1. Украина
Будет ли Россия, разместившая войска на границе с Украиной, снова вторгаться в страну-соседа, пока неясно. Но отвергать эту угрозу как блеф было бы ошибкой.
Война в Украине началась в 2014 году, когда Путин, разгневанный тем, что, по его мнению, при поддержке Запада был свергнут дружественный Москве президент, аннексировал Крым и поддержал сепаратистов в восточном Донбассе. Оказавшись перед лицом военного разгрома, Украина подписала два мирных соглашения, Минские соглашения, в основном на условиях России. С тех пор сепаратисты удерживают два отколовшихся района на Донбассе.
В 2021 году разгорелся конфликт, который в течение нескольких лет был тлеющим. Перемирие, о котором договорились Путин и президент Украины Владимир Зеленский, пришедший к власти в 2019 году с обещанием заключить мир, провалилось. Весной 2021 года Путин собрал у границы более 100 000 военнослужащих, но через несколько недель вывел многие из них после встречи с президентом США Джо Байденом. С ноября он наращивает аналогичные цифры.
Недовольство России достаточно очевидно. Москва расстроена тем, что Украина не выполняет Минские соглашения, в частности, отказывает отколовшимся регионам в предоставлении "особого статуса", который подразумевает автономию и, по определению Москвы, право голоса во внешней политике.
Путин, разгневанный тем, что Москва считает десятилетиями посягательств Запада, провел новую красную линию в отношении НАТО, отвергая не только идею вступления Украины в альянс, что (в действительности) не произойдет в ближайшее время, но и растущее военное сотрудничество между Киевом и членами НАТО, что уже происходит. Россия предлагает новый европейский порядок, который предотвратит дальнейшее расширение НАТО на восток и ограничит его военное развертывание и деятельность.
Возможно, Россия намерена наращивать свои силы, чтобы заставить НАТО пойти на уступки. Но учитывая послужной список Путина и недооценку враждебности, которую Москва внушает украинцам за пределами сепаратистских территорий, никто не должен исключать возможность новой военной авантюры. Если Россия планирует воевать, ее варианты варьируются от ограниченной поддержки сепаратистов до полномасштабного нападения.
Западные державы, которые слишком часто полагаются на блеф, выдаваемый за стратегическую двусмысленность, должны прояснить, что они будут делать для поддержки Украины, донести это до Москвы и придерживаться "красных линий". Байден, который встретится с Путиным один на один в начале января, сделал первый шаг, пригрозив разрушительными санкциями и наращиванием военного присутствия на восточном фланге НАТО. Западные лидеры могут также предупредить о реакции, которую они не планируют, но которую трудно контролировать, возможно, включая развертывание членами НАТО большего количества персонала в самой Украине, со всеми сопутствующими рисками.
Но сдерживание будет недолговечным без усилий по деэскалации и созданию основы для более устойчивого урегулирования в Украине и за ее пределами. Хореографически выстроенная деэскалация может включать в себя отвод Москвой войск, ограничение обеими сторонами военных учений в Черном и Балтийском морях, возвращение к переговорам по Минскому соглашению и переговоры по европейской безопасности - даже если об одностороннем соглашении, которое предлагает Россия, не может быть и речи.
В действительности, никто не получит от противостояния того, чего хочет. Киеву могут не нравиться Минские соглашения, но он их подписал, и они остаются международно признанным способом выхода из кризиса. Путин надеется на покорного соседа в Украине, но это несбыточная мечта - если только он не готов к болезненной и дорогостоящей оккупации. Европа и Соединенные Штаты не могут ни сдерживать без некоторого риска эскалации, ни разрешить украинский кризис без решения проблем более широкой европейской безопасности. Что касается Байдена, то он, возможно, хочет сосредоточиться на Китае, но не может отодвинуть Россию на второй план.
2. Афганистан
Если в 2021 году завершилась одна глава трагедии Афганистана, длившейся десятилетиями, то сейчас начинается другая. С момента захвата власти талибами в августе нависла угроза гуманитарной катастрофы. По данным ООН, миллионы афганских детей могут умереть от голода. Западные лидеры несут большую часть вины за это.
Победа талибов была быстрой, но долго готовилась. В течение многих лет, и особенно с начала 2020 года, когда Вашингтон подписал соглашение с Талибаном, обязывающее вывести американские войска, повстанцы продвигались по сельской местности, окружая провинциальные и районные центры. Весной и летом 2021 года они начали захватывать города и поселки, часто убеждая командиров афганской армии, деморализованных предстоящим прекращением поддержки Запада, сдаться. Правительство рухнуло в середине августа, и талибы вошли в Кабул в основном без боя. Это был ошеломляющий конец политического порядка, на создание которого западные державы потратили два десятилетия.
