Миранда
К сожалению, помощь понадобилась Дену довольно скоро, и при таких обстоятельствах, что и в кошмарном сне не приснится. Леди Диана Глостер погибла, упав с лестницы. И Ден подозревал собственного отца в том, что он приложил к этому руку.
Если верить сплетням, упорно циркулирующим при дворе, это вполне могло оказаться ужасной правдой. Самое страшное, что по закону Ден полностью зависел от этого человека, и до достижения сыном совершеннолетия лорд Глостер мог сделать с ним все, что угодно. Особенно, если поймет, насколько Ден для него опасен.
Я изо всех сил старалась придумать, как отвлечь его от попыток немедленно поквитаться с отцом и призвать его к ответу за смерть леди Дианы. Но все это не понадобилось, поскольку Дена уже поджидало новое несчастье, грозившее уничтожить его окончательно.
В старом доме, где жила Соня со своей опекуншей, произошел пожар. Что стало его причиной, никто не знал. Да и разбираться не стали. Ведь по документам этого дома вообще не было, а значит, там никто не жил.
Конечно, Ден надеялся, что Соня осталась в живых, но в глубине души (и мы все это видели) подозревал самое худшее. Мысль, что Соня погибла, была для него совершенно непереносима. И он с горящими глазами и упорством фанатика обходил все места, где была хоть какая-то вероятность узнать что-то о судьбе девочки.
Мы тоже не сидели сложа руки. Мэл подключил своего отца, я попросила помощи у мамы. Результаты наших совместных усилий удручали. Не только старый дом не существовал. Девочка, жившая там, не существовала тоже. Она училась в школе по фальшивым документам, согласно которым ее опекуном числился человек, вообще никогда не проживавший в империи Лантерни. Мы искали фантом. И чем больше проходило времени, тем меньше у нас оставалось шансов его найти.
Ден и сам походил на приведение. И мы, его друзья, оказались последней ниточкой, связывавшей его с реальностью. Мэл, стиснув зубы, вытаскивал его из разных передряг: объяснялся с дознавателями и попечительским Сониной школы. Находил Дена на задворках местного рынка, избитого торговцами, которым настойчивые вопросы Дена показались подозрительными, и даже как-то побеседовал с его папашей. Да так, что тот надолго отвязался.
Кьянти прикрывала Дена в академии: писала за него работы (и сама же их сдавала), придумывала для преподавателей разные причины, правдоподобные и не очень, по которым Ден не мог посещать занятия, обещала свое совместное с Деном участие в разных учебных проектах.
А я просто старалась быть с ним рядом в моменты просветления –поддерживала, утешала, пыталась достучаться до его рациональной стороны, объяснить, чем все это может закончиться.
Не знаю, возымели ли в конце концов действие все мои аргументы, или просто со временем он сумел принять ситуацию смириться с ней, но в какой-то момент Ден пришел в себя. Но с этого времени отстранился от нас, целиком уйдя в учебу, и ничто другое его, казалось, не интересовало.
Он практически переселился в общежитие и совсем не бывал дома. И нам пришлось принять его холодность и равнодушие, как раньше мы принимали его отчаянии и одержимость.
Я, как обычно, пыталась жаловаться Люциусу, но тот лишь пожимал плечами, - Оставь его, Миранда. Пусть идет своей дорогой. Он оттает, когда придет время.
Люц оказался прав. Это действительно случилось и стало для меня довольно неприятным сюрпризом. В нашу академию в середине года перевелась новая студентка. Она старалась быть со всеми милой. Очень милой. Именно это старание раздражало в ней сильнее всего.
Способностями девушка не блистала, и было вообще не понятно, как она ухитрилась попасть в столь престижную Академию. Лилиан училась на факультете Артифакторики, и ей все время приходилось просить кого-нибудь о помощи. Ее проектные работы оценивались очень низко, а собственноручно изготовленные артефакты вели себя, как им вздумается.
Зубрить лекции Лилиан тоже не слишком любила, предпочитая проводить время с холстом и красками. Очевидно, девушка воображала себя художницей. Но видели бы вы эти картины! Кроме того, Лилиан регулярно забывала смотреть на себя в зеркало и часто разгуливала по академии с зелеными или желтыми мазками на щеках. Ну и в перепачканных брюках, разумеется.
Мы часто смеялись над ней. Меня больше веселил ее внешний вид, Кьянти - ее напрасные потуги в учебе в целом, и в артифакторике в частности. Однажды Мэл рассказал, что ему долго пришлось успокаивать бедную старенькую мисс Порцию, когда артефакт света, изготовленный Лилиан к зачету, вместо того чтобы выполнять свою основную функцию, принялся летать от окна к окну. И не успокоился, пока не перебил их все. Правда мы с Кьянти сильно сомневались, что самой девушке удалось бы добиться такого эффекта. Скорее всего над ней подшутил кто-то другой, куда более талантливый.
Как бы там ни было, Лилиан часто становилась предметом наших пересудов и насмешек. Но она нам отомстила. И с лихвой! Поскольку начала все чаще просить помощи у ...Дена. И тот помогал. А все мои попытки открыть ему глаза имели обратный эффект.
Ден возомнил, что мы на нее нападаем, и принялся ее защищать. Их все чаще видели вместе. Ден тратил на нее все свои карманные деньги и фактически учился за нее, как когда-то за него училась Кьянти.
Ее растрепанные волосы и лицо в мазках краски, он находил очень милыми. И беспрестанно восхищался внешностью девушки, ее картинами и деятельным характером. А на наши вытянувшиеся лица не обращал никакого внимания. Хотя нет. На мое – обращал. И отдалялся все больше.
Когда все у них окончательно сладилось, не заметить это мог только слепой. Девушка пришла на завтрак довольная, как кошка, только что слопавшая всю сметану. Она еще разве что не облизывалась. Да и Ден выглядел подозрительно счастливым. Как человек, у которого мир в душе и целая жизнь впереди.