:
ʺ………….Felicità
È tenersi per mano
Andare lontano
La felicità ……..ʺ
Нарушение? Конечно нарушение, но не бог весть какое. Мы ведь тоже кумекаем, когда что можно, а когда нет. Впереди надсадно ревя, чадила ʺбэхаʺ командира роты, видать движку пришёл полный и окончательный амбец. День клонился к закату, по этой дороге, в нашей зоне ответственности, сегодня уже прошли две колонны, естественно и мы с ними вместе. Колонны, одна ʺзеленаяʺ, одна наша, были без ʺналивниковʺ и бомбовозов, дошли без потерь. Теперь снимем подвижные блоки и домой. Ремень автомата перекинут через крышку люка, руки сами выбивают по броне в такт музыке:
ʺ…………Felicità
E un cuscino di piume,
L'acqua del fiume
Che passa, che va……ʺ
Слева горы. Справа в узкой долине мечется река Кунар. Подходим в Бабуру. Горловину долины Бабур, или Бабурского ущелья, местные между собой называют Ислам-дара – долина Ислама. Оно полностью под контролем ʺдуховʺ. Хорошее место для засады. Раньше тут часто колонны жгли. Сейчас, когда наши колонны идут, обязательно выставляют подвижные блоки. Нападений стало меньше. Да и парни из Джелалабадского отряда спецназа ʺдухамʺ объяснили, что хулиганить тут не нужно.
Мост, дальше сам Бабур. Перед Бара-Гаром начинается зеленка, скверное место. Но в колонне уже семь ʺкоробочекʺ, вряд ли какой ʺдухʺ захочет испытать судьбу. Тем более что между трассой и Кунаром тянутся кишлаки, обычно духи тут не воюют, опасаются ʺответкиʺ от нашей артиллерии.
Хорошо! Просто замечательно! Через часок будем в городке. Искупаемся, смоем ʺпыль афганских дорогʺ, поужинаем, и можно расслабиться. Вы ни когда не видели лиц людей целый день мотающихся по местным дорогам? Нет? Зря, право слово, зря. Удивительное зрелище, я бы даже сказал – завлекательное. Можно смело поставить в ряд три-четыре рожи, покрытые слоем пыли, на которых не видно ни ресниц, ни бровей, а вместо рта просто провал в этой серости, и играть в детскую игру: ʺ…Кто ты будешь такой…Говори поскорей не задерживай добрых и честных людей!ʺ, проигрыш гарантирован, не узнаете.
Вот и Бар-Наранг показался. Снимаем ещё два блока. Теперь до Наубада рукой подать, а там считай что дома. День прошёл сравнительно благополучно, не считая мелких обстрелов из стрелкового. То ли у ʺдуховʺ сегодня выходной, то ли заранее знали, что в колоннах ничего интересного нет. Они много чего заранее знают, особенно когда совместно с ʺзелёнымиʺ работаем. Хорошо хоть колонны к нам не регулярно ходят, а так, по мере надобности…. Все-таки классная кассета. Надо обязательно переписать.
ʺ…………. Senti nell'aria c'è già
La nostra canzone d'amore che va
Come un pensiero che sa di felicità.
Senti nell'aria c'è già………….ʺ
И вдруг БТР из под меня исчез. Музыка оборвалась. Невесомость. Время словно остановилось. Удар об землю. Звон в ушах. В глазах муть и белые круги. Я куда-то проваливаюсь… Чувствую, что с меня стаскивают шлемофон… Открываю глаза. Сквозь муть проступают лица ребят. Ротный… Я ничего не слышу, вижу только, что него двигаются губы… И пришла боль. Сразу. От макушки до бедер. Как же больно! Кажется, что каждая клетка полыхает огнем. А ниже? Почему я не чувствую ног?
Я пытаюсь приподняться и посмотреть вниз, на свои ноги, но не могу себя заставить сделать это. Страх. Липкий, животный страх. Страх того что там ни чего нет! Только не это! Погибнуть я не боялся, слишком молодой для этого, в таком возрасте о смерти не думают. Рассуждают примерно так - смерть это нечто далекое, она тебя не касается. Смерть это конечно досадно, но не так страшно. Бах! И тебя нет. Но в двадцать лет превратится в ʺобрубокʺ! Только не это.
Появились звуки, правда, я их еле слышал. Ротный что-то командовал, меня начали поднимать. Я набрался храбрости и наконец, посмотрел вниз. Ноги были на месте! В этот момент я окончательно вырубился.
