Оз и Оранж были ошеломлены предложением, но не торопились со следующим тостом, а решили, не сговариваясь, дать Виолетте полную свободу слова.
Виолетта восприняла их вид и молчание как поощрительный знак и возбужденно продолжала: «К такому делу хорошо бы иметь время на подготовку, но, боюсь, что у нас нет на это времени. Оранж, вам надо будет посмотреть видео записи прошлых программ, чтобы понять динамику отношений и формат передачи. Бузеева, как человек, очень умна, проста и не скрывает этого. Ее отношения с двумя другими медиаторами на программе чисто игровые и предсказуемые.
Оранж с интересом слушала Виолетту, параллельно делая наблюдение за ней безотносительно к предлагаемому плану. С одной стороны, попасть в живое дело и получать всю информацию не в бумажном формате, а натуральным путем было слишком привлекательным, но недосягаемым, поэтому на Оранжевой такого не замышляли, но с другой стороны, прикинуться кем-то, кого знают и смотрят миллионы, без специальной подготовки...
В ее размышления вступил Оз, сказав, что от такого грех отказываться, что именно авантюризм на солидной базе позволил людям добиваться многого в этой жизни.
Виолетта уже решила для себя, что все состоится, как она предлагает, и углублялась в детали легко и плавно, как гвоздь в мыло: « ...Вам вовсе не обязательно одевать ее блузочки или коровье-луговые венки. Вам надо научиться думать, как она, то есть, как многие. Ее успех заключается в том, что она умеет формулировать тривиальное, и всем это импонирует - ведь и они так считают, но их как-то их никто не спрашивает. Мне надо будет связаться кое с кем, кто у них на программе тексты правит, и достать архивные записи прошлых примирений. У вас в Москве есть место, где жить будете?»
- Да мы хотели бы в центре где-нибудь. Чтобы метро недалеко было и скоростной интернет.
- Вы, видимо, не понимаете, что я вам сейчас предложила. Если вы заменяете собой Бузееву, то это происходит 100%тно, а не только на передаче. Вы ее выкрадываете, а сами становитесь Анфисой.
- Куда же мы ее денем, живую ведущую?
- Есть масса мест. Я так понимаю, что вы в средствах не нуждаетесь.
Ее можно отправить в длительно-принудительный отпуск.
Лучше, конечно, не принудительный. Все в этой жизни имеет свою цену. Если вы ей предложите пройтись по магазинам на Родео Драйв, а потом пойти на тусовку со знаменитостями американского кино или снять для нее на вечер Мики Рерка, она скорее согласится, чем откажется.
- Зачем ей к знаменитостям другой страны – ее же там никто не знает?
Виолетта задумчиво посмотрела на Оранж и подумала, что глупый вопрос легче задать, чем на него ответить: « Это не так важно, что ее не знают, важно, что у нее будет возможность посмотреть своими глазами на иноземных идолов. Ей бы это было бы исключительно интересно. В медвежьем углу все, кому больше сорока, по-прежнему живут за ментальным железным занавесом, неважно, чем они занимаются и как часто ездят в Тунис или Турцию. В конце концов, это не наше дело, чтобы она там делала – важно ей такое предложить под любым соусом.
- Как же она согласится поставить свою работу на кон, доверив ее совершенно незнакомому человеку? А если я не справлюсь, и популярность программы упадет безвозвратно? Кому она тогда будет нужна?
- Оранж, вы ничего не понимаете в русском престиже, простите.
Если программа провалится в ее отсутствие, то это будет самым крутым пиаром для Бузеевой, когда она вернется триумфатершей и скандально развенчает все происки против нее.
Оранж поняла только одно со слов Виолетты, что к женской земной психологии она до конца не подготовлена. Ей бы надо было такое обсудить не на лету, а в спокойной обстановке, с Озом. Она подумала уже не в первый раз, что из его уст все это приобрело бы больше смысла.
Оз молчал на Виолеттины тирады, но напуганным не выглядел. Наверняка ему по роду своей деятельности приходилось иметь дело с заговорами и похищениями людей.
