КНИГА 4. ВЕСНА
Часть 1. Март-9
***
- Вот, полюбуйтесь!
Ворвавшаяся в кабинет директора Изольда Леонидовна сунула руку едва не в лицо Ковалеву. Тот посмотрел, но ничего страшного не обнаружил. Всего лишь два надломленных ногтя - на указательном и среднем пальце правой руки. Конечно, теперь придется их обрезать по линии этих надломов... ну, возможно, и остальные ногти тоже, чтобы были одной длины... а потом отращивать заново, если охота. Ногти у Изольды Леонидовны не особенно длинные (да и вообще в ее возрасте и при ее должности очень длинные отпускать не совсем прилично), так что прежний вид она восстановит быстро. В чем проблема? И почему надо было со сломанными ногтями бежать к нему?..
- Герой наш постарался! - с сарказмом произнесла организатор. - Гудков!
- Вы сядьте сначала, Изольда Леонидовна, - спокойно сказал директор. - И объясните по порядку. Надеюсь, он это сделал нечаянно?
- Ну... в принципе нечаянно, - недовольно сказала организатор, сев напротив Ковалева. - Но это результат... действия... которого он совершать был не должен.
- Все же: давайте по порядку, - попросил Николай Андреевич.
- По порядку... Было мероприятие... к Неделе детской книги. Наша творческая группа... - в голосе Изольды Леонидовны снова зазвучали саркастические нотки, - ...на этот раз решила и для старших провести... отдельно. Библиотекарь выступила, про новые издания рассказала... потом несколько песен про книги... И вот начал петь Филимонов, а Гудков вскочил и из зала рванул. Я сидела возле двери - естественно, поднялась, сказала ему, чтобы вернулся. Он попытался меня обойти, я хотела его остановить, схватила за руку...
- Понятно, - кивнул директор. - Вы схватили, а он руку вырвал и при этом вам ногти повредил... Я так понимаю, он решил уйти именно из-за песни. А что Юра пел?
- Ой, они там без названий... ну, знаете же, как Стелла любит - стихотворение и песня... не объявляя. Высоцкого что-то... Я, честно говоря, не поклонница, так что не знаю. Про книги что-то... по теме.
- Случайно не эта? "Средь о-плыв-ших све-чей и ве-чер-них мо-литв"... - пропел Ковалев.
- А, да! - кивнула Изольда Леонидовна.
- "Баллада о борьбе" называется... Понятно. А там такое дальше: "И когда рядом рухнет израненный друг, и над первой потерей ты взвоешь, скорбя, и когда ты без кожи останешься вдруг от того, что убили его - не тебя"... Он ушел, чтобы этого не слышать! Жаль, что вы не поняли.
- Нежности... Какая разница - услышал бы или нет, он же все равно потом про эти слова думал, так что можно было и в зале остаться. Вы постоянно их оправдываете, а они уже на голову влезли! - сердито сказала организатор.
- "Они" - это кто?
- Да хамы эти из девятого "Б"! Лариса Антоновна все время жалуется. А вы как директор ей ничем не помогли!
Ковалев пожал плечами.
- Какого-то вопиющего хамства со стороны этих ребят нет. Могут с чем-то не согласиться, по поводу чего-то поспорить, огрызнуться... обычные ситуации. Мы беседовали с Ларисой Антоновной, я дал ей кое-какие советы... если она ими не воспользовалась - ее дело, я ничего не навязываю.
- Но у нас такого не было... - Изольда Леонидовна посмотрела на свою руку.
- Не надо было его хватать, - невозмутимо произнес Николай Андреевич. - Он - не бестолковый дошколенок, который может что-то натворить, если его отпустили. Надо было учесть и его состояние... все-таки то, что он пережил, - страшно: самому стоять перед вооруженным преступником, рядом человек умирает... У взрослых от такого нервные срывы бывают, а это шестнадцатилетний мальчишка. В конце концов, если взрослый воспитанный человек вдруг срывается с места во время выступления, для этого какая-то причина есть.
- Нашли воспитанного - Гудков! - фыркнула Изольда Леонидовна. - Уж мы-то с Зоей Алексеевной за шесть с лишним лет наслушались от Ларисы Антоновны...
- Еще неизвестно, каким Лариса Антоновна своего собственного сына воспитает, - парировал директор. - Если ребенок в первом классе уже преподавателей на три сорта разделил - надо ожидать...
- Ой, мало ли что ребенок скажет! - махнула рукой организатор.
- Да не скажите! - покачал головой Ковалев. - Это уже явно от родителей идет - и разговор подобного рода был не единственным... не важно - кто и с кем говорил... Главное - ребенок эти разговоры слышит. Если первоклассник начинает учителю экзамены устраивать...
- Если уж на то пошло, Николай Андреевич, то ваш сын тоже не безупречен! - сорвалась Изольда Леонидовна. - Жалобы и на него были! И на заседания учкома тоже без причины не вызывают.
- Хотелось бы мне хоть одну вразумительную жалобу в письменном виде получить, - вздохнул директор. - Только и слышу про некие жалобы, а фактически их нет. Одну бумагу мне Лариса Антоновна принесла в феврале - волосы дыбом! Не от поведения собственного сына, а от самой докладной... Мелочно и убого... и это писал человек с высшим образованием! На уровне "а че он?".
- Собственно, мы говорили о Гудкове! - решительно вернулась к началу разговора Изольда Леонидовна. - В общем, я надеюсь, вы заставите его извиниться передо мной.
- Я никогда никого не заставляю, - сдержанно произнес Ковалев. - Я поговорю с ним... раз вы так этого хотите... если он сам признает, что виноват, - извинится обязательно - чувство справедливости у него присутствует.
- Идеализируете вы их! - сердито сказала организатор и вышла из кабинета.
***
Городской смотр художественной самодеятельности шел уже третий день. В жюри, помимо обязательных представителей горкома КПСС и ВЛКСМ, были два преподавателя с музыкального факультета пединститута, остальные - директора школ города, имеющие гуманитарное образование. Попал в жюри и Ковалев. По мере того, как приближалось выступление восемьдесят третьей школы, у Николая Андреевича все сильнее холодело в груди. Вот уж действительно – легче самому выступить: и спеть, и сплясать вприсядку, и «Евгения Онегина» наизусть прочитать (ну, с подсказкой из-за кулис, конечно)! Он слушал и смотрел выступления других и потихоньку сравнивал чужих учащихся со своими: нет, этот мальчик против Юры Филимонова и Дениса Черногора явно слаб… этот тоже… а вот этот гитарист, пожалуй, Борису Холодову не уступит… так, что-то девочка в куплете слова смазала – ставим небольшой минус… с одной стороны все понятно – волнение, но, с другой, если собьется кто-то из его учеников, то сидящие рядом поставят точно такой же минус… Ух, ты! Какие танцоры в двенадцатой школе!.. Сначала один, теперь вот второй – пожалуй, даже сильнее… Стоп, а не про них Алик говорил?.. Костя и Егор… Ну, точно: они!.. Да-а… сынишке до этих ребяток далеко, чего там! Он, конечно, легкий, прыгучий, но разницу между городом и селом, к сожалению, видно… А вот, кроме шестьдесят пятой школы, спортсменов никто не выставил. И акробаты интересную композицию показали, и гимнастка с булавами хороша!.. А концертмейстер у нее... Эля Калинина, бывшая ученица восемьдесят третьей школы! Что же она такое играет? Знакомое что-то, кажется, из какого-то балета. Вроде главная в этом дуэте – гимнастка, Эля здесь всего лишь «музыкальное сопровождение», но если бы выступала как самостоятельный исполнитель, ее непременно отметили бы. Да... права была Стелла Валентиновна, когда говорила, что их школа много потеряла с уходом этой девочки, но школа – это школа, из нее рано или поздно уходят… кто-то после десятого класса, кто-то после восьмого… Шестьдесят пятой школе ставим плюс – за разнообразие программы, а то вон семьдесят первая – только хор (и тот малость фальшивил) да несколько чтецов…
- На сцену приглашается коллектив восемьдесят третьей школы! – объявила ведущая, и у директора затряслись руки.
Конечно, его школа будет выглядеть ничуть не хуже других - что-то получится великолепно, что-то просто неплохо, что-то - так себе... как у всех. Но наблюдать со стороны, не имея возможности помочь своим в случае какого-то затруднительного момента, - очень трудно, особенно учителю, который всегда, начиная с первых дней своей работы, был в гуще событий. Девушки его молодцы - и Любовь Михайловна чтецов хороших отобрала (в том числе Валеру Капралова со стихотворением «Мы временем умеем дорожить»), и Стелла Валентиновна музыкальные номера выбрала удачные: все учтено - и тематика, и степень известности (точнее, малоизвестности - никто не скажет, что песни, хоть и хорошие, но «затасканные»)... Старший хор будет достойно выглядеть - в этом директор не сомневался... Жалко, конечно, что решили не брать на этот смотр хоры младших и средних классов, там тоже номера интересные, но не тащить же через полгорода всю школу... Эстрадный ансамбль, естественно, будет не то что «изюминкой», а прямо-таки «мешком изюма» - за два с половиной дня пока ни одна школа не показала ничего подобного...
Занавес открылся.
- Ого! - негромко сказали в зале сразу несколько голосов - это оценили количество людей в хоре.
Ну, раз оценили зрители, то и жюри оценит...
- «По-мни... как гре-ме-ли о-ру-дий рас-ка-ты-ы,
Как в ог-не у-ми-ра-ли сол-да-ты»... - начали девочки.
Ага, не ошиблась Стелла Валентиновна с выбором: эту песню тоже до сих пор никто не спел.
- «По-мни!»...
Парни, вступившие со второй половины куплета, рявкнули так, что зрители вздрогнули.
- «...как зем-ля со-дро-га-лась и слеп-ла-а,
Как за-ря поднималась из пеп-ла-а»...
- Ваши? - шепнул сосед слева - директор двадцать шестой школы.
- Ой, мои! - вздохнул Николай Андреевич. - Если инфаркт за эти полчаса не получу, буду жить еще долго.
- Да перестаньте! - улыбнулся коллега. - Мне бы такой хор - и на инфаркты был бы согласен.
Вторая песня была не только «не затасканная», а основательно забытая - ее Николай Андреевич не слышал, по меньшей мере, с шестидесятых годов: «Люди, остановите смерть». А перед ней Олег Гавриленко прочитал отрывок из поэмы Рождественского - тот самый, знаменитый, про пятнадцать тонн взрывчатки на каждого жителя Земли... получилась небольшая литературно-музыкальная композиция.
- «Пусть мир-ный а-а-то-о-ом, мо-гу-чий а-то-ом
Си-я-ет со-о-л-цем для-а ме-ня-а»...
- Старая песня - а актуально до сих пор, - одобрительно проговорила женщина, сидящая справа. - И стихотворение сюда - просто идеально.
Соседи поставили его хору «пятерки», выступившим вместе с хором чтецам тоже... неплохо начали.
- Музыка Игоря Морозова, стихи Леонида Дербенева «Не спешите, дети, вырастать», песня из кинофильма «Питер Пэн», - объявила ведущая очередной номер. – Исполняет вокально-инструментальный ансамбль девятого «Б» класса...
Что-о?!. А в девятом-то «Б» когда ансамбль появился? Это было уже сюрпризом даже для самого директора.
- ...Состав ансамбля: вокал – Надежда Коноплева и Валерий Капралов, скрипка – Анна Новикова, флейта – Валентин Хабаров, гитара – Борис Холодов, фортепиано – Алим Ковалев.
От неожиданности Николай Андреевич издал сдавленный хрипящий, довольно громкий звук и смутился, увидев, что на него оглядываются остальные члены жюри.
- Сын! - сердито объяснил он. – Второй месяц болеет, должен дома лежать.
Алим был одет в такую же парадную форму, как и все (успел, значит, подготовиться, когда родных дома не было!), горло аккуратно забинтовано – послеоперационные шрамы не видны. С минуту ансамбль устраивался – ведущая подала микрофоны Наде и Валере, подставила дополнительный микрофон на переломленном штативе к сидящему с гитарой Борису, Аня подошла к Алиму, что-то шепнула, и он осторожно нажал какую-то клавишу, Аня слегка коснулась струн смычком, удовлетворенно кивнула – значит, настройка скрипки совпадает. Алим глянул на одноклассников через плечо, и зазвучало вступление. Николай Андреевич мысленно порадовался, насколько слаженно это получилось. Когда же они репетировали? Да если еще учесть, что Алима давно не было в школе. Наверное, еще до его болезни сыгрались окончательно, если им сейчас, перед выступлением, хватило того, что где-то в каком-то классе «прогнали» раза два-три. Сына за роялем Ковалев видел впервые. Знал, конечно, что в музыкальной школе у баянистов, гитаристов, балалаечников и всех прочих есть такой предмет – «общее фортепиано», но это же ознакомительный уровень. Однако отметил, что Алим прекрасно чувствует и рояль, несмотря на то, что для него это был не основной инструмент, руки работают свободно. Правда, в этой песне аккомпанемент несложный – просто разложенные аккорды, виртуозом быть не обязательно. Неплохая идея с этой песней, неплохая… Прозрачные переборы рояля и гитары, нежные тембры скрипки и флейты, несложная, но выразительная мелодия…
- «Вас у-во-дят за со-бо-ю
Шо-рох звезд и пес-ни вьюг,
Вет-ры, ду-ю-щи-е с мо-ря,
И кру-ты-е бе-ре-га», - пропела Надя.
- «Вы у-хо-ди-те од-на-а-аж-ды-ы-ы–
Кто на се-вер, кто на ю-у-уг»
От ро-ди-мо-го по-ро-га,
От род-но-го о-ча-га-а-а»… - подхватил Валера.
Припев они исполняли вместе:
- «Не-спро-ста-а, ко-неч-но, не-спрос-та-а-а
Дней по-ток так я-рок и стре-ми-те-ле-ен.
Не спе-ши-те, не спе-ши-те, де-ти, вы-рас-та-а-ать,
Пусть по-мед-лен-не-е ста-рят-ся ро-ди-те-ли-и-и».
От этого дважды повторенного, как заклинание, «не спешите» почему-то защемило в груди.
- «При-клю-чень-я о-бе-ща-а-я-а,
Под но-гой зем-ля дро-жи-и-ит»… - пропел Валера (конечно, кому петь о приключениях, как не мальчишке).
- «По-лон тайн не-ве-ро-ят-ных
Каж-дый кус-тик и ов-ра-а-а-аг», - прозвенела Надя.
- «И в ко-ро-тень-ких шта-ни-иш-ка-а-ах
Не-воз-мож-но жизнь про-жи-ить»...
- «К со-жа-лень-ю, э-то вер-но», - грустно пропела Надя.
- «К со-жа-лень-ю э-то та-а-ак», - согласился Валера.
Припев они снова пели вдвоем, а вот в третьем во всей красе показали себя инструменталисты: мелодию вела флейта, скрипка то вторила ей, то уходила на какой-то самостоятельный подголосок, а мелодия то страстно рвалась куда-то ввысь, то печально, даже обреченно, никла. И слегка заточило в горле, хотя давно уже не жалел о том, что не только он сам вырос из коротеньких штанишек, но и сын уже почти взрослый. А тут что-то вот… Он украдкой посмотрел на соседей. Женщины в открытую вытирали слезы. Мужчины, стиснув зубы, внимательно разглядывали лежащие перед ними программы концерта. Сидящие рядом уже поставили «пятерки»: один к этой «пятерке» добавил пару плюсов, другой – три восклицательных знака, третий обвел «пятерку» кружком и все водил и водил ручкой по этому кружку, и кружок становился все жирнее… Ага, значит, жюри однозначно выделит его ребят. Хотя бы этот ансамбль. Сам он поставил просто «пять». Без плюсов и восклицательных знаков. Из скромности. Но тут еще свое веское слово сказали, вернее, прокричали зрители. Не исключено, что первым крикнул «бис!» кто-то из своих, но зал подхватил и хором начал скандировать: «По-вто-рить!.. По-вто-рить!». Ковалев забеспокоился: выдержит ли Алим? Это же не дома, где можно в любой момент прилечь, если вдруг стало хуже. И даже не за кулисами, где можно посидеть, отдохнуть. Это – сцена! Наверное, о том же подумали и ребята – все посмотрели на него. Но Алим так же, как и в первый раз, кивнул, глядя через плечо на Бориса, снова зазвучали гитара и рояль, к которым присоединились флейта и скрипка, и снова щемящее «не спешите, не спешите, дети вырастать»…
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного произведения.
Совпадения имен персонажей с именами реальных людей случайны.
______________________________________________________
Предлагаю ознакомиться с другими публикациями