В себя я пришёл уже в медроте. Там я узнал, что мы подорвались то ли на задремавшей ʺкомпрессионкеʺ, то ли на радиоуправляемом фугасе, что Михея больше нет, как нет ещё одного парня, Игоря, сидевшего на броне, над вторым колесом по левому борту. Остальные, как и я, отделались контузиями, переломами и легкими осколочными ранениями. Позже доктор мне объяснил, что когда я вылетал из люка, то бёдрами ʺзацепилʺ его крышку, вот они и ʺотсохлиʺ, от сильного удара.
С тех пор я не могу слушать Аль Ба́но и Роми́ну Па́уэр. Столько лет прошло, а не могу.
………………………………………………………………………………………………….
Зарисовка вторая. (Безымянная)
Я лежу в Кабуле в госпитале. Глупо попал. Говорил я ротному, что из-за этого прибалтийского облома одни неприятности будут, уберите его из роты, а тем более из нашего взвода. Так нет же: «Чем он лучше вас, пусть солдатского пота и пороха понюхает, пусть наравне со всеми трудится, будем к ʺнормальному бою приводитьʺ, а то дембельнётся и будет всем рассказывать, как он героически в Афгане воевал, ну и прочая ʺмакаренковщинаʺ».
Короче, прислали к нам из бригады этого самого Феликса Лотмана, на исправление. Где-то он там что-то ʺнакосячилʺ, его к нам и двинули. Приняли его насторожено. Вроде ʺЧерпакʺ (сленг - солдат третьего периода службы), крепкий, здоровый, язык подвешен, но весь какой-то непонятный. Всё у него намеками да недомолвками. О своей службе в бригаде толком ни чего не рассказывал, но судя по намекам он с боевых не вылезал и ʺНеуловимые мстителиʺ жалкие поцы по сравнению с ним, генерал Вареников без его совета и шагу ступить не мог, а уж Посохов Александр Георгиевич, наш комбриг, даже спать не ложился, не выслушав на сон грядущий его мудрых слов.
Правда, после первых стрельб кое-что стало проясняться, стрелять он не умел, от слова совсем. Не смотря на рост и мускулатуру – выносливости никакой. Это у человека, который ʺс боевых не вылезалʺ? Попросили связистов связаться с бригадой и уточнить, что же за гуся к нам прислали. Всё оказалось предсказуемым. Был этот Феликс помощником ʺпо неясным вопросамʺ у комсомольца бригады. Ну, там планы, конспекты разные писал и вообще на подхвате состоял, дальше политотдела носа не высовывал. Пару раз его ловили на гешефтах с местными, пару раз с ʺчарсомʺ залетел, но как-то умудрился выкрутиться. Потом Феликс возжелал женского тепла и понесло его в модуль где жили девчонки-повара и официантки. Там ему ʺжаба титьки и далаʺ. Девчата сами его скрутили и сдали особистам. Но видать знал Феликс много о жизни политотдела, потому что его просто решили в наш батальон перевести, без особых последствий.
Вот с того дня и покатился его авторитет стремительно вниз. Надо сказать что у нас срок службы конечно играл большую роль, но было одно ʺНОʺ. Любой ʺслонʺ ходивший на боевые по своему статусу всегда был выше ʺчерпакаʺ, а то и ʺдедаʺ, ни разу, не покидавшего часть. А теперь представьте себе роту, которая постоянно то в рейде, то на реализации, то на сопровождении, то в охранении? И в этой роте живет здоровый лось, у которого перед боевыми то горло болит, то ноги натерты, то яйца опухли. Представили? В общем, начали Феликса чморить, медленно, но непреклонно. Терпел он не долго. Настучал на нас командиру батальона. Тот был мужик мудрый, ситуацию сразу понял и приказал ротному, если не хочешь в роте ЧП, то сделай так, что бы на первых же боевых он был.
В начале апреля мы пошли на ʺобеспечениеʺ постов, дело насквозь простое и знакомое. Колонной из шести БМПшек выдвинулись в направление Барикота. Первые километры ехали относительно спокойно, пока шли по дороге. Дальше было сложнее - ехали по сухому руслу реки, объезжая большие валуны. Само обеспечение просто как дверь. Блок-посты расположены на господствующих вдоль дороги высотах. Подъезжаем, останавливаемся, соблюдая дистанцию 40 – 50 метров, спешиваемся, занимаем круговую оборону, по радио вызываем ʺповодырейʺ.