Оранж посмотрела на него просительно-выпросительно.
Оз сказал, что мог бы связаться кое с кем и добыть бунгало на месяц где-нибудь в Санта Моника или Бель Эир. Про Бузееву он не знал, однако, как и не знал ничего конкретного про московскую тусовку.
- Вы не волнуйтесь, поживете несколько дней у меня, пока Анфиса в Москве, а потом в ее квартиру на Кутузовском переедете, чтобы комар носа не подточил.
Воодушевленная невыполнимым планом, Оранж с уверенностью сказала, что с Виолеттиной помощью никакой комар носа не подточит, чем вызвала у Виолетты взрыв смеха.
На этом предварительные обсуждения были закончены.
Виолетта надела наушники и уселась смотреть фильм-пародию про 300 спартанцев.
Оранж делала какие-то движения и звуки, направленные в ее полуоткрытую сумку.
Оз хотел было предложить свою помощь, но вовремя понял, что с ней происходит что-то неземное и отвернулся чтобы не смущать ее.
Он думал про предстоящее в Москве: если эта комедия ошибок не удастся, то худшее, что с ним может произойти – это депортация назад – в штаты, потому что все остальное относилось к категории «лучшее».
Даже отвернутой в пол оборота Оранж волновала его. Возможно, что ее внутренний сексуальный голод, длинною во всю предыдущую жизнь, направленно индуцировал в Озе ответное желание. Он положил руку на просвет ее кожи под задравшейся блузкой, и взрыв нежности охватил его с силой приступа рвоты, как от запаха горохового киселя.
Оранж перестала инодействовать в полуоткрытую сумочку и повернулась к нему. Ее глаза были полузакрыты. Видно было, что и она переживала момент нежности, но толком не знала, как его выразить прямо сейчас на виду всего этого полу стадиона людей. Первыми и самыми досягаемыми были уши и губы Оза. Она ухватилась за них, как за ручки призового кубка, и осторожно тронула своими полными губами глаза Оза. К счастью, к этому моменту половина самолета уже дремала, а другая половина все еще боролась со сном. Окна были зашторены, и только редкие подпотолочные фонарики прорезали полумрак над головами круглосуточных читателей.
Но Виолетта не спала. Просмотр пародии про 300 спартанцев оставил нехороший осадок у нее на душе. Фильм ей не понравился своим грубым гротеском и американской примитивностью, хотя в сердцах они понимала, что еще недостаточно владеет английским – половина разговорных шуток не возымели для нее никакого смысла. Она подумала про диалоги к сценарию Брат 4 – какую яркую реакцию они вызывали у маэстро Тарантино, и ей от этого стало намного легче. Она достала пудреницу,чтобы пожелать себе в ее зеркальце «спокойной ночи» и совершенно случайно увидела в нем отражения Оранж и Оза. Они далеко не спали, хотя и были прикрыты по самые горла легкими авиа одеялами. Жар бросился к Виолетте в голову от мгновенного и безошибочного осознания того, происходит под их прикрытием. Лицо Оранж выдавало абсолютно все. Лицо Оза тоже выражало многое. Было похоже, что он беззвучно пел под фонограмму одну из хоровых арий из Пиковой дамы Чайковского, начинавшейся со слов ... как в ненастные дни собирались они...
Виолетта похвалила себя за такую проницательность на высоте 30000 футов и за то, что предложила им пожить у нее в трешке, пока они не спровадят Бузееву на международный шоппинг. Сон подрулил к ней в образе Тарантино с сочно открытыми серенево-розовыми губами во весь экран. Потом маэстро исчез куда-то, и вместо него она увидела две склоненные над раскрытыми чемоданами задницы. Одна была мужская, загорелая, как у одного из 300 спартанцев, а другая – женская, жемчужно-алебастровая и независимого размера. Сон ее был не был сном, а был он грезами к минувшим и предстоящим событиям.