В ответ на захват власти талибами мир заморозил государственные активы Афганистана, прекратил бюджетную помощь и предложил лишь ограниченные санкции в гуманитарных целях. (Талибан находится под санкциями ООН и западных правительств).
Новое правительство не может платить государственным служащим. Экономика упала. Финансовый сектор парализован. Все это происходит на фоне изнурительной засухи. Хотя общий уровень насилия значительно снизился по сравнению с тем, что было год назад, талибам предстоит жестокая борьба с местным филиалом "Исламского государства".
Новый режим сделал мало, чтобы расположить к себе доноров. В его временный кабинет входят почти исключительно деятели Талибана, нет женщин и в основном этнические пуштуны. Первые решения талибов, в частности, закрытие школ для девочек во многих провинциях, вызвали возмущение международного сообщества (некоторые из них с тех пор вновь открыты). Появились сообщения о внесудебных казнях бывших солдат и полицейских.
И все же львиную долю ответственности за бедственное положение афганцев несут лица, принимающие решения на Западе. Внезапное прекращение финансирования государства, полностью зависящего от помощи, было разрушительным. По оценкам Организации Объединенных Наций, 23 миллиона человек, более половины населения, будут страдать от голода этой зимой. Одна лишь гуманитарная помощь не может предотвратить катастрофу. Доноры растрачивают реальные достижения, которые их фонды помогли обеспечить за последние два десятилетия, особенно в области здравоохранения и образования.
Есть и другой путь. Международные финансовые институты, выделив небольшую часть из почти 2 миллиардов долларов, предназначенных для Афганистана, должны распределить остальные средства. Организация Объединенных Наций и Соединенные Штаты, которые уже сняли некоторые санкции, чтобы впустить гуманитарную помощь, должны пойти дальше, ослабив ограничения, чтобы разрешить регулярную экономическую деятельность. Байден должен освободить замороженные активы Афганистана, выделив первоначальный транш для пробы сил.
Если Белый дом, не желающий поддерживать правление талибов, не пойдет на этот шаг, в экономику можно будет влить доллары через валютные свопы под международным контролем. Поддержка здравоохранения, системы образования, снабжения продовольствием и других основных услуг должна быть приоритетом - даже если для этого западным политикам придется работать через талибские министерства.
Альтернатива - позволить афганцам умирать, включая миллионы детей. Из всех просчетов, которые Запад совершил в Афганистане, этот оставит самое неприятное пятно.
3. Соединенные Штаты и Китай
Вскоре после вывода войск из Афганистана Соединенные Штаты объявили о заключении нового пакта с Австралией и Великобританией для противодействия Китаю. Известный как AUKUS, этот договор поможет Канберре приобрести атомные подводные лодки. Это стало яркой иллюстрацией стремления Вашингтона перейти от борьбы с исламистскими боевиками к политике крупной державы и сдерживанию Пекина.
В Вашингтоне одна из немногих точек зрения, разделяемых всеми, заключается в том, что Китай - это противник, с которым Соединенные Штаты неумолимо враждуют. Американские лидеры считают, что последние десятилетия взаимодействия с Китаем способствовали росту соперника, который использует международные органы и правила в своих целях, подавляет оппозицию в Гонконге, ведет себя жестоко в Синьцзяне и запугивает своих азиатских соседей. Соперничество с Китаем становится упорядочивающим принципом политики США.
Китайская стратегия Байдена, хотя и не сформулированная точно, подразумевает сохранение Соединенных Штатов в качестве доминирующей державы в Индо-Тихоокеанском регионе, где военный потенциал Пекина раздулся. Байден, по-видимому, считает, что издержки китайского регионального первенства серьезнее, чем риск конфронтации. Конкретно это означает укрепление альянсов и партнерств США в Азии, а также повышение важности безопасности Тайваня для интересов США. Высшие должностные лица также делают более решительные заявления в поддержку морских притязаний стран Юго-Восточной Азии в Южно-Китайском море.
Пекин видит ситуацию по-другому. Китайские лидеры, которые поначалу надеялись на улучшение отношений с Вашингтоном при Байдене, теперь беспокоятся о нем больше, чем о бывшем президенте США Дональде Трампе - лидере, который, как они надеялись, был аномалией. Они выражают разочарование решением Байдена не сворачивать торговые тарифы или санкции, а также его усилиями по мобилизации других стран. Они отшатываются от риторики о демократии и правах человека, которую они рассматривают как идеологическую бомбардировку, которая косвенно ставит под сомнение легитимность их правительства.
Виртуальная встреча в ноябре между Байденом и председателем КНР Си Цзиньпином сняла некоторую остроту с ледяной риторики предыдущих месяцев. Она может привести к более тесному взаимодействию на рабочем уровне, включая возобновление диалогов по вопросам обороны. В 2022 году, когда в Пекине пройдут зимние Олимпийские игры, 20-й съезд партии и промежуточные выборы в Конгресс США, обе стороны, вероятно, захотят иметь спокойные фронты за рубежом, даже если они будут бряцать саблями для аудитории внутри страны. Кошмарный сценарий - попытка Китая захватить Тайвань, что может вынудить США выступить на защиту Тайбэя - пока маловероятен.
Тем не менее, соперничество двух гигантов бросает длинную тень на мировые дела и усиливает опасность в точках напряженности в Восточной Азии. Пекин видит мало выгод в сотрудничестве по таким вопросам, как изменение климата, когда Вашингтон рассматривает отношения как конкурентные. Вдоль первой островной цепи ситуация особенно пугающая. Военные самолеты пролетают близко друг к другу вблизи Тайваня, например, или военные корабли пересекаются в Южно-Китайском море. Любой казус может привести к росту напряженности.
Когда американские и китайские самолеты столкнулись в 2001 году в период разумного спокойствия между Пекином и Вашингтоном, потребовались месяцы напряженной дипломатии, чтобы урегулировать размолвку. Сегодня это будет сложнее - и опасность эскалации выше.
4. Иран против США и Израиля
Гвоздеобразное противостояние между Тегераном и Вашингтоном, развязанное при Трампе, возможно, закончилось. Но поскольку надежда на возрождение иранской ядерной сделки угасает, назревает новая эскалация.
Байден вступил в должность, пообещав вновь присоединиться к ядерной сделке. Его предшественник в 2018 году в одностороннем порядке вывел Вашингтон из соглашения, вновь введя санкции против Ирана, который, в свою очередь, активизировал свои ядерные разработки и проецирование силы на Ближний Восток. Администрация Байдена теряла время, рассуждая о том, кто должен сделать первый шаг, и отказываясь от существенных жестов доброй воли. Тем не менее, в течение нескольких месяцев переговоры достигли некоторого прогресса.
Затем, в июне, Эбрахим Раиси победил на президентских выборах в Иране, в результате чего сторонники жесткой линии получили контроль над всеми ключевыми центрами власти Исламской Республики. После пятимесячного перерыва Иран вернулся за стол переговоров, настаивая на более жестких условиях. В то же время он ускоряет ядерные разработки. Когда шесть лет назад соглашение вступило в силу, время прорыва Ирана - время, которое потребуется для обогащения расщепляющегося материала, достаточного для создания ядерного оружия - составляло около 12 месяцев. Сейчас это время оценивается в три-шесть недель и сокращается.
"Хотя Тегеран не вышел из сделки в одностороннем порядке, как это сделал Трамп, он все еще играет с огнем".
Хотя Тегеран не вышел из сделки в одностороннем порядке, как это сделал Трамп, он все еще играет с огнем. Неспособность восстановить сделку в ближайшие месяцы, вероятно, сделает первоначальное соглашение спорным, учитывая технологический прогресс Ирана. Варианты есть: Дипломаты могут добиваться заключения более всеобъемлющего соглашения, хотя это будет нелегко, учитывая дурную кровь, которую повлечет за собой гибель первоначального соглашения, или они могут искать временное соглашение "меньше за меньше", в котором дальнейший ядерный прогресс Ирана будет компенсирован ограниченным ослаблением санкций. Но крах переговоров - это реальная возможность.
Это было бы катастрофой. Ядерная программа Ирана будет продолжаться беспрепятственно. Для Вашингтона признание Ирана в качестве порогового ядерного государства, способного создать бомбу, даже если он еще не сделал этого, вероятно, окажется слишком горькой пилюлей, чтобы ее проглотить. Альтернативой может стать одобрение или присоединение к израильским ударам, направленным на ослабление ядерного потенциала Тегерана.
Если это произойдет, иранские лидеры, чьи расчеты, вероятно, были продиктованы свержением бывшего ливийского лидера Муаммара Каддафи, который отказался от своей программы ядерного оружия, и уважением, которое Трамп проявил к Северной Корее, обладающей ядерным оружием, вполне могут ускорить процесс создания оружия.
Тегеран также, вероятно, начнет действовать по всему Ближнему Востоку. Наметившиеся усилия по деэскалации между Ираном и монархиями Персидского залива могут помочь снизить риски, но Ирак, Ливан и Сирия окажутся под перекрестным огнем. Инциденты могут усилить опасность прямой конфронтации между Ираном и США, Израилем или двумя союзниками вместе, чего стороны до сих пор избегали, несмотря на провокации. Такие столкновения могут легко выйти из-под контроля на земле, на море, в киберпространстве или в результате тайных операций.
Иными словами, срыв переговоров может объединить все опасности периода, предшествовавшего заключению соглашения 2015 года, с худшими опасениями годов правления Трампа.