Спустившись, они вместе с нами нагружались боеприпасами, сухпайками, водой в прорезиненных бурдюках, и вели нас среди мин, только им известной тропой. Схему минирования меняли ночью, после каждого ʺобеспеченияʺ. Всё это добро предстояло поднять на вершину, где располагались нехитрые укрепления. Считалось что это вроде как боевые, а по факту обычные носильщики. Вот ротный Феликса с нами и решил отправить, типа – боевое крещение.
Лучше бы он его в части оставил. До середины горушки Феликс дополз, а потом у него ʺтепловой ударʺ сделался. Глазки закатывает, за грудак хватается, как в том фильме про Чапаева: ʺБрат Митька помирает, ухи проситʺ. Твою ж дивизию! Что делать? И груз надо доставить и этого дурака не бросишь. Решили в два приема наверх всё утащить, а одного оставить Феликса охранять, свой же всё-таки, не бросишь. Одним словом проканителились долго. Видать ʺдухиʺ и заинтересовались, что это там ʺшуравиʺ за военные эскапады утраивают. Когда мы этого облома начали вниз спускать, обстреляли нас. Тут мне ляжку и прострелили. Обидно блин! Ладно бы в бою, а то из-за этого урода. Теперь тут загораю.
Письмо вот пацаны передали с оказией, хоть узнаю, что в батальоне творится:
« Привет Юрец!
Решил черкануть тебе последние новости. А новостей у нас вагон и маленькая тележка. Во-первых, приезжала комиссия и комбата отодрали за то, что батальон мало воюет. Приказали повысить активность. За последнее время ходили три раза в засады и один раз на реализацию. Получается каждую неделю. Сразу после твоего ранения ходили в Баркандайское ущелье. В Сегекоруне, немного не доходя Вотапура, жестко сцепились с ʺдухамиʺ, думал, что там и останусь. Представляешь Юрец, пятнадцать раненых! Но все живы. Я у себя на панаме две дырки нашёл и в лифчике пуля застряла.
Потом ходили на хребет, за Верблюдом, откуда духи постоянно долбят по батальону из ДШК, и эРэСы бросают. Ходила твоя рота. Ну и от минбатра наш взвод. Духи нас даже на хребет не пустили. Двое суток фигарились, так на хребет и не поднялись. Артиллерия долбила прямой наводкой, Грады работали. Потом, когда авиацию подтянули дело пошло. Итог – два трупа и семь раненых. Теперь там постоянный пост хотят сделать.
Две недели назад ходили под Наубад, в ущелье Карган. Веселуха была ещё та. Подготовка прошла как-то через ж@пу, да и сам бой был не лучше. ʺСталинские соколыʺ отработали раньше, чем мы подошли. Пока наши чухались, духи после авиаудара оправились и нас встретили плотным огнем. А рота в колонне, реально могут воевать три-четыре машины, остальные стоят мёртвым грузом. Ну, ещё артиллерия работает. Тяжелый был бой. Духи одну ʺбэхуʺ 4-й роты разули и попытались захватить. Вот за неё и сцепились. Попытались её тросом зацепить, так снайпер механика-водителя ранил, и ждет сука, кто его вытаскивать будет, опытный, понимает, что не бросят. Свиридов Коля, ты его знаешь, кинулся на помощь, он ему пулю прямо в голову.
Подогнали ещё одну ʺбэхуʺ, решили под её прикрытием раненого и убитого вытащить. Куда там. Духи по ней так отработали! Из ДШК всю оптику раздолбили, граната РПГ об корпус срикошетила, в прицел, прицел вдребезги, люк оператора вырвала. ʺБэхаʺ еле успела назад уползти. Прапорщик, старший техник роты, кликуха у него была ʺЧувашʺ - человек! Он как-то сумел пробраться к раненому, стал над ним на карачках и собой прикрыл. Говорит ему: «Давай парень, ползи уже как-нибудь сам». Дух в него, в ʺЧувашаʺ, четыре пули вогнал. А он не падал! Закрывал собой бойца, пока тот в мертвую зону не вполз и только там упал и умер! ЧЕЛОВЕК! Я потом на него смотрел и думал: «Я бы так смог?». И ты знаешь Юрец, до сих пор не могу ответить на этот вопрос.
Потом твоя рота подошла. Про дальнейшее кратко: задача была выполнена, все раненные и убитые эвакуированы, а подбитую ʺбехуʺ, чтобы не терять время и главное - солдатские жизни, просто расстреляли из танковых пушек.
Во-вторых, ʺКрестникаʺ твоего ротный тот раз на войну всё же вытянул. Он правда пытался рассказать про очередные болезни, но ротный на него посмотрел как на говно, вытащил ПМ загнал патрон в ствол и говорит, так спокойно и проникновенно: «Приказ понял?! На броню сука, иначе за невыполнение приказа тут и останешься, тварь». Лучше бы не брал. Вечером с боевых пришли, а ночью ваш Феликс, офигевший от всего увиденного, ʺна лыжи сталʺ. Сбежал из боевого охранения с оружием. Повезло нам всем, хоть искать не пришлось. Он в зеленке ночью отсиделся, а утром на хадовцев в ʺмаскарадеʺ вышел, принял их за духов, бросил оружие и сдался в плен. Те ему морду набили, потом в батальон вернули. Сейчас в Кабуле в прокуратуре, поёт песни про неуставные взаимоотношения, надеется выкрутиться, но это вряд ли получится. Такие вот дела.
Что ещё? Новость не наша, но всё-таки. Соседи наши ʺна войнуʺ сходили. Сам знаешь, какие они борзые да крутые из Союза приехали, месяц в Афгане, а уже самые умные. Мы для них ʺпехота сранаяʺ, ʺмахраʺ, да ʺмазутаʺ, все порывались нас воевать научить. Не знаю как там и что, только полезли они в Маравары. Слухи разные ходят, но все сходится к тому, что начальство их виновато, что-то не так напланировало. Полдня там шёл бой, нас продержали весь день в готовности, но не привлекали. Потом прибыл Джелалабадский спецназ, ДШБ, понаехала куча начальства, даже начальник штаба армии прилетел. На следующий день Джелалабадский спецназ кишлаки Сангам и Даридам зачистил, и начали оттуда трупы вывозить. Больше тридцати человек погибло. Жалко пацанов, лютую смерть приняли. Наши, кого на эвакуации задействовали, говорят, что были и те, кто сами на гранатах подрывались, чтобы в плен не попасть, и просто убитые, рассказывали, что раненых духи добивали, многие со следами увечий. Вот так они на свою первую ʺвойнуʺ сходили. Понятно, что Маравары после этого сравняли с землей, да кому от этого легче, пацанов ведь не вернешь.
Ладно, буду закругляться, и так уже два листа исписал. Выздоравливай Юрец. Ждём. Ходят слухи, что скоро Барикот деблокировать будут. Нас наверняка в стороне не оставят.
Привет тебе ото всех наших! Жму руку от лица всей твоей роты и минометной батареи. Твой друг Валера».
………………………………………………………………………………………………….
Зарисовка третья. (Пашка)
Пашка был типичным ʺСлономʺ (сленг - солдат второго периода службы). Вернее не совсем типичным. Его не надо было ʺровнятьʺ, он всегда всё успевал сделать вовремя и правильно, он никогда не ʺкосячилʺ, он всегда был готов всем помочь, не скулил и очевидно считал, что живет вполне себе хорошо. В отличии от основной массы ʺСлоновʺ Пашка всегда был аккуратен, чист и опрятен. Мелкий, сухощавый, но жилистый, он был не услужлив, нет, он просто от природы был добрым. Добрым и наивным. На его лице всегда была чуть виноватая улыбка, будто бы он заранее извинялся, если что-то сделает не так. В тоже время он был сметлив и вынослив. От своих собратьев по призыву он отличался как небо от земли. На первых в своей жизни боевых Пашка сразу же заслужил уважение роты тем, что выполнял всё с первого раза, при обстреле деловито занял укрытие за камнями и даже прицельно стрелял. На марше не помер, теплового удара не заработал, а самое главное не вылакал всю свою воду и даже попытался ей поделиться с менее шустрыми ʺСлонамиʺ. А когда Пашка со словами: «Да ничего, не смотри что я маленький, я сдюжу» забрал у ʺЧерпакаʺ Нестеренко лоток с минами, больше никакой агитации не потребовалось. Уж если мелкий Пашка может, то нам и сам Бог велел.
Призывался Пашка с Вологодчины, поэтому он отчаянно окал, чем вызывал смех у окружающих. Земляков у него в батальоне не было. Друзей? По-моему Пашка считал друзьями всех, кто был рядом с ним.
