Если свернуть у бывшей борзынской конторы , пройти за огороды, увидишь дорогу, которая вдается, то ли в поле, то ли в лес - в перелесок, и дорога эта на Симоново. Пройдешь, пробежишь по ней два километра , а вот и она... Маленькая, словно лежащая на ладони, среди полей и подковок леса. Певучая какая- то деревня....
Что плохо в деревне Симоново - нет речки. Неизвестно, куда ездят местные дачники, может есть дорога до Семушки - Семыни, что в стороне от деревни ? А может протекает ручей какой в кустах за полем?
Но и без реки русская, маленькая деревня хороша. Так хороша, что ее не оставляют дачники. Приезжают сюда коротким летом, живут, знаются друг с другом, ловят радости свободной жизни среди полей и лесов.
Самыми последними оседлыми жителями были дядя Витя, что жил сразу у начала деревни, и тетя Валя Миняева , что жила дальше - дальше на взгорке в чистеньком доме с геранями на окнах.
Оба умерли...
Дядя Витя был небольшим, крепким мужичком , все время что- то мастерящим. Чтобы шагать от Симонова до центральной усадьбы поставил он у дороги скамеечку. Дойдет до половины пути - передохнет и можно дальше шагать. Подвела дядю Витю смекалка.
Да, самая обычная русская смекалка и предприимчивость.
Любил он на циркулярочке что- нибудь помастерить.
- Ну, и мастери...- Скажете вы.- Кто мешает.
Да мешает, вот... Само государство, можно сказать... Циркулярочка - то много электричества ест. Вот и приспособился дядя Витя забрасывать петлю на столб и пользоваться электричеством безвозмездно. Неоплаченно то есть... Звенит циркулярочка целый день, лобаются стульчики, скамейки, да вроде хотел пол в избе поправить умелец дядя Витя... Деревня- то на отшибе, никто не видит , не слышит, что тут делается в такой глуши...
Ан, нет... Залетела в Симоново машина с госзнаком на борту- электрики. Залетела, увидели на проводах дяди Витину петлю и оштрафовали умельца на 14 тысяч. Тут и случился у старика первый сердечный приступ.
Подряхлел он сразу, будто душу из него вынули. Но нашел деньги, отдал поборщикам.
И...снова зажужжала пилорамка в далёкой деревне... Не угомонился дядя Витя... Да как мастеру без пилы- то... Да как без рукоделья...
Да и наши русские электрики тоже не промах... Как заметят какого нарушителя, заприметят, так обязательно проверят, найдут, заглянут... Будто себе, своему карману служат... Так вот и опять заглянули они в деревеньку за конторой. За конторой, что сама- то погрязла в цветах шиповника, и сама давно уж стоит ровно посередине центральной усадьбы без окон и дверей, с разбросанными какими- то удостоверениями на полу.
Заехали электрики за контору, протащились по чистенькой , как лента, дороге, завернули , глядь, а здесь опять дядя Витя со своей тарахтелкой. Придумчивый такой мужичок, предприимчивый ... Ну, и оштрафовали его во второй раз уже тыщь на сорок... Тут и не выдержало сердце у мужичка, недолго пожил он, в одночасье и помер...
И остались недоделанными полы, багор у колодца, на который он ходил, да просто память...горькая какая- то память... Входишь, вьезжаешь в деревню, глянешь налево от дороги и вспомнишь - вот жил когда- то здесь дядя Витя... Жил, да нету... И даже скамейка на середине дороги неизвестно куда пропала...
В середине Симонова- достопримечательность - огромный дуб. Глянешь на него, так и слышишь наигрыш гармошек, видишь мелькание девичьих юбок, стук каблучков о притоптанный круг под историческим дубом.
Дуб этот сейчас сиротливый, а когда- то был он местом деревенских сходок , танцев по вечерам, провожаний в армию, да местом сбора деревенских жителей.
По вечерам звучала здесь гармошка, приходили из соседних деревень парни, девушки,, из Карманово, через Семушку, не замочив подолы, неся на плечах туфли, да новые ботинки на шнурках. Уже здесь неподалеку обтерев ступни ладонью, обувались , да давали какого- нибудь трепака под старинным батюшкой - дубом. А то выводили кадриль, а то просто топтались увальнями, по- деревенски, парни отдавливали девчатам носки выходных туфель, а потом провожали их сквозь кусты, далеко за реку, или в другую сторону, через поля в Васильково...
Слышал, наверное, дуб и тревожный голос Левитана из репродуктора во время Великой Отечественной, плач матерей,и взволнованные, сбивчивые голоса сыновей, уходивших на фронт из родной, потерявшейся в полях деревни. Слышал... Может и ждал назад... А кого- то и не дождался...
В центральной усадьбе борзынской, у музея, на высоком берегу Семыни черный обелиск , а на нем золотыми буквами среди других имён односельчан, не вернувшихся с войны, и симоновские...
