– Инкус?
– Ну да, Инкус, – подтвердила Саманта. - Он все письма так подписывает. Сама я с ним ни разу не встречалась. А что вас так заинтересовала его личность?
Мужчина, сидящий напротив неё в кресле для посетителей, вздохнул.
– Меня заинтересовали статуи, – пояснил он. – Возможность их приобретения, но ваш директор, Павел Сергеевич, просветил меня, что они, оказывается, вам не принадлежат. Когда же я поинтересовался, кому они принадлежат, он меня к вам отправил. Признаться, я был удивлён.
– И чем же? – рассеянно спросила Саманта, словно думая о чем-то другом.
– Да тем, что вас здесь увидел. Поначалу я решил, что вы дворник, либо садовник - я же видел, как вы со статуями возитесь. А вы, Саманта Петровна, тут чуть ли не главный начальник.
Саманта улыбнулась.
– Просто "Саманта", – попросила она. –"Саманта Петровна" – это ведь ужас.
– Хорошо, - легко согласился мужчина. - Только тогда и вы уж называйте меня не "Владлен Игоревич", а просто "Влад."
Саманта рассмеялась.
– Договорились, Влад. Можно нескромный вопрос?
– Только не спрашивайте, женат ли я, – сказал Влад, и усмехнулся. – А так – задавайте.
– Не буду, – пообещала Саманта. – Ваше имя – тоже наследие пионерского прошлого ваших родителей?
– Почему? – удивился Влад.
– Владлен - Владимир Ленин, – пояснила Саманта. – А моя мама дважды была в Артеке, и встречалась с Самантой Смит, знаете, это та американская школьница, которая написала письмо Андропову, а он пригласил её в СССР? Не скажу, чтобы мама была её фанаткой, ей просто имя понравилось.
– А… нет, меня назвали в чью-то честь, даже не помню, чью, – сказал Влад. – Но давайте вернёмся к Инкусу, Саманта?
– Хорошо. Так что вас интересует?
– Меня интересуют статуи. Вообще, мне нужна пара, но и одна была бы кстати. В основном я присматривался к рыси, остальные уж больно… причудливые. Вы их продать не можете, поэтому я бы хотел связаться с тем, кто может. А этот… Инкус, оказывается, переговоры ведёт исключительно через вас.
– Исключительно, - Саманта уже не улыбалась. – И поначалу меня это изрядно… можно даже сказать, напугало. Он явно человек не бедный, и такое… внимание мне как бы ни к чему. Однако прошло два года, никаких поползновений он не предпринимает, свиданий не назначает… Но то, что он так старательно соблюдает инкогнито, меня всё равно настораживает.
– Вот тут я бы мог вам помочь, – сказал Влад. – Вы же можете ему написать?
– Могу, – согласилась Саманта. – Мейл у меня есть… только он не ответит. Я ведь писала несколько раз, когда он прислал первую статую, Кентавра. Ответа не было. Отвечает он только тогда, когда мы ведём переписку о доставке новой статуи. А поскольку Волк появился совсем недавно - надеюсь, это будет не скоро.
– Надеетесь? – удивился Влад.
– Я сказала "надеюсь"? Ну да, должно быть, он меня всё же пугает, Инкус. Я бы предпочла с ним дел не иметь. Или точно знать, кто он.
– Могу вам помочь, – повторил Влад. – Или попытаться. А вы поможете мне.
– Как?
– Просто отправьте ему мои контакты. С предложением о покупке статуй. Необязательно этих, может, у него есть другие, парные экземпляры. И, если он ответит - я, как понимаете, вести переговоры инкогнито не стану… а если стану - ну, любое "инкогнито" можно сделать "когнито." - Влад усмехнулся.
– И вы поделитесь информацией, – Саманта усмехнулась в ответ. – Знаете, я пыталась. Не сама, конечно, я же не хакер какой-нибудь. Только наш сисадмин пояснил мне, что "невозможно вычислить ай-пи и определить физический адрес."
– Я вас умоляю, – Влад стал серьёзным. – Не нужно сравнивать возможности вашего сисадмина с возможностями моих… специалистов. И я действительно поделюсь с вами информацией. Тем более, ваш директор не против, так что даже неэтичной в профессиональном плане нашу договорённость назвать будет нельзя.
– Хорошо, – Саманта снова усмехнулась. – Давайте визитку, я ему сегодня же напишу. Если не ответит - не обессудьте. А если вы согласны подождать - я отправлю ему ваши контакты в следующий раз, когда он предложит нам очередную статую. Только это может затянуться надолго, между Рысью и Волком прошёл почти год. Возможно, посторонние письма просто уходят в спам и он их не видит - но эту-то переписку он читает!
– Дело не такое срочное, и год - вполне приемлемый срок, – Влад протянул Саманте визитку. – Всё равно мой особняк раньше не достроят. Ну, вы же поняли, что статуи я собираюсь поставить у ворот?
Когда Влад ушёл, Саманта некоторое время сидела неподвижно, нахмурив лоб, словно о чём-то напряженно размышляя. Потом, спохватившись, щёлкнула мышью, под столом тихо зашуршал кулерами системный блок компьютера, засветился экран монитора. Выдвинув полку с клавиатурой, Саманта застучала по клавишам, набирая текст письма, временами поглядывая на визитку Влада. Отправила. Посидела ещё, так же задумчиво нахмурившись, и снова спохватилась - время… Выключила компьютер, вытащила из ящика стола пульт сплит-системы, отключила кондиционер. Центральное отопление уже работало, но ей всё равно было холодно, она предпочитала 25°, а не 18.