Мы были молоды, нам не хватало взрослой мудрости, в нас ещё бурлила подростковая жестокость. И те поступки, за которые нам сейчас стыдно, в ту пору мы считали творить в порядке вещей. Пашкину доброту нещадно эксплуатировали, беспардонно перекладывали на него трудную или просто неприятную работу. Пользуясь его наивностью, Пашку разыгрывали все кому не лень. Но он ни на кого не обижался. Поняв, что его в очередной раз разыграли, Пашка на минуту искренне огорчался, его доверчивое лицо становилось обиженным, а потом на нём снова появлялась открытая, чуть виноватая улыбка, и перед нами был прежний Пашка.
В июне у нас уже стоит жара далеко за сороковник, даже вечер не приносит прохлады. После отбоя, пользуясь своим служебным положением, я пошел искать спасение на берег Кунара, где от воды было гораздо прохладнее. Солнце уже село. Я не спеша добрался до дальней курилки, и там моему взору предстала насквозь непонятная картина. В курилке, уткнувшись лбом в ладони рук, сидел худенький боец, его плечи подрагивали. Что за чертовщина? Я вошёл в курилку так чтобы создать как можно больше шума. Боец поднял голову, и я с удивлением узнал Пашку.
- Здравия желаю товарищ сержант! – Жизнерадостно приветствовал меня Пашка, приняв строевую стойку. На его лице уже блуждала привычная мне улыбка. Но даже темнота ночи не скрывала влагу в уголках его глаз.
- Здравствуй Пашка. Ты чего здесь?
- Так я сегодня в наряде по штабу, Королькова подменил, нездоровится ему что-то. Дежурный меня спать отпустил, до трех часов. Я пойду, товарищ сержант? – Пашка скороговоркой вывалил на мою голову поток информации.
- Присядь Пашка. Успеешь, в палатке всё равно душно, не уснёшь. Давай посидим вдвоем, поговорим. – Я настолько был поражен увиденным, что решил разобраться что же произошло с Пашкой, всегда весёлым, жизнерадостным и улыбчивым.
Пашка смотрел на меня своими наивными глазами, явно не веря в такое развитие событий, он не привык к тому что кто-то мог захотеть с ним просто поговорить. Судя по виду, Пашка ожидал очередного подвоха. Но ослушаться он не мог, поэтому осторожно присел на скамейку, готовый в любой момент сорваться с места.
- Что случилось Пашка? Тебя что, обидел кто-нибудь, ты что такой сумной? – Искренне поинтересовался я.
- Ни как нет, товарищ сержант, всё хорошо. – Отбарабанил Пашка дежурную фразу, явно не стремясь идти на контакт.
Я лихорадочно думал, перебирал все возможные причины. Довести Пашку до слез никто у нас бы не додумался, подколоть, разыграть, ʺприпахатьʺ – да. Но так обидеть? Письмо из дома про неверность ʺлюбимой девушкиʺ? По сроку службы как раз подходит, обычно солдат такие письма получает ближе к концу первого года службы. Но Пашка и девушка – фантастическое сочетание. Нет, тут что-то другое. И я нашёл, как мне показалось самый простой ход.
- А мне вот Пашка не спится. Дом вспомнил. У нас на Рязанщине знаешь как сейчас хорошо. Соловьи всю ночь поют как сумасшедшие. В лесу ландышами пахнет. Выйдешь на берег Оки, а там, за рекой, такие просторы! Красота. Ночи уже короткие, вечерняя зоря утреннюю сменяет. Звезды не успеют разгореться, а уже тают в небе. – Мечтательно вспоминал я. - А у вас на Вологодчине, наверное, и белые ночи есть, вы же севернее?
- У нас тоже хорошо. – Подхватил было разговор Пашка… А потом опять уткнулся головой в ладони и его плечи начали предательски подрагивать.
- Ты что Пашка. – Я его приобнял за плечи. – Дома что-то не так.
- Бабуля у меня померла. Ещё десять дён назад. Уже и похоронили наверняка. А я и не знал. Только сегодня письмо пришло. – Бесцветным голосом проговорил Пашка. – Чужие люди похоронили. Она больше всего боялась что её в последний путь чужие проводят… Хотя у нас в деревне разве чужие? Все друг другу как родня.
- Да ладно Пашка, отец-то с матерью наверняка приехали проводить. – Пытался я успокоить Пашку.
- Да что Вы товарищ сержант…
Я прервал Пашку: - Мы же не в строю, а в курилке, называй меня просто Юра, и не ʺвыкайʺ без конца.
Пашке это было не привычно, было видно, что он малость обалдел от того, что до разговора с ним снизошёл не просто ʺдедʺ (сленг - солдат четвертого, последнего, периода службы), а сержант, заместитель командира его взвода, да ещё и разрешил называть себя по имени и на ʺтыʺ. Он не готов был к такому повороту событий, но хитрый Пашка придумал как обойти этот острый угол. По имени он меня назвать так и не решился, но на ʺтыʺ перешёл.
