Начинаю игру. Буду реально писателем, которому нужно написать пятьдесят тысяч слов ( не букв!) за один месяц. Я собираюсь принять участие в марафоне под названием НаНоРиМо. Это опять калька с американского National Novel Writing Month ( национальный месячник написания романа), который в Америке проходит каждый ноябрь с 1999 года. Наши графоманы ( в хорошем смысле слова) тоже включились в это движение. Нынче и до меня дошёл импульс, и я решила поучаствовать.
У NaNoWriMo есть правила: нельзя использовать то, что было написано до 1 ноября ( а я как раз хотела взять кое-что готовое в качестве начала), и 30 ноября должно быть написано 50к слов. О жанрах, типах и прочем можно не беспокоиться: любые! Не нужно даже вычитывать текст в плане редактирования, это оставляется «на потом», иначе напечатать 1666 слов в день просто не получится.
Сегодня я попробую написать нужное количество слов, потом посмотрим, останусь ли в деле: судя по статистике, которую выдает мне то, что у меня вместо Ворда, сейчас напечатана только одна десятая часть плана.
Сразу прошу прощения у моих любимых читателей, которые решатся читать всё, что я тут наваяю, за то, что возможны ошибки, повторы и всякая безграмотность, ибо я не буду вычитывать и корректировать текст. НаНоРайМо — новый для меня формат, я никогда так не писала. Но это вызов, который я собираюсь принять для себя. Писатель я или не писатель? А ведь у меня ещё уроки. Я же учитель.
Предисловие было долгим. Пора переходить к собственно роману. Или к тому, что у меня там получится в результате.
«Стойкий Владимир Иванович»
Глава первая
Авария
«Я, Владимир Иванович Устинов, 1946 года рождения, проживающий по адресу ...»— начал записывать свою автобиографию пожилой человек, попавший в аварию. Он ехал в такси, которое разбилось при столкновении с фурой. Водитель погиб на месте, а у пассажира не было ни царапины, только небольшое сотрясение мозга, по свидетельству скорой помощи.
Голова немного кружилась, Владимир Иванович не мог сосредоточиться на буквах, которые временами расплывались. Биография не вспоминалась. Только первая строчка. Уж сколько раз он её писал!
Помнится, она была ещё совсем коротенькая, когда он поступал в медицинский институт. Родился, окончил школу. Мать, отец, сестра. И все.
Потом в институте, когда поступил на первую работу медбратом на «Скорую». Тогда добавилась строчка об учёбе в вузе. Поехал по распределению уже завершив ординатуру в село Убинское Новосибирской области. Районный центр, маленькая больница, в штате не хватало второго хирурга. Он провёл там три счастливых года. Операций интересных было мало, в основном, производственные травмы у механизаторов, несколько аппендицитов. Как-то, пришлось делать резекцию желудка девушке после попытки суицида. Но она всё равно умерла. Сейчас бы спасли, а тогда ещё не умели. Или это он не умел?
Владимир задумался, погрузившись в воспоминания. Из задумчивости его вернул голос следователя:
--Владимир Иванович, вы написали автобиографию?
--Нет, простите, задумался,— ответил Устинов.— А можно я завтра зайду и занесу? Что-то плохо себя чувствую.
Следователь, не поднимая головы от бумажек, согласно кивнул, потом выдал Устинову пропуск на выход. Владимир Иванович вышел из кабинета и отправился домой.
Ощущая легкое головокружение, он шёл по осенней улице. Листья уже почти все облетели, только пирамидальные тополя стояли зелёные.
--Вот ведь, сразу видно, что не наши это растения, не местные. Откуда-то их завезли уже взрослыми деревьями, а они до сих пор не могут привыкнуть к нашим условиям,— подумал он.— Вот и Аня моя так и не привыкла к здешнему климату.
Он вспомнил о своей недавно умершей жене. Как всегда, его сердце сжалось от тоски. Он запретил себе впадать в депрессию, но время от времени нахлынувшие воспоминания как будто толкали его в пучину скорби.
--Надо позвонить Вареньке,— напомнил себе о дочери, и сразу полегчало. Этот приём помогал всегда, ведь дочка —это было всё, что удерживало Владимира Ивановича в этой жизни. И внуки —Славик и Ярик. Эти имена дал близнецам его зять, Пётр. Он был историк, повёрнутый на древней Руси, а Варенька его очень любила. Ребята, собственно, носили имена вполне себе княжеские: Святослав и Ярослав, оба Славики, получается. Владимир Иванович звал внуков «Петровичи», они с удовольствием откликались. Внуки учились в шестом классе в элитном лицее.
--В наше время всюду были обычные школы, никаких гимназий, а выучились же!--подумал привычную мысль Владимир Иванович.
Ему категорически не нравились реформы в современном образовании. Он немножко разбирался в этой сфере: его жена Анна Степановна больше сорока лет посвятила школе.
Они с Аней встретились как раз в Убинке, девушка работала в учителем истории и географии по распределению. Молодые люди увидели друг друга на концерте заезжих гастролёров, познакомились поближе, а через год поженились. Вся сельская интеллигенция была приглашена на их комсомольскую свадьбу.
Свадьбу Владимир Иванович не помнил, потому что они оба ( и он, и его невеста) совершенно не хотели шумного празднества, но райком комсомола постановил: празднику быть, пришлось подчиниться. Зато Владимир хорошо помнил концерт во дворце культуры, на котором он впервые увидел Аню. Он помнил даже физиономии артистов. Особенно одного, который пытался во время антракта приставать к Ане. Ох, как чесались тогда руки у Володи! Он бы точно дал в морду этому хлыщу, если бы его не остановила Аня. Не хотелось ему выглядеть в её глазах драчуном. Да и руки хирургам нужно беречь: это их главный инструмент.
Владимир Иванович шёл в сторону своего дома от полицейского участка, вспоминая свою юность. В последнее время это часто с ним случалось: старость, наверное, так проявляется.
Владимир Иванович подумал о сегодняшней аварии. Как не повезло таксисту! А ведь совсем молодой парень. Был. Наверняка родные будут горевать.
--А может быть у него и дети остались?— вдруг взволновался Владимир Иванович.— Хотя вряд ли он успел жениться.
Владимир Иванович резко остановился на ходу, идущий следом за ним мужчина чуть не натолкнулся на него, громко ругнулся матом, обошёл стоящего столбом Устинова, и отправился своей дорогой. Хорошо что, народа на тротуаре было немного, хотя было около шести часов вечера.
Владимир Иванович стал вспоминать свой день до аварии. Что-то его беспокоило, но он не мог понять: что именно. И вдруг его озарило: он совершенно не помнил, куда ехал на такси!