Да, красавец, батюшка- дуб...отгремели твои бои и свадьбы...отцвела жизнь глубинной русской деревни, остались одни воспоминания... Декорация, можно сказать...
Конечно, ещё спасают, как могут, положение дачники. Они любят свое поселение, ухаживают за домами, но все равно, что за жизнь у деревни, когда на долгие зимние месяцы- вечера стоит она замершая, тихая, притихшая и удивляется, и не верит сама себе, что так обошлась с ней судьба....
Что бросили русские люди свои исконные, русские поселения, что не скрипят больше колодезные журавли, не хлопают двери скотных дворов, не кричит в глубине их проголодавшаяся скотина, не летит с утра в школу какой- нибудь малец, окликая на дороге знакомую девочку. Никто не встаёт по радио, чтобы отправится к совхозной конторе за распоряжением, никто не сидит за клеенчатым грубым столом у окна на кухне и не обсуждает начальство, загнувшее непомерную норму на трудодни...никто не берёт с лавки певучую гармошку, чтобы шагнуть в деревенские росы, тронут лады и запеть , заголосить тихонько русскую песню, сзывая на сходку парней и девчат из соседних селений....
Догорает закат , и догорают русские деревни в русских лесах ..
А вот и домик тети Вали на холмике...
Стоит он глазастый, с четырьмя окнами на фасаде, стоит и смотрит в далёкие дали... Может откликнется кто- то оттуда, может возьмёт и придет...
Долго жила в этом домике тетя Валя Миняева. Была строгой старухой - вседержительницей, можно сказать, деревенской оставшейся жизни. Был у тети Вали тонкий, почти крючковатый к старости нос, властный взгляд и неподкупное сердце... Долгую жизнь прожила она с мужем- тихим, спокойным, послушным. Да умер он первым, а она осталась. Осталась , практически одна в деревне. Сначала жила и зимами тут, потом на короткое время стала уезжать в город, в "цивилизацию", но с первыми лучами теплого ,весеннего солнца, когда на пригорках становилось тепло ,отправлялась назад в родную вотчину, где по вербам бежит неистовый сок, где ахают дали, да трещит лёд на далёкой реке. Возвращалась, мыла окна , когда потеплеет, поливала свои ярко- красные герани. Пекла пироги на больших кованых противнях.
Ходила потихоньку в усадьбу, в магазин, набирала что- нибудь на неделю, да жила- жила в родных стенах, впитывая, вдыхая родной запах. Родную , неизбывную жизнь.
Так и жила бы, наверно, ещё долго, если бы не колодец... Если бы не решили дачники в один год построить в деревне общественный колодец, собрали на него деньги и сделали бабу Валю старшей, ответственной за все это производство. Баба Валя взялась за это со всей своей неподкупностью. Она ходила по людям, к ней ходили- жизнь тем летом кипела в деревне. Поставили - таки колодец, недалеко от тети Вали, но опять и опять какие- то сделались недоразумения, загвоздки. То кто- то недоплатил, оказывается, то кто- то совсем не хотел пользоваться. Вышел какой- то скандал, а разбираться ходили к тете Вале, вот и не выдержали у нее нервы, ударил инсульт, и умерла она в одночасье, так и не разобрав всех колодезных дел....
Не спаслась простая, бесхитростная, деревенская душа с дачными проблемами. Изворотливыми, испорченными городом... Вот и стоит ,так же веря и не веря своей жизни, маленький домик с геранями на окнах, да и гераней- то уже нет, только стекла по прежнему немного блестят, вспоминая об аккуратной, старательной прежней хозяйке...
Ау, русская земля... Где , люди твои... Где на тысячу верст люди твои?... Почему земли твои зарастают, а то заселяются чуждым ,пришлым народом другой национальности. Который тоже мается среди вечных полей, проживает воровски, как будто не свою жизнь, неприбранно, чуждо...Почему так?...
Симоново- деревня дубов... То там, то тут мелькнут его резные, волнистые кораблики- листья, то там ,то тут промелькнет дубовая , кудрявая голова.
На окраине почти все дома развалились, только они- дубы стоят исполинами, стоят , вглядываясь в далёкие дали, в дорогу, теряющуюся в высокой траве. Дорогу стремящуюся куда то через поле в лес... А там... А там куда...
Живёт ещё на отшибе фермерша ...
Почему фермерша неизвестно?
Просто до недавнего времени имела эта семья несколько коз, кур, уток - вот и звались фермерами.
Был у них смешной пёс Грей. Трехлапый. Одну ступню он потерял в волчьем капкане, шмыгая по окрестным лесам. Но это не удерживало его от постоянных женитьб и собачьих свадеб. Как загуляют суки в центральной усадьбе, так он тут, как тут, на своих трёх лапах, трётся возле молодки, оттесняя других.
Но сейчас и Грей умер, и его хозяин, осталась одна хозяйка, что живёт в Симоново , на отшибе