ГЛАВА 1
“В НАЧАЛЕ БЫЛО…”
1.
Звёзды капелью просеяли кров,
Боги почти тот момент просмотрели.
Всё началось с незапамятных слов:
Вдруг оказалось дитя в колыбели.
Тянет ручонки к высокой груди.
Что объяснить он, пытаясь, лопочет?
То ли понять дать желает: “Пусти!”
Или вкушать молоко просто хочет…
Мама! Над сына постелью склонясь,
Спящего мирно, его поцелует.
И улыбнётся, несильно бранясь
Лишь только дома пускай он балует.
Келью откроет молитвой пространной –
Но… даже Небу дитя не отдав,
Каина примет душой неустанной.
Только кто знал, что сын станет Исав?
Мама! Порою мы просто не видим
То, как седеет твоя голова,
И невнимательным словом обидим,
Если б обидны бы только слова…
2.
Вот встал, пошёл, вот первые слова.
Разбив часы, не остановишь время.
Вот до родителей дошла молва,
Что вундеркинд уже соседям время.
В саду чужом сидит верхом
На манящей плодами ветке древа.
И набивает лакомым куском
Своё веснушчатое чрево.
Не знал он, что лежит запрет:
Вкушать нельзя плодов сих спелых.
От сторожа ему летит привет.
Но ждёт добыча только смелых.
3.
Средь дом старинных коллективов
Упрятать коллектив дворов нельзя
И в одиночку нету перспективы
И появились у него друзья.
Малышка звонко в садике кричит:
“Я дальше не играю, я убит!’
Безусая и носом шмыгает шпана,
Среди старушек на скамеечках – война.
Другой кричит до хрипа надрываясь,
Перекричав всех, доказать пытаясь,
Что у него все победителя права:
Перестреляв всех остальных. Такая уж игра.
Старушки смотрят кто с презреньем, а кто гордо,
С рожденья гены их уверовали твёрдо.
Воспоминанья живы, как традиции обряд:
Был в молодости дедушка лихой солдат…
И дай Бог каждому, кто смертью храбрых пал,
Чтобы никто и ничего не забывал…
А дети в сквере продолжают бегать и играть,
Друг друга понарошку продолжая убивать…
4.
Так день за днём тянулись будни.
Придя домой из школы нудной,
Однажды приключениям в урон
Сморил несносного героя сон:
Припомнить, право, сладостно порою
Опасностей минувших тени прошлого.
Они вторгаются непрошенной слезой
В улыбку на лице, седою бородою не заросшего.
Однажды прерван был холодным потом сон.
Возникший из испуга закоулков жуткого:
Автобус. Без билета едешь в нём
И страх предстал вдруг пред тобой кондуктором.
Но сон трясиною тебя вновь поглотил
И, из его объятий липких вырываясь,
По лестнице, что в пустоту уводит без перил,
Карабкаешься, каждый раз спастись пытаясь.
Но каждый раз, опять срываясь вниз,
Застигнет крик полёта в пропасть долгого…
И от опасности избавишься. Проснись!
Нет страха в жизни вовсе неопределённого…
5.
Проснувшись в неком изумленьи,
Он тупо в зеркало смотрел.
Он сам в привычном обрамленьи.
Тот, в зеркале, однако, повзрослел.
И говорит парнишке: “Что же,
Позвольте, Сударь, Вам служить!
Что толку мило строить рожи?
С тобою рядом буду жить.
Ни в чём себе не докучая,
Лишь, может, изредка совет.
Живи, друг сущий, не скучая!
Но помни, мой придёт привет!”
В прихожей дверь скрипит, спасая.
Мать говорит: “Эй, с кем ты там?!
Ты время лучше б проводил, читая,
Чем шляться с кем-то по дворам!!”
Себя ждать телефон не заставляет.
Через него приходят в дом друзья.
И на прогулку каждый приглашает, -
Из кухни голос грозно слышится: “Нельзя!”
6.
Назавтра школа. Вновь уроки.
Оценки, двойки, поведенье. Скукота.
Чем нудно обсуждать кого-то строки, -
С компанией в парадной –красота!
Полу украдкой одну на всех покурим
И, может быть, надыбаем винца.
Перед девчонками слегка победокурим,
Блатного кореша послушаем – певца.
Но вот, досыта нагулявшись,
Когда шкодлива и таинственна луна,
Как кот с, разбоя возвращавшись,
Увидел окол дома: Ба! Она!
Быть может, свет навеял смуту,
В мгновенье ока покорён,
И, воспевая ту минуту,
Уж ей посланье пишет он:
7.
“Поверьте, я без задней мысли,
Был Вами просто восхищён,
Так к солнцу древо тянет листья,
Так жаворонок утром упоён.
Смотря на Вас, я вспомнил Рафаэля:
Вы превзошли его Мадонн!