Так, куртка, шапочка… а ещё нужно забежать на аллею. Обязательно.
– Ну вот, я скоро уйду. Потом вернусь, и меня будет ждать один из вас… Может быть, снова ты. Надеюсь…
Саманта сидела на краю постамента у ног Волка. Она уже попрощалась со всеми, как всегда, прижалась к Волку и поцеловала его в нос. Другим статуям она таких знаков внимания не оказывала. Только Волку.
– Не знаю, как вы меняетесь… Хотела бы думать, что ты меня ждёшь, потому что я хочу быть с тобой. Но… – Саманта вздохнула. – Думаю, от меня тут вообще ничего не зависит. Меня даже Ёж иногда поджидает, а уж с ним я точно ничего общего иметь не хочу.
Она помолчала.
– Только это я сейчас так думаю, - тихо сказала она. – Но, если я приду, а на дорожке будет сидеть он - ещё как захочу… А ведь он ни в чём не виноват… да и я, в принципе, тоже.
Снова замолчала. Посидела ещё, склонив голову и кутаясь в куртку - октябрьский ветерок поддувал уже ощутимо. Посмотрела на часы, и встала.
– Пора, – посмотрела на Волка и грустно улыбнулась. – До встречи, Волк.
Саманта давно ушла. Солнечный диск уже наполовину скрылся за верхушками деревьев, и пусть сверху статуи всё ещё заливал солнечный свет, в тех местах, куда могли дотянуться лучи заходящего солнца - снизу, у самых постаментов, уже сгущались тени сумерек. Они поднимались всё выше и выше, по мере того, как солнце клонилось к закату, сначала, касались лишь земли - но постепенно сумерки брали своё, окутывая сперва постаменты - а потом плавно переходя к самим статуям, словно стремясь взять то, что им, сумеркам, принадлежало, и было сковано лишь солнечным светом. И это действительно было так, нижние части статуй, уже немного затемнённые сумраком, выглядели совсем не такими неживыми, как головы и плечи, всё ёщё освещённые солнцем. Но солнце опускалось, тени поднимались, и, словно в наспешку над извечным законом жизни, уход света означал не смерть.
Первым зашевелился кентавр. Странный кентавр, который, в отличие от классического четвероногого коня с человеческим торсом, имел две ноги и лошадиный круп, а далее - человеческий торс, с человеческой же шеей, которую увенчивала лошадиная голова. Как только он весь оказался вне досягаемости солнечного света - словно тёмный туман окутал статую. Взявшийся непонятно откуда, может быть, просочившийся из мельчайших пор, до поры до времени скрытых в полированном металле: В этом тумане статуя казалась вполне живой…а туман стал словно впитываться внутрь, и одновременно, статуя всё более и более оживала - но не просто оживала. Кентавр выходил из своего металлического двойника, в брызгах тумана и серых отблесках сгоревшей радуги. Голова, руки, вздетые вверх - едва кентавр смог их опустить, его лошадиная морда-лицо исказилась в гримасе блаженства. Но наконец он освободился весь, сошел с постамента. Потянулся, разминая затёкшие мышцы, подёрнулся радужной дымкой - словно разноцветный туман на мгновение окутал - и обрёл человеческий облик. Мужчина, молодой - и абсолютно голый. Снова радужный туман - и на мужчине образовалась одежда. Он снова потянулся, с наслаждением, даже присел несколько раз, словно привыкая к своему телу. Затем обернулся к своему постаменту, и посмотрел на статую кентавра, в которой теперь не было ни капли жизни. Усмехнулся, и вдруг - показал кентавру средний палец. Попросту говоря - “фак.” Потом, отвернувшись от своего металлического воплощения, похлопал себя по карманам, сунул руку в один, другой - вытащил пачку сигарет и зажигалку. Закурил, и, пока не докурил сигарету до конца - молчал, с наслаждением вдыхая терпкий дым.
– Вот этого мне больше всего и не хватает, – мужчина вздохнул. - Всё решаемо, но только не это… Ладно… Другим ещё хуже. Эй, болезные!
Три оставшиеся статуи так и оставались статуями - их время ещё не пришло. Мужчина-кентавр хмыкнул, загасил сигарету, а окурок зажал в ладони. Миг радужного тумана - и он снова стал кентавром. Повёл плечами, разминая шею. Разжал кулак, поднёс затушенный окурок к своей лошадиной пасти, и, слизнув языком, с хрустом зажевал. Что там могло хрустеть - этого он и сам не знал, но ему нравился звук. И вкус, в этом облике. Да, скоро очнутся остальные. И она придёт. Видимо, опять придётся уступить её Волку… ну, это мелочи. С этой псиной он может справиться в любой момент. А вот Ёж его беспокоил. Самый слабый из всех, он иногда выдавал хаотичные вспышки энергии, во время которых справиться с ним было практически невозможно - что, если время, в которое он начнёт воплощать свой план, совпадёт с такой вспышкой? Он, наконец, понял, как можно получить свободу - и не хотел бы, чтобы какой-либо недочёт ему помешал.
Продолжение - по ссылке ниже: