Вот так и заканчивается свобода под гул аплодисментов.
4.
У добротного кирпичного здания,
С решеткой на окнах,
Стояли с поникшими лицами
Одни, без жен, матерей.
Их семьи не психовали.
Не митинговали.
А молча ждали.
Они с поникшими лицами,
Знали, что вряд ли вернутся домой.
Их семьи не психовали.
Не митинговали.
И власти не проклинали.
Их молчанье купили за крошки.
Человеческая жизнь не стоит и гроша.
И слёзы родных не дороже хлеба.
Поэтому они молча стояли.
Не митинговали.
И даже власти не проклинали.
Я часто езжу в такси. Я умею водить машину на механике, но делаю это весьма плохо. Мне не нравятся машины. Я совершенно не понимаю любви и страсти людей к дорогим машинам, где современная иномарка стоит как новый особняк из красного кирпича в провинции. По моему скромному мнению любая машина таких денег не стоит, причём какой бы модной и современной она не была. Я не люблю машины и не люблю водить машину, но мне нравится, когда возят меня. Меня возит муж или я вызываю такси. Мне очень нравится вызывать такси, через приложение в телефоне. Лет 10 назад о таком я не могла бы и мечтать. Мы живёт во время развитых технологий, когда технологии развиваются стремительными темпами.
Общаться с водителями такси я не люблю, но мне часто приходится это делать. Так как таксисты в погоне за хорошей репутацией и высокой оценки в приложении завязывают с тобой беседу. Многие водители такси хорошо меня знают, так как я являюсь их постоянным клиентом. С некоторыми водителями у меня сложились панибратские отношения. Они делятся иногда со мной новостями, сплетнями, своими страхами и советами по разным вопросам. Мне кажется, что этим мужчинам просто хочется выговориться, чтобы кто-то их выслушал. Мы ведём беседу, спорим, делимся новостями, говорим о воспитание детей, ругаем современное школьное образование, рассуждаем о сложных временах и даже о скоротечности жизни.
Сейчас я хочу пересказать разговор одного таксиста со мной, моя цель показать людям отвратительную сторону современной жизни в небольшом городке российской провинции.
Монолог таксиста:
- Вот ты сидишь в своём мирке и ничего не знаешь, что в городе происходит, а у нас тут детей насилуют, женщин и парням молодым яйца отрезают.
Я:
???
Таксист:
- У нас на Вельгии девка одна с зеком сошлась. Он только вышел из тюряги своей. У неё двухлетний ребёнок мальчик. Она вышла в магазин за хлебом, ребёнка с зеком оставила. Он ребёнка двухлетнего изнасиловал! Я терпеть не могу таких мамаш, ей, что пизду свою некому показать?! Он зек, он только вышел!
Для таксиста дети были больной темой, так как им с женой не получалось родить здоровое потомство. У жены того таксиста была либо замершая беременность или выкидыш. С тюремным миром пора что-то делать. Всем уже понятно на данный момент времени, что современная русская тюрьма это страшное место, где люди не перевоспитываются, а даже наоборот становятся ещё ужасней. С узниками не работают не психиатры, не психологи, их не осматривают, не ведётся вообще не какая работа с ними. В русских тюрьмах процветает насилие и унижение. Выходя на волю человек который жил в подобной обстановке где процветало насилие, он уже не сможет жить иначе, этот человек травмирован, а значит для общества нормальных людей он опасен.
Таксист:
- На Парковой улице девушку пытались изнасиловать, бросили её полуживую, она сильно сопротивлялась и изо всех сил отбивалась. С войны возвращаются мужики без яиц, их отрубают. Это ещё те, кто в первый призыв попали. Вот шестеро вернулись, четверо без яиц, а один уже из-за этого уже повесился.
- У нас такой хороший и спокойный городок, ничего якобы не происходит. Да потому что всё умалчивается, но город маленький и слухи распространяются быстро. Вот. Время сейчас жуткое, а нас всех 90-тыми старшее поколение пугает, им бы голову из задницы вытащить и телевизор не смотреть. В детстве мне говорили, что от телевизора тупеют, а теперь все сами к нему приросли. Серьёзно. Я как будто не с матерью родной говорю, а с Соловьёвым.
Мы приехали. Таксист закончил свой эмоциональный монолог. Я заплатила за дорогу как обычно и вышла из машины. Мы попрощались, он закурил, прикрыв при этом глаза.