Глава 23
– Интересно?
Катя чуть не подпрыгнула от неожиданности. Она думала, Андрей спит, и спокойно открыла его учебник истории. Но раз вопрос задан, следовало ответить:
– Очень.
– Младенец, глянь на обложку, какая там стоит циферка? Одиннадцать. А ты в пятом. И утверждаешь, что интересно?
– Представь себе. Я умная. Между прочим, мы с мамой даже обсуждаем экстернат.
– Экстерн – что?
– Чтобы за следующий год я прошла и шестой и седьмой класс.
– Кошмар, – вздохнул Андрей, – я на твоём фоне ощущаю себя дебилом.
– Ты просто ударился головой, – успокоила его Катя. – А так ты очень даже…
Не может же быть дураком её любимый мальчик.
В дверь позвонили, и Катя отправилась открывать.
Когда она ляпнула, что присмотрит за Андреем, только бы он не попал в больницу, то была почти уверена – взрослые откажут. Где это видано, чтобы одиннадцатилетние девочки присматривали за здоровенными парнями. Да и Андрей, по её мнению, тоже мог бы сказать – нафиг она ему нужна у него дома все каникулы. Но Андрей вдруг ухватился за её предложение и принялся заверять всех, что Катя – лучший контролёр. Она же чуть что – позвонит и нажалуется, все девчонки склонны ябедничать. Рома Малиновский его всегда прикроет, Катя – с какой стати. Склонности ябедничать Катя в себе не находила, но кивнула. Разумеется, она тут же позвонит. Андрей и его родители уехали, никакого решения не приняв, а папа спросил – Катька, тебе-то это зачем? На что она ответила его же словами – своих в беде не бросают. А Андрей ей… как брат. Он за ней летом следил на озере, он ей в бане открывал плотно закрученный горячий кран, он её на руках от костра уносил, пусть она это и смутно помнит. А ещё… а ещё… Папа схватился за голову и сказал – да, Катя абсолютно права, если Маргариту Рудольфовну устроит, что она просто посидит в квартире Андрея – пусть сидит. Мама тоже возражать не стала. Но даже тогда было ничего не ясно, пока Андрей не позвонил ей сам. Мол, ну что там и как, твои не против? Случилось это уже после Нового года – до праздника и праздничные выходные Маргарита Рудольфовна пробыла дома, а Катя успела посетить ёлку. Конечно, это было малышовое мероприятие, но сходить туда стоило ради сладкого подарка. Андрей сообщил, что если Катя согласится потусоваться у него, мама, пожалуй, перестанет изображать глубокое душевное потрясение от его поведения и уже успокоится. И пусть её родители не волнуются – Павел Олегович будет отвозить Катю домой на машине. Так уж чудесно получилось, что в январе он намерен слегка изменить свой график – часа в четыре они с Маргаритой Рудольфовной будут выезжать с работы, Павел Олегович будет обедать и возвращаться обратно, а завезти Катю домой – ему по пути. Выслушав всё это, Катина мама согласилась – утром до автобуса она доведёт ребёнка и сама. «Только без очкарика, – уточнил Андрей, – от него и у здорового голова треснет».
И вот Катя уже в третий раз явилась к Андрею. Кто звонит в дверь – она точно знала. Приходила медсестра из поликлиники, втыкала Андрею в вену капельницу и уходила. А через два часа возвращалась – вытащить иглу. Мог ещё прийти Рома, вчера припёрся и обозвал её санитаркой Тамаркой… За дверью оказался не Рома, и Катя облегчённо выдохнула. Капельницы ей нравились. Она бы никогда не призналась в этом вслух, но они так занятно действовали на Андрея... Сначала он быстро засыпал, и она могла глядеть на него спящего сколько влезет и даже представлять, как они непременно когда-нибудь поженятся. Потом, проснувшись, он становился на некоторое время очень болтливым. Начинал вспоминать всякие случаи из школьной жизни или пересказывать какое-нибудь кино. Маргарита Рудольфовна принесла специально для Кати несколько кассет с мультиками Уолта Диснея, предполагая, что пока Андрей спит, Катя могла бы их глядеть. Но гонки кошки за мышкой, пусть и смешные, нравились ей куда меньше, чем спокойное разглядывание будущего жениха и собственные фантазии. Она смотрела на него и ждала – вот проснётся и расскажет что-нибудь ужасно интересное…
– Ка-а-а-атька, – позвал её Андрей, не открывая глаз, – а ты про Хоббита читала?