- Понимаешь, нет у меня родителей. Они геологами были. Пропали вместе с ГТМкой на Таймыре, когда мне было шесть лет. Их искали, да так и не нашли. Говорили, скорее всего, под лёд провалились. Так что меня бабуля вырастила.
Она у меня хорошая была. Добрая. Но строгая. У ней особо не забалуешь. Нет. Что ты, она меня не наказывала. Просто строго объясняла, где я не прав, и просила больше так не делать. Умела всё без наказаний решить. Один раз, правда, ремнём выдрала, когда учуяла, что от меня табаком пахнет.
Пашка разговорился, я чувствовал, ему был нужен этот разговор, нужно было с кем-то поделиться своим горем. Я слушал его рассказ и представлял как пожилая женщина, на свою более чем скромную пенсию поднимала Пашку. Слушал и видел, как они собирали в лесу грибы и ягоды, как продавали их на станции, чтобы купить Пашке к школе новую форму и обувь. Видел, как они вдвоем мололи ручной меленкой муку для пирогов, потому что магазинную муку купить дорого, а вкусненького Пашке хочется. Слышал, как бабушка рассказывала внуку на ночь сказки, светлые, где добро всегда побеждает зло. Видел деревенскую избу, бабушку с вязанием в руке, слышал, как завывает за окном вьюга, а маленький Пашка старательно выводит в тетради уроки, потому что бабуля просила: «Учись Павлуша хорошо, не позорь память своих родителей». Спросил, почему он не получал пенсию за родителей, на что Пашка простодушно ответил:
- Так родители же пропали, а не погибли. Надо было ездить ʺв областьʺ, ходить по начальству, хлопотать, доказывать, а кто это будет делать? Бабуля?
Дальше я узнал, откуда идут корни Пашкиной доброты. Это тоже бабуля. Старая женщина, пережившая войну, учила Пашку не проходить мимо людских бед и горя. Говорила: «Знаешь, как тяжело было в войну? Но мы выжили, а почему? Потому что помогали друг дружке, кто чем мог помогали. Старайся быть добрым внук. Можешь человеку помочь – помоги, тебе не убудет, а доброта она к тебе вернётся. Зло не прощай, оно от этого только злее становится, а доброту твори». И Пашка помогал. Помогал соседям, кому воды натаскать, кому непослушную козу поймать. Стал постарше – помогал крыши и заборы чинить, огороды копать, да мало ли какой в деревне работы не бывает, доступной для него и не подъемной для пожилых соседей. Помогал сам, помогал с товарищами. Но и зло не прощал. Защищал малышей, мирил своих сверстников, дрался в интернате со старшеклассниками, не давая в обиду слабых. Поэтому и провожали Пашку в армию всей деревней.
Я слушал Пашку и открывался он для меня совсем с другой стороны. Вот он какой, Пашка, скромный деревенский парень, выросший в трудах и заботах, привыкший верить людям и не замечающий в них злобы и хитрости. Ему просто негде было набраться на своем жизненном пути хитрости, наглости и нахальства. Негде и некогда.
А ещё я думал о том, как ему, Пашке, наверное, с нами тяжело. Тяжело не потому что его добротой пользуются все кому не лень, перекладывая на него свои дела и заботы, подкалывают, разыгрывают, а потому что не к кому ему прислониться, не с кем поговорить о своем, о наболевшем. Вот и я до сегодняшней ночи ничего о нём не знал, хотя уж мне-то это по должности положено. И мне так захотелось сделать для Пашки что-то доброе и хорошее, подбодрить, дать почувствовать, что он не один! Только как это сделать я не знал, слишком был молод, мудрости не хватало.
Мы поговорили ещё какое-то время. Пашка вроде бы ожил. Выговорился. Я глянул на часы, начало второго.
- Пойдем Пашка спать. Вроде попрохладнее стало. Надо выспаться, завтра день тяжелый. Смену постов проводить будем.
Дошли до нашей палатки. Неожиданно Пашка обернулся ко мне и сказал:
- Спасибо Вам товарищ сержант… То есть… тебе, Юра… Спасибо.
- За что Пашка? – Искренне удивился я, не сразу поняв, о чём идет речь.
- Просто спасибо. – И Пашка первым нырнул в духоту палатки.
