Начало семидесятых. Тринадцатилетняя Танька шла из школы, дело было перед Пасхой. Весело чирикали воробьи, стайками перелетавшие от лужи к луже. Солнышко вовсю пригревало оттаявшую землю.
Когда Танька повернула на свою улицу, она сразу попала в объятья к своей подружке Женьке Гороховой. Та живо затащила Таньку к себе в гости, у ней бабки с дедом не было дома. Она воспитывалась без матери. Эта разбитная девчонка радостно провозгласила:
-с праздником Пасхи!-
И подаёт Таньке пол литровую банку браги. Женька продолжала заливаться соловьём:
-брага слабенькая, для нежных душ! Нектар богов!-
Танька от таких слов аж рот открыла. Женька училась в их школе неважно, нередко получая двойки. Откуда такое красноречие? Пришлось выпить, раз так упрашивают, в голове сразу зашумело, ведь Танька с утра ничего не ела.
Домой идти не хотелось, но поплелась — шаг вперёд, два назад. Настроение портило то, что мать лежала в больнице в другом городе. Без неё всё шло прахом, на кухне не пахло свежеиспечёнными пирогами, в воздухе повисла тоска. Отец ходил хмурый и не бритый, он то и дело срывался на детей. Особенно он ругал дочь за плохо простиранные его белые кальсоны, стиральной машины у них не было.
Лишь Орёл (овчарка на цепи), обрадованно замахал обрубком хвоста, когда она зашла во двор. Половину хвоста отрубил, в пьяном виде, отец, чтобы пёс был злее. Но злее он не стал, ведь дети нянчили его на руках и завёртывали в тряпки, когда отец его принёс ещё крошечным щенком. Дом он охранял хорошо, не любил соседского пса и гонял соседских кур с огорода.
Очень хотелось есть, в животе у Таньки противно заурчало. Кроме варёной картошки в «шинелях» на кухне ничего не оказалось. Отец чего-то ел прямо со сковородки.
Танька с Серёжкой( брат на год моложе), решили истопить баню. Она, довольно новая, стояла во дворе.
Пока носили воду и дрова, сестра спросила у брата:
-а что это отец хомячит на кухне?-
Сергей её просветил:
-да ветеринар приходил, «подложил» поросёнка. Вот отец поросячьи яички поджарил на электроплитке и жрёт!-
-Фу, гадость какая,-Таньку чуть не затошнило.
У ней в потайном месте были накоплены 6 яиц к Пасхе. Спрятала от отца, а то бы он их давно съел. Девчонка решила сварить их в бане, а потом покрасить цветными карандашами.
Она не рассчитала, что эти яйца невозможно будет вытащить из кипящего ключом кипятка. Когда вода остыла, то яйца оказались «деревянными», так долго они варились, что их хоть топором руби.
Не хватило ума чтобы подвесить эти яйца в сетку-авоську, а потом во время вытащить. Эту Пасху провели без яиц.
Вечером лёжа в кровати «валетом» с сестрой, Танька опять предалась своим мечтам. Вот она вырастет, выучится шить, нашьёт себе всяких нарядов, а особенно матери. Мать у неё будет сидеть, как кукла, во всём новом.
Так и жили...