– Про кого? – не поняла Катя.
– Деревня… Это такие мелкие чуваки с волосатыми ногами. У меня книжка есть. Они там так шикарно приморили дракона…
– А где… книжка?
– Да я тебе перескажу!
К сожалению, Кате удалось побывать у Андрея только пять раз. Потом Маргарита Рудольфовна подхватила простуду и ушла на больничный, а Катю, конечно, пускать перестала – а ну как заразит. Павел Олегович, привезя её домой в последний раз, долго пил чай с папой, как раз вырвавшимся из части, они смеялись и обсуждали всякое, в том числе детей.
– Вы уж извините, Павел Олегович, вам и возни вышло больше, чем помощи, – сказал папа. – Но Катя так рвалась. То ли мы с Леной медика случайно вырастили, то ли сын ей ваш настолько нравится. Как брат мне, говорит, и всё тут. А братьям надо помогать.
– Катенька ваша золото, жена от неё в восторге, жалеет, что у нас нет такой девочки, – папа Андрея говорил это и, судя по голосу, улыбался.
Правда, Катя их не видела, только слышала, стоя в прихожей.
– И помощь от неё вышла огромная. По крайней мере, наш спортсмен точно знал – удрать ему никуда не удастся. Ой, совсем забыл. У меня же в дипломате какая-то девичья игрушка. Рита купила, велела Кате передать. Вроде как Андрей ей обещал.
Дипломат Павла Олеговича стоял у входной двери, и Катя шмыгнула в свою комнату. А через минуту оба отца появились на пороге.
– Катюх, тут тебе новогодний подарок.
В розовой коробке лежала розовая же коляска, а в ней – младенец Барби в розовом конвертике. Девочка.
С этого времени Катя уже не сомневалась – они с Андреем друзья. Выздоровев и снова начав ездить к маме на занятия, разговаривал он с Катей охотно. Иногда, если ему случалось приехать раньше и мама была ещё занята с другим учеником, они сидели на кухне и играли в лабиринт. Игра и правда была куда интересней морского боя. На Восьмое марта Катя получила Кена в костюме жениха. Сама же она ждала двадцать третье февраля, чтобы тоже сделать Андрею подарок – красивую ручку. Ручка и сама по себе Кате очень нравилась, но чтобы придать этому подарку какое-то символическое значение, она написала на открытке – дарю тебе эту ручку, чтобы ты ей писал экзамены в университет. Эта ручка волшебная, и ты непременно поступишь…
А однажды, уже в апреле, мама попросила Андрея прийти заниматься прямо в школу – она собиралась задержаться там допоздна. Пришёл Андрей в очень острый для Кати и Коли момент: двое их одноклассников – Женька и Витька – решили над ними поиздеваться, зажали их в углу коридора, отняли у Зорькина очки и говорили всякие гадости. Вообще в пятом классе некоторые как с ума сошли – начали травить тех, кто учится лучше. Ещё и поэтому Катя с Колей так хотели, чтобы их мамы оформили экстернат и они бы учились дома. В школе порой скучно и так часто – опасно…
Загнув очередное матершинное построение, Женька уже размахнулся, чтобы врезать Зорькину в ухо, но тут руку его перехватили. Потом и Женька и Витька были решительно прижаты к стене и, скомандовав Кате закрыть уши, Андрей обложил их таким матом, какого Катя раньше никогда не слышала. Уши она, конечно, прикрыла неплотно. Смысл эмоциональной речи был в том, что если эти два субъекта ещё хоть раз полезут к Кате или Коле, он сделает с ними такое, что происходит только на киноэкранах в фильмах ужасов. Из коридора и Витька и Женька драпали так, что Катя подумала – идут на мировой рекорд. А Коле Андрей сказал, что тому неплохо бы хоть немного заняться спортом. Таких женек в жизни будет дофига, и как он защитит себя и девушку?
– А Пушкарёва – не моя девушка, – вздохнул Коля.
Катя знала, что нравилась ему Вика, которую он видел всего несколько раз в дачном посёлке Андрея… И теперь Зорькину оставалось только тайно надеяться, что и этим летом они попадут на ту дачу и Вику он увидит вновь…
– Не свою тоже, может, придётся защитить, – просветил Колю Андрей.
У одиннадцатиклассников приближались выпускные экзамены, они занимались целыми днями, а Катина мама, наконец, с уверенностью сказала – и Катя и Коля могут учиться на следующий год дома и одолеть сразу два класса…