Я постоял ещё немного, потом последовал за Пашкой. Обалдевшему от духоты и недосыпа дневальному запретил до общего подъёма подымать Пашку. Зашёл в ʺрасполагуʺ, подошёл к койке, где мирно дрых Корольков, сдернул его с кровати и спросил каким образом Пашка, без моего ведома, оказался вместо него в наряде. Тот вяло промямлил что у него горло прихватило, наверное гланды.
- Я тебе сейчас не только глады вылечу, а ещё и геморрой вправлю. Оделся и убежал в штаб. Дежурному скажешь, что я тебя вылечил! До смены с наряда в расположении не появляешься.
Утром перед зарядкой я собрал ʺЧерпаковʺ и строго предупредил, что если кого поймаю на том, что тот ʺприпахалʺ Пашку, пусть не обижается – ʺзачморюʺ. К вечеру батальон шептался, что Юрка Сосновский совсем сбрендил, Пашку принялся опекать.
А с Пашкой мы потом часто сидели и просто болтали ни о чем.
Пашка, Пашка. Кто же знал, что жертвуя собой без лишних колебаний, ты спасешь от смерти стольких людей.
Через месяц на очередном сопровождении за Бар-Нарангом, не доходя до Дандуны, колонна попала в засаду. Дальше счет шёл на минуты, дольше рассказывать, чем всё это происходило в реалии. Загоревшийся ʺналивникʺ наглухо перекрыл дорогу. Колонна стала, и духи, ведя огонь со стороны ущелья, начали её методично, как в тире расстреливать. Все ждали, когда к ʺналивникуʺ пробьётся ʺбэхаʺ, чтобы столкнуть его с дороги и откупорить пробку. Загорелся ещё один КАМАЗ, осел на скаты другой. В этот момент к горящему ʺналивникуʺ метнулась маленькая фигура – Пашка. Бочка уже вовсю пылала, распространяя клубы чадного пламени перемешанного с едким, черным соляровым дымом. Пашка рванул на себя дверь дымящейся кабины, выдернул из-за руля мертвого водителя, заскочил внутрь, запустил двигатель и повел КАМАЗ в сторону Кунара, открывая колонне дорогу. Духи тут же сосредоточили огонь на горящем ʺналивникеʺ. Дым горящего соляра мешал им вести прицельный огонь, но всё равно пару очередей ДШК достигло своей цели. А ʺналивникʺ медленно полз на пробитых скатах, открывая дорогу колонне. Наконец он клюнул носом с дороги и набирая скорость покатился к реке. ʺЗабивʺ на всё, я бежал вслед горящему КАМАЗу, не обращая внимания ни на свистящие пули, ни на крики офицеров и солдат. Горящая машина уперлась в валун. Пламя уже охватило кабину, в любую минуту могла рвануть бочка. Со стороны дороги ударил КПВТ моего БТРа, ребята перенесли огонь и дырявили бочку, давая выход раскаленному топливу. Я успел выдернуть маленького, легкого, неподвижно лежащего грудью на руле, Пашку из кабины и почти успел отбежать с ним от горящей машины. Бочка всё же взорвалась.
………………………………………………………………………………………………….
«Всем салам от Юрки Сосновского!
Не забыли ещё такого? Вот собрался вам черкануть письмо. Спину мне почти залатали. Правда, я уже счет потерял этим операциям. Уже откуда только шкуру у меня не срезàли, и на спину не пересаживали. Стыдно сказать, даже с жопы пару кусков срезали. Доктор смеётся, говорит «Скажи спасибо, что тебя быстро потушили, а то не то что до костей, до кишок бы прогорел, а вот тут медицина уже бессильна!» Сплю пока только на пузе, спина всё равно ещё болит, да и честно говоря не чувствую её, как чужая. Доктора успокаивают, говорят скоро пройдёт.
Так что загораю я ребята теперь в Москве в ожоговом центре. Наших, вояк, тут всего трое, старлей-вертолётчик, водила с наливника и я. Мне ещё повезло, хоть морда целая, не то, что у старлея. Вот того жалко. Не лицо, а маска. Жена тут к нему приезжала, минут десять побыла и чухнула как ошпаренная, потом записку прислала, извини мол, мы не сошлись характерами. Он бедолага три дня в стену смотрел, не ел, не пил, ни с кем не разговаривал. Мы уже наблюдать за ним стали, по очереди, мало ли что. Потом оклемался, а когда врач сказал, что лететь он сможет, так вроде вообще успокоился. Или просто виду не подает?
Валяемся вместе с гражданскими. С одной стороны класс! Можно и спиртика треснуть, а то и коньячком угостят, опять же – гостинцами балуют. Внимания хоть отбавляй, особенно от женского пола. Тут парни есть такие медсестрички, что ого-го. Только что толку, дальше перестрелки глазками дело не идёт, лишний раз не приголубишь, а ну как швы разойдутся. Пока только смотри, да облизывайся. А с другой стороны надоело чувствовать себя эдакой местной достопримечательностью.
На днях приезжал наш врач, военный, целый полковник. Осмотрел и сказал, что через пару недель переведут меня в военный госпиталь, на реабилитацию. А потом, скорее всего, комиссуют. Так и сказал: «Хватит тебе сержант судьбу испытывать, ты уже Родине все свои долги выплатил, на сто лет вперед». Но всё равно, я надеюсь назад вернуться, буду проситься. Хочу дембельнуться как положено, из нашего батальона.
Про орден знаю, сказали уже. Честно говоря, приятно, но лучше бы его не было. За этим орденом такое стоит, что ʺмама не горюйʺ. Часто вас всех вспоминаю, даже соскучился. Как вы там поживаете? Что нового? Пишите. Я понимаю, что все вы там заняты, лето есть лето, пора горячая, но всё равно черкните пару строк.
Из вашего прошлого письма я понял, что этот маленький говнюк Пашка уже в батальоне. И что он, дурень, мне письмо чиркнуть стесняется, потому что я якобы из-за него чуть не сгорел, всю соляру на себя принял? Валерка, ты ему персонально это письмо прочти и объясни, что я приеду, поймаю его, назад в кабину засуну, подожгу и не выпущу, пока он не исправится. Интересно на него посмотреть, какой он стал неужели совсем не изменился? Такая же "мелкая улыбака"? Пишите ребята, очень по вам скучаю. Ваш Юрка Сосновский.
P.S.
Валерка, этот листок отдашь Пашке. Больше его никому не показывай.
Пашка привет!
Я рад, что у тебя всё хорошо, и что ты так быстро вернулся в батальон. Выброси из головы всю эту дурь. Нет тут ни какой твоей вины. А то мне тут ребята написали, какую ты там волынку завёл: «Сержант из-за меня чуть не сгорел, это я виноватый, если бы я без спросу в КАМАЗ не полез, то ничего бы и не было…». Как получилось, так и получилось. Ты молодец Пашка. Ты даже не представляешь, какой ты молодец. Ты даже не представляешь, сколько ты жизней спас. Честное слово, я тобой горжусь. А то, что мы с тобой не успели удрать, так тут – судьба. Нет у меня на тебя ни какой обиды и быть не может. Ты мне теперь как брат младший. Я тебя люблю как брата и очень жду от тебя письма! Твой старший брат Юра».
………………………………………………………………………………………………..
«Здравия желаю товарищ сержант.
Здравствуй Юра.
Валерий мне твоё письмо передал. Честное слово, мне до сих пор так неловко, что я даже не знаю что писать, да я и письма-то писать не умею. Дела у меня идут хорошо. В госпитале я пробыл недолго, на мне всё быстро заживает. С ребятами ладим. Особенно после того случая. Комбат сказал, что на меня представление к Красной Звезде отправили. Даже не верится.
Вещи я твои все собрал и отнес к старшине, каждый день захожу и смотрю, чтобы ничего не ʺтиснулиʺ. Он только смеётся надо мной, а как по-другому? Тут глаз да глаз нужен. Ещё мы ходили под Кангардар, я там добыл классный духовский кинжал и потом на него выменял у ʺчмошниковʺ для тебя эксперементалку и новые берцы, будет в чём на дембель ехать.
У соседей нашёлся мой земляк, Вологодский, правда с соседнего района. Он хорошо рисует. Так что альбом мы тебе почти закончили, осталось только фотографии, но это ты сам, я и так переживаю, вдруг нарисовали плохо.
Как видишь, новостей у меня особых нет. Даже не знаю, что тебе ещё написать?
Я очень жду когда ты вернешься и по тебе скучаю. Часто прихожу в дальнюю курилку и вспоминаю наши разговоры. Ты быстрее выздоравливай и возвращайся, мне тебя очень не хватает. Извини если что не так. Твой младший брат Павел».
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Внимание! Все текстовые материалы канала "Леонид С." являются собственностью канала и объектами авторского права. Запрещается копирование, распространение (в том числе путём копирования на другие сайты и ресурсы в Интернете) или любое иное использование материалов данного канала без предварительного согласия правообладателя.