Как жаль, предвидеть не успели
Ваш в мир приход поэты всех времён!
Не обижайтесь, Вас я умоляю!
Сие – не объяснение в любви:
Я встретить истинную красоту не чаял
В наш с Вами Век печали и тоски…
Назойливостью Вас я не обижу.
И счастлив, что Вы в мире есть!
Хоть изредка, издалека я Вас увижу
И это для меня огромнейшая честь…”
8.
Он стал весьма примерный малый,
Вдруг над науками корпит.
Придумал – в институт. О, Боже Правый!
И классиков, смотрите-ка, зубрит.
Он ежедневно ищет встречи,
Хоть как-нибудь попасться на глаза.
И он, и чувство расправляют плечи,
Но невниманием питается слеза.
Судьба слепой рукой играет
Любви историй парафраз.
Не утешенье речи серебро питает –
Молчание не золото – отказ.
Науки вновь заброшены исправно,
Напоминает снова о себе друзьям.
Не поступил во Втуз – и славно!
Колода карт возможна без туза.
Восторг и горечь, руки и оковы,
Меж ними не воздвигнуть…
Тихонько из зеркального проёма:
“Се – первый от меня привет!
9.
Дверь за любовью тихонько закрылась.
Ночь предала, вдруг оставив без сна.
Память тоскою на сердце спустилась.
Горечь допьёт свою чашу до дна.
А одиночество в гости просилось.
Бог с ним! Открой ему эту же дверь.
Словно пьянчужка в квартиру ввалилось,
Но не гони ты его. Не теперь.
Сядем на кухне, от свечки прикурим.
С полночью время не спорит давно.
Скупо усмешку на пламя прищурим,
Да разольём по стаканам вино.
Будем хватать друг у друга гитару,
Нежно струною в душе бередить,
Так и прогоним печаль – ведьме пару.
И одиночеству тоже пора уходить…”
10.
В доме большом вместо парня решают:
Возраст пришёл к совершению лет.
Пусть-ка стране пацаны присягают.
Будет почётен зелёный берет!
Весь в орденах Обороны Министр,
Весь в мемуарах его кабинет.
Мир на прицеле – нажми лишь регистр
И уничтожен враг будет. В ответ.
“Как там призыв на священную службу?” –
Весело в трубку кричит Президент. -
“Сыну отсрочку, не в службу, а в дружбу…”
“Есть! Уже набран всех войск контингент!”
11.
Дьявол: “Ну, что? Вот и первые раны.
Пламя любви разуверит зола.
Путь да смешает людей, судьбы, страны…
Пусть начинает. Вот двор без кола ”
Споткнулся взор. Господь задумчив:
“Пока ногою камень не преткнул,
Он будет небогатым, но везучим,
Сей отрок. Я его избрать рискнул…”
12.
Однако, дело своим ходом –
Ему повесточка пришла.
До новой воли топким бродом
Тоска погонами легла.
Брод глубиной всего два года…
“Равняйсь!” – Оркестр заиграл.
“Вас лучший род всех войск – пехота, -
Майор кричит, - в себя призвал!”
Навстречу у перрона Вестник –
Безногий, беззащитный, пьяный хам.
И тихим гневом своей песни
Он разметал вокзала гам:
13.
“Ужель не честь погибнуть за Отчизну?!
Не умереть, а, именно, со Славой пасть?
Но кто же справит Поминанья тризну
Над теми, кто попали к смерти в пасть?!
Они отдали жизни тем, кто за спиною
Живут и продолжают жировать.
И схоронившую тебя живым женою,
С другим успешно продолжающую спать.
А в бункере, за бронью, под землею,
Погон блестящий безопасно позумент.
Хотя повергнут враг на карте лишь стрелою,
Готов уже в проекте павшим монумент.
У нас портретов нет со множеством регалий,
И из альбомов лица наши на детей глядят.
Потомки вспомнят рядовых едва ли.
От Родины нас отделил заградотряд…”
14.
Меж ним и миром не стена – забор,
Но информационной струйкой письма.
А на зарядке – турники, сержант, позор.
Приказ: деревьям красить листья!
Деды, наряды, плац, казарма.
“Что стонешь, маменькин сынок?!”
Общенье с офицером избегает шарма.
До дембеля б уменьшился денёк…
Обед, развод, поверка, караул.
На организме химзащиты средство.
Всю ночь в дозоре не уснул –
Припоминались сказки детства:
15.
В сказке город возник,
Словно замок надежд.
Изумруд, сталь, гранит –
Крепостных стен одежд.
Будто только лишь там,
За стенами, внутри,
Счастья зиждется храм,
Как заветный гран-при.
Но на входе дают
Там цветные очки.
На затылке замкнут
Небольшие замки.
Не за тем, чтоб на мысли
Оковы одеть –
Чтоб без боли
Смогли на величье смотреть!
Чтобы стрелы шпилей
Не слепили глаза.
Город – словно музей
Изумрудный. Всегда.
Изумрудно вокруг:
Стены, крыши, мосты.
Зелен солнечный круг,
Стебли как и цветы.
Можно, правда, одеть
Стёкла разных цветов,
И очков тех не счесть –
В град нельзя без очков…
16.
Но год прошёл, и сам стал «старым» –
Сам иногда бил молодых.
Мундир от`дан наградам небывалым,
Альбом вест в фотографиях лихих.
С друзьями всё уже перекурили,
Все целы, словно на заказ.
Друг друга к дому в поезд посадили –
Пришёл на увольнение приказ.
17.
Ночь. Прорезая пространство,
Поезд где-то во мраке летит.
Неприкаянность странствий,
Одинокой звезды свет горит…
Тишиной листья шепчут
В даль летящих лесах.
И искристою бездной заплещут
Мириады свечей в небесах.
Словно гимны природы
Слышишь в сердце своём.
Хоть трудны жизни роды,
Утро вдруг запоёт соловьём.
Парадоксы Вселенной,
Когда солнца затмение днём.
И. Восторгом весны упоённый,
Счастлив будешь ты даже дождём.
Воздух ветром смеётся,
В водах штиль вознесись!
День с Землёй расстаётся,
Восходящей Звезде поклонись!
18.
Так думал он, в окошко глядя.
Колёсный стук отсчитывал пейзаж.
Соседом был весьма весёлый дядя,
В купе царил беспечный ералаш.
Хоть раз мы все попутчиками были,
И проводник носил почти что квас.
Сей «квас» почти что поровну делили,
Потом повествовали без прикрас.
И спорили то яростно, то вяло,
До гроба в верности клялись не раз.
Солдата просто закормили салом,
И время убивали «вист» и «пас».
Но вот прибытие к платформе объявили,
“Ну, расстаёмся, что же грустный ты?”
Героя, правда, встретить позабыли.
Его соседей встретили цветы…
19.
На вокзале у метро на барахолке
Продают красу убитую – цветы.
Гордые слова на пыльной полке –
Приковать взор могут, но уже мертвы.
Может аромат напомнить юность,
Славы, радостей, побед и счастья дни.
Стебли их стройны, цветов не скудость,
Но уже под корень срезаны людьми.
Было, и росли, и набирали спелость,
Отнимая свет и почву у других,
Отбивая и желание и смелость,
Чужакам пускать коренья средь своих.
Из планеты получали соки,
Осторожны, чтоб просто не достать,
Но смеялись сорняки-пророки:
“Участь вам нетрудно предсказать…”
20.
От мыслей отрывает голос: “Парень!
Меня, увы! Не встретили, прости,
А в сумке, ну пудовый просто, камень –
Будь джентльменом, помоги!”
Он развернулся – отказаться,
Но вмиг лицом оторопел –
Не зная, плакать иль смеяться:
Кто встречу ту предусмотрел?
Хватает тотчас молча чемоданы,
Ведёт её быстрей ловить такси.
В ответ он слышит голоском Дианы
Кокетливое: “Сударь, Вам мерси!”
На площадь привокзальную выходит
Насмешливая лужа зеркалом блестит.
Привет, как некий призрак бродит,
Парнишке в ухо снова он бубнит:
21.
“Есть что-то детское в чертах Судьбы лица.
Она порой случайность дарит с милою улыбкой,
А иногда бывает иронична, шаловлива, зла,
А может превратиться в Золотую Рыбку.
Вот, запыхавшись, на автобус опоздал,
Теперь на деловую встречу в срок не успеваешь.
На свете все и всех, и даже Бога проклинал,
Не зная, - Счастье вдруг на остановке повстречаешь.
Тебя партнёр ещё полгода будет ждать.
Не ведомо ему, что ты сейчас влюбился.
Его подвёл. Но страшно как предполагать,
Что мог в автобус предыдущий ты вломился.
Вот так. Случайность как слепой сюрприз.
Как сон. Его не ждёшь, а он присниться…
Она же женщина, фантазия, каприз…
Её не упусти. Возможно, что не повториться…”
22.
В конце концов до дому он добрался,
Случился сразу в доме пир горой,
Потом уже среди друзей набрался
И хвастал вправо-влево, что Герой.
Но эйфория вдруг уходит за деньгами,
И отпуск скромненько кричит: “Отбой!”
И, как Улисс, укутанный шатрами,
Герой отбыть изволит на покой.
Последней ночи безнадежность детства,
Обратно, как у смерти. Не просись!
И для страны, возможно, без последствий,
Начнёт трудом наполненную жизнь.