Но другие учителя, сменявшие грозного сенсея, пытались сделать вид, что ротация в группе всё-таки происходит. Видя, что я кручусь на той части ковра, где вынужденно находятся новички, брали и грубо меня выталкивали в сторону чёрных поясов.
Делали они это как-бы в шутку, но выглядело это всё равно по-хамски.
Мало того, что я был старше их лет на пятнадцать, так и по технике они были мне ниже пояса.
Остальные ученики, принадлежащие к высшей касте, то есть белые канадцы, а значит и имеющие больше прав, тоже не отставали от начальства.
Они старались изо всех сил подловить меня на несоблюдении каких-либо правил. Однажды у меня ослабла подвязка брюк, и мне пришлось снять пояс, распахнуть куртку, чтобы перевязать узел на шнурке от брюк.
Естественно, я это сделал, отвернувшись от стороны где были женщины, но один из канадских ревнивцев, строго мне указал на мою неучтивость. Он с лицом сурового судьи припечатал меня тем, что я не проявляю уважении к сенсею. Я, плюнув на все приличия, повернулся и перевязал свои пояса в направлении дам.
Коричневый же пояс, с которого я начал свой рассказ, тоже не остался в стороне от моего перевоспитания. Он сделал это в очередной раз, когда я вынужден был покинуть зал по малой нужде.
Обычно это делается следующим образом – занимающийся подходит к краю ковра, кланяется залу, садится в позу сейдза, делает ещё один поклон, обувает тапочки и идёт в туалет.
Проведя все эти «китайские церемонии», которые в этом зале никто не соблюдал, я оказался в туалете, где в момент привязывания коня к писсуару, был застукан врасплох коричневым поясом, и по совместительству «белым мусором».
Он обратился ко мне с полной серьезностью, и спросил почему я без разрешения сенсея покинул зал? Я, надо признаться, уже был в таком настроении, что решил по окончанию выполнения своих физиологических потребностей взять это недоразумение в кимоно, и хорошенько макнуть его в унитаз головой.
Но привязывание коня в присутствии наблюдателя, который стоял на расстоянии вытянутой руки и зудел, затянулось.
То есть, его за мной послал грозный сенсей, чтобы объяснить, как правильно ходить в туалет тем, кто не знает своего места в коллективе. И этот «белый мусор» в коричневом поясе простоял все пять минут и чуть-ли, не придерживая мои удила, которыми я привязывал своего коня. Всё это время он бухтел о том, что надо спрашивать разрешение у старших на каждое посещение туалета.
А то вдруг у тебя сердечный приступ, а мы не знаем?
По моим наблюдениям, такой тёплой заботой окружили только меня, все остальные просто бегали в туалет без поклонов.
За время его зудения мне удалось взять себя в руки и не совершать хулиганских поступков на почве личной неприязни.
Продолжая тренироваться в такой атмосфере, я понял, что надо закачивать с таким положением дел. Я решил, что закончу тренировки в этом зале в конце месяца, а это совпадало с новым годом. То есть до конца осталось всего три тренировки.
Зная, что мне больше не надо притираться к коллективу, я почувствовал себя более свободным и начал вести тебя так как привык.
То есть я начал вести себя на ковре с моими навязчивыми оппонентами так, как они этого заслуживают.
Зайдя на следующую тренировку, я начал устраивать показательные выступления.
Все присутствующие начали летать так, как в фильмах со Стивеном Сигалом.
А те, кто это наблюдал оставались стоять с раззявленными ртами.
А белое быдло в чёрном поясе начал у меня есть ковёр. Теперь я не сдерживался и проводил приемы в полную силу, и его смех сменился на кислое выражение лица.
Кроме этого я начал демонстрировать всей группе, как на самом деле надо проводить базовые упражнения.
Остановить меня уже никто не решался, но начинающие ученики с испугом попросили меня так больше не делать.
Я с жалостью согласился, мне было искренне жаль их потерянных лет, проведенных в фальшивом зале.
