В туалет очень хочется. Уже давно. Но, чтобы дойти до туалета, нужно выйти из детской, пройти через комнату бабушки с дедушкой, потом по коридору... А в бабушки - дедушкиной комнате на телевизоре стоит он. Страшный, крылья вразлет, клюв открыт и глаза злые - презлые. Здоровый, в половину моего роста. На прошлой неделе у дедушки был юбилей, и ему дядя Сева подарил эту железную страшную птицу. И теперь я стараюсь пробегать по комнате быстро - быстро, крепко зажмурившись.
Хорошо бы жить в дальней комнате, где сейчас прабабушка живет, тогда можно было бы спокойно проходить и в кухню, и в ванную, и в туалет, а в комнату с птицей вообще не заходить. Жалко только, что тогда уже не посидишь за дедушкиным столом с красивой зеленой лампой. Можно, конечно, пробегать комнату в два этапа. Добежать до стола и юркнуть под него, загородиться длинной скатертью с бахромой. Под столом не страшно, но потом все равно надо вылезать. А вдруг, пока ты сидишь под столом, злая птица слетит с телевизора и набросится на тебя, когда ты выползаешь из укрытия?
Один раз меня уже клюнула ворона. Мы с прабабкой кормили голубей и воробьев на балконе, сыпали им крупу и хлебные крошки. И однажды прилетела ворона и распугала всех наших голубей. Я хотела ее прогнать, замахнулась на нее, и она меня клюнула. Было не очень больно, но страшно.
А мой двоюродный брат мне рассказывал, что когда он жил у своей деревенской бабушки, его клюнул петух. И рана была огромная, даже с кровью. Брат говорил, что было море крови, просто почти вся кровь из него вытекла, и обязательно остался бы здоровый шрам на всю жизнь, если бы другая его двоюродная сестра ему не приложила подорожник.
Я, кстати, очень завидую брату, что у него есть еще двоюродная сестра, которая мне почему - то не сестра. Хотя я и не понимаю, как это так, что мы с ним, вроде брат с сестрой, а она мне не сестра. Но девчонкам во дворе я все равно рассказываю, что у меня есть сестра, совсем взрослая, ей уже 14 лет, и она уже даже носит взрослые прозрачные колготки. Колготки эти тоже страшная штука, мама говорит, когда на улице мороз, они прям к ногам прилипают. Детям такие не надевают. Прилипнут колготки к ногам в мороз и все. Все тело будет расти, а ноги нет, потому что как же им расти, если к ним колготки прилипли и не тянутся. Маме с бабушкой уже расти не надо, вот они их и носят, не боятся.
Ой, вообще, вокруг столько всего страшного! Вот прабабушка боится, что война будет, дедушка боится, что "Динамо" продует. Это игра такая есть - футбол, дядьки с мячом бегают и, наверное, дуют. То ли мяч дуют, то ли просто дышат так. В общем, когда они не так дуют, дедушка очень расстраивается и даже кричит.
Бабушка боится, что стенка уплывет, поэтому раз в неделю ездит куда - то в специальное место "отмечаться". Если она не поедет, то стенка может уплыть. Я переживаю, что она может забыть "отметиться". Хорошо если уплывет стенка между комнатами, а если на улицу? Холодно сразу станет и упасть можно. И потом, если стенки не будет, то Танька из первого подъезда увидит мою коробку с пуговицами, в которую я играю, и будет смеяться, что я , как дурочка, играю в пуговицы. А еще какой - нибудь спутник может из космоса упасть. Прямо на наш дом. Я у папы спрашивала, что тогда с нами со всеми будет, а он сказал, что даже молекул не останется. Правда, он смеялся тогда, и про молекулы как - то непонятно объяснил. Вобщем, я так поняла, что молекулы, они маленькие, типа пуговиц. Я немного успокоилась, без пуговиц можно и обойтись, без этих молекул то есть. Лишь бы никто не пострадал.
А папа говорит, что он ничего не боится, хотя на самом деле боится зубного врача и что машина сломается. Она часто ломается, мы даже один раз до дачи не доехали, потому что она сломалась. Получилось очень весело, когда мы ее все вместе толкали, а дедушка даже бегал в деревню за трактором и в магазин за бутылкой для тракториста. Эти бутылки - странная вещь. Дедушке на работе пациенты все время дарят разные бутылки, хотя бабушка говорит, что в них очень вредная для здоровья жидкость. Наверное, пациенты боятся лечиться у дедушки, как папа у зубного врача, вот и дарят ему всякую гадость, чтоб он их больше не лечил.
У нас в семье, наверное, только мама ничего не боится. Даже брови щипать, хотя это ужасно больно (я пробовала). Хотя сама про себя она говорит, что ужасная трусиха. Я у нее спрашивала, чего она больше всего боится, она сказала, что боится, когда я болею. А мне, наоборот, нравится болеть. Мама на работу не ходит, книжки вслух мне читает и печет "хитрую шарлотку" из черного хлеба и яблок.
Взрослые, они вообще очень странные, боятся не пойми чего, а страшного не боятся. Вот дедушка сейчас сидит за своим столом, спиной к страшной птице. Если она слетит с телевизора и клюнет его сзади, он даже убежать не успеет.
А мне вот надо бежать. Страшно, но надо.