Прилет в Москву был еще тягомотней, чем сам полет: все эти очереди к кабинкам с девочками в лейтенантских погонах УВД наводили ужасную тоску. У девочек была очень ответственная работа – сличать и опознавать врага, если понадобится. Одних нужно поприветствовать « С приездом», других ошарашить допросным «Цель вашей поездки».
Озу пришлось долго объяснять «новенькой», что с интерпольной картой ему никакие визы не нужны, ни туристические, ни деловые. Девочка-лейтенант нажала на одну из кнопок, и к ее кабинке подошел мальчик в капитанских погонах и человек в гражданском с помятым полным лицом. Они завели разговор с Озом. Он показывал им различные документы, извлекаемые из незаменимого кошелька и в конце концов предложил заплатить за временную визу. Над ним сжалились и денег взяли вместе с отпечатками пальцев, тремя фото 3х4 без очков и письменное заявление-просьбу о временном политическом убежище.
С таким заявлением в столичном аэропорту к властям еще никто не обращался. Заявление было принято к рассмотрению, а Озу на запястье был надет браслет для определения его местонахождения от Москвы до самых до окраин.
Все эти два часа ожидания Виолетта и Оранж провели в ресторане за женскими разговорами.
Оранж порывалась пойти в таможню и отбить тело и душу Оза только ей известными методами, но Виолетта отговорила ее словами из сказки... и его ты не спасешь, и сама ты пропадешь.
Сидя за ресторанным столиком, Оранж невольно наблюдала за толпами отлетающих в ближнюю и дальнюю заграницу. Толпы были прилично одеты, хотя и не по сезону, на ее взгляд. Хотя, кто знает, возможно, что карнавальные шествия для них ожидались прямо на борту самолета. Еще она заметила серьезность их лиц, граничащую с угрюмостью, и поделилась этим своим наблюдением с Виолеттой.
Виолетта не отрицала очевидного и сказала, что именно поэтому в стране самый популярный жанр – веселить людей и перечислила пару дюжин программ для развлечения через смех.
Оранж вспомнила какую-то летучую фразу из старины ... над кем смеетесь – над собой смеетесь и выдвинула необычную для предполетного застолья научную гипотезу: « Нация – это единый гигантский организм, живущий территорально и интеллектуально автономно от других внешне похожих. Подверженный воздействиям окружающей среды организм постоянно борется за свое выживание.
Угрюмые люди – это больные клетки, которые находятся в полу-сомнамбулическом состоянии всю их жизнь, и это для них, типа, нормально, но и такое их состояние лучше контролировать, чем пускать на самотек. Ваши ученые нашли такому чем пускать на самотек. Ваши ученые нашли такому заболеванию лечение и превратили его вместо дорогостоящих фармацевтических средств в относительно дешевую развлекательную индустрию. Вы понимаете о чем я говорю? Когда человек смеется, неважно от чего, у него в мозгу происходят биохимеские реакции, вызванные встряской организма. Встряска начинается от спазматического выпускания углекислого газа через ротовую полость, зачинщиком всего этого являтся причина, вызавающая в теле такой спазм - смех. В старинных цивилизациях смех равно, как и слезы вызывали щекоткой, и результат был точно такой же. Возможно, что тогда не существовало института юмора, потому что смеяться было не над чем, а слезы делали только половину работы. Мы можем продолжить разговор на эту тему потом, если вам было интересно, но кажется нам вернули Оза.
И действительно, он продвигался к их столику с ловкостью баскетбольного нападающего, огибая препятствия. Его лицо плохо скрывало досаду и вместо предисловия он произнес: «Весь мир как-то мутируется, и только медвежий угол остается все в том же пункте А. Все те же держиморды, что и два столетия назад. Все остается нетронутым временем и смертельно опасным, как Зона у Стругацких.»
Никто не пытался его урезонить смягчающими обстоятельствами в форме рюмки коньяка, и он продолжил обращаясь к Оранж; « А как тебе удалось пройти через это минное поле так быстро?»
- У меня паспорт есть с пропиской в городе Юрге. Там я когда-то родилась и собираюсь посетить это место тоже, если обстоятельства позволят.
Виолетта воспользовалась моментом смены темы разговора и предложила всем следовать за ней на стоянку такси, чтобы ехать к ней домой.
Им пришлось уговорить какого-то водителя маршрутки отвезти их по адресу, потому что в обычные такси чемодан Оранж никак влезать не хотел.
К слову сказать, чемодан Оранж был явно не приспособлен к остановкам в столице: он не мог находиться с кем-либо еще и в кабинке лифта. Пришлось Озу нажать на кнопку девятого этажа, а потом на перегонки с Оранж лететь на верх для его встречи. Каким-то непонятным образом она показала на лестнице не свойственное женщинам ее стати проворство – она буквально проплывала над ступенями, как приведение. Но в кооперативной 12-ти этажке приведений пока не существовало. Все квартиры были оккупированы молодыми и состоятельными людьми первого поколения. Дом считался престижным, имел подземную парковку для машин, комнату для хранения велосипедов, зал для празднований и обрядов и сауну на 6 персон. Обо всем этом поведала с гордостью своим гостям Виолетта, когда они проходили через три полупустые комнаты.
Из мебели в квартире особой популярностью пользовались письменные столы. Их было четыре, однако работать за ними было невозможно, потому что я вся их поверхность была уставлена стопками рукописей.
Как видно, Виолетта была в некотором роде человеком старой школы и предпочитала печатное слово всякого рода флэшкам с безграничной памятью.
Из мебели было еще несколько стульев, которые жались в одном из углов и гигантское кресло-подушка. Окна были завешены светонепроницаемым театральным бархатом.
- Как у вас по-театральному обставлена квартира. Где же мы будем спать?
- Да где пожелаете. Места сколько угодно. У меня в кладовке есть футоновые матрасы, есть и надувные, пантоновые со встроенными подушками. Если вам футоны не по душе, то я, в конце концов, могу уступить вам мою спальню.
Понимаете, мне самой никакой особенной мебели не надо – у меня все родственники за границей, и не они ко мне в гости приезжают, а я – к ним. Квартира такой мне досталась после развода, и я откровенно не вижу необходимости заполнять ее привычным, но ненужным. Ненужное в нашей жизни отвлекает от главного. Мебель и обстановка должны быть функциональными.
К тому же большую часть времени мы все равно проводим на кухне, а там у меня все, как у людей.
На кухне все действительно было, как у людей: плазма на стене, стол с крыльями и на колесиках, плита, мойка, робот-комбайн с тлеющим, как у терминатора глазом, и глазурованые стены.
Оранж и Озу понравилась кухня и оба решили, не сговариваясь, что пока не так поздно, им нужно пойти и купить себе кровать, которая останется подарком потом и замечательно впишется в пустынный интерьер и будет напоминать хозяйке о ее гостеприимности.
Оранж достала невиданный до того телефон. Оз сразу понял, что телефоном называть такое не следует даже в сердцах. Гаджет был явно не земного производства, но Оранж не могла или не хотела демонстрировать его Виолетте на ее кухне, как у всех. Она взяла Оза за мочку уха и сказала громче, чем принято в подобных случаях, что эта пара трусов вот-вот разрежет ее прямо пополам, как проволока - сыр в гастрономе и что ей нужна его, Оза, немедленная помощь.
Виолетта вовсе не потупила взора от услышанного, а продолжала сновать к холодильнику и обратно: « Только пожалуйста вы недолго там – вы хотите увидеть Бузееву в рабочей атмосфере?»
В ванной Оранж распахнула свой телефон, как детскую книжку раскладку, и в пространстве между вертикальными плоскостями возникла объемная карта Москвы. Оранж легкими касаниями пальцев обеих рук увеличила изображение до нужного, в центре которого светился оранжевым дом с квартирой Виолетты.
Они отыскали несколько мебельных магазинов в округе, но все магазины были уже закрыты.
- Я не смогу спать на студенческом футоне – мы должны достать кровать.
- Одну ночь и потерпеть можно, но если хочешь, мы можем сбежать в гостиницу.
- Чтобы завтра появиться на Utube? У меня сразу начнутся неприятности. В гостиницу убегать просто неприлично после таких реверансов в нашу сторону. Тебе надо придумать что-то локально-земное, чтобы спасти меня от футонов. И нечего так пялится на мой телефон. Нам на курсах говорили, что у некоторых земных мужчин бывает нездоровый интерес ко всякому гаджетри, иногда превышающий половой инстинкт для продления рода. Надеюсь, что ты не один из них.
Оз громко засмеялся и тут же услыхал Виолетту из-за дверей: « У вас там все в порядке? Выходите быстрее – Бузеева начинает примирение».
Оранж оторопела, когда посмотрела на экран телевизора. С плазмы на участников программы взирала будто бы она сама, но искаженная до неузнаваемости. Вопрос со внешностью был явно решаем: увеличить губы, сделать из кошачьего глаза коровий и научиться улыбаться, как замороженными слегка выпученными глазами..
В эту минуту Анфиса, выслушав уже обе стороны, начала процесс примирения. Она спросила, кто из двоих «пострадавших» был инициатором прихода на шоу, и была явно довольна, что обе «пострадавшие» стороны были инициаторами на перебой.
Анфиса знала ответ такой задачки и могла бы разрешить ее в два счета, но на шоу ничего так быстро не делается, как думается.
Потому что принципы шоу вовсе не об ответе, а о процессе его достижения.
Бузеева сказала несколько добрых слов обеим сторонам и похвалила их проактивность в разрешении проблемы семьи, а потом в комплиментарной форме пояснила им да и всей аудитории заодно, что двум Альфа 0собям совсем непросто жить вместе, что в дикой природе, включая силовые группировки и банды, такого не происходят – там вопрос решается силой, и побежденный или уходит побитым или его просто находят среди строительных отходов.
У наших пострадавших было всего навсего «перетягивание каната».
Оз читал про это шоу, но никогда не видел его с экрана.
Формат шоу был копией американского с поправками на русский характер и материально-духовные ценности.
Бузеева чувствовала себя сытой лисичкой в курятнике.
Она никуда не торопилась, а говорила что-то про анализ выбора и про «мистера Случая», а потом перешла на тему «здоровый компромис» - ведь именно с его помощью можно было навести порядок и идиллию в молодой семье Пятаковых.
Среди публики мелькали недовольные лица – сегодня не случилось никакой сверх склоки или физических разборок с дерганьем за волосы и отрывом рукавов.
Были и довольные.
Бузеева стояла между стульями с Пятаковыми.
Ее руки уже покоились на их плечах.
Ее мантра примерения звучала просто, как объявление ... поступили в продажу. Зазвучал танец примерения, и Пятаковы вышли на паркет.
Их вальсирующие ноги показали крупным планом, а Анфиса уже говорила про завтрашних монтекки и капулетти.
Оранж была под впечатлением увиденного. Она была удивлена и разочарована одновременно. Виолетта увидев ее реакцию сразу пошла в наступление: « Что же вы хотите? Это вам не вам не медицинский офис, а второе по скандальности и популярности шоу».
Пока по телевизору показывали каких-то плотных мужчин, рекламирующих глазурованные сырки Сваля, Оранж достала свою пудреницу и многозначительно рассматривало свое лицо.
Оз томился от предчувствий надвигающихся событий и он думал, что ему будет интересно попробовать себя на новом поприще.
Виолетта стояла к ним спиной, разливала варенья в вазочки и говорила безостановочно о том, что угодить одновременно всем слоям населения чем бы то ни было абсолютно невозможно. Особенно когда разговор идет о таком поляризованном обществе, как медвежий угол наших дней.
К тому же по-настоящему в рекламу никто до конца не верит, а «просто обезьянничают на западнаый манер». И только скандальные шоу привлекают к телевизорам обывателей.
Заваренный чай томился под ватным подолом какой-то индийской богини с таинственной улыбкой на лице из слоновой кости.
Виолетта, продолжая односторонний спор, повернулась с подносом в руках лицом к гостям и остолбенела – за ее кухонным столом сидела Бузеева.