Показав засранцам кто здесь папа, я решил сходить на прощальный вечер. Для них это был рождественский вечер в пивбаре «Чёрный лебедь».
Это стандартная пивнуха, довольно большая, и уставленная столами вместимостью человек по двадцать.
В пивнуху я зашёл с основной группой, но за столом уже сидел наш ученик лет 35-и из восточной Европы славянской национальности, скользкий, как кусок мыла.
Он встретил группу, сказав, что у его сына сегодня день рождения, но он предпочитает отдать это время любимой группе.
Но все без исключения посмотрели на него так как смотрят на свеже-использованный презерватив, валяющийся на дороге, люди, только что вышедшие с концерта органной музыки.
При посадке за стол, естественно, первыми сели наиболее уважаемые члены стада, потому что стаей этот сброд назвать просто язык не поворачивался.
Пришло 14-ть человек, двое из них были сенсеи.
С одной стороны, во главе сел тот самый грозный сенсей, с другой же сел другой, немного менее грозный, но такой же метромэн и самозванец, как и первый.
Вокруг них по ранжиру сели согласно кастовой иерархии их поклонники.
Получилось весьма занятно.
С левой стороны от меня, ближе к самому грозному сенсею, сели по три человека с каждой стороны стола представители офисного планктона.
Точно так же с правой стороны от меня, вокруг менее грозного сенсея сели его поклонники, люди рабочих специальностей.
Я же со своей стороны оказался между ними, а напротив меня оказался мой знакомый, с которым я учился в одном институте. Очень показательным было то, что мы оба, хотя и с разных сторон стола, оказались на месте вне кастовых людишек.
Он специально забежал за другую сторону, что бы не оказаться со мною рядом и ему пришлось бы говорить на русском языке.
Дело в том, что у него был свободный английский в отличии от меня, неуча.
Надо обратить внимание и на национальный и расовый состав. Из цветных не было ни одного человека. Ну если считать японку белой.
То есть не пришло ни одного индуса, китайца, латиноса. А почти все они владели английским или свободно, или как родным.
Это говорит о том, что их тоже окружала атмосфера похожая на ту которую я вам выше описал. Их конечно не гнобили в зале так активно, но каждый из них испытывал это на работе.
Кстати «белый мусор» тоже не пришёл. Дело в том, что их то же не считают за людей, поэтому они своё место знают, и не лезут за один стол с высокоранговыми самозванцами.
Посидев с пол часика с фальшивой улыбкой на лице, я засобирался уходить. Так как находиться с этим стадом, и сидеть с ними за одним столом, мне было противно.
А реальной целью моего визита было продемонстрировать им, что мне их свинцовые подлости были нипочем, и я смотрю на них
свысока. Для полного унижения этих овец, я начал с радостными возгласами прощаться с каждым, поздравляя его с рождеством, пожимая руку.
Когда уже доходила очередь до самого грозного самозванца, то он в спешке вскочил и убежал из-за стола. Я получил в этот момент такое же удовольствие, как получал в 15-ти летнем возрасте, когда противник в крови падал на татами.
Это называлось иппон, то есть чистая победа.
P.S.Многие после прочтения этого рассказа подумают, что я человек с огромной гордыней, с такими качествами, как жестокость, мстительность, вспыльчивость и ярость. Но вы будите совсем не правы, я гораздо хуже, чем показал себя в этом рассказе.
Но речь вовсе не обо мне.
Я предлагаю вам всем задуматься над тем, какие люди нас окружают. Как им можно доверять своих детей, как можно верить врачам, инженерам, строителям? Ведь от их уровня зависит наша жизнь.
И неважно какими дипломами увешаны стены в их кабинетах, ведь это всё только бумажки. Гораздо важнее насколько они преданы своей профессии. Насколько они искренни и честны с собой и окружающими.
Вспомните, когда вы в последний раз видели искреннего человека?
Не того, кто пишет гладенькие эссе по заданию, и не того, кто мягко стелет, да потом жёстко спать ложиться?
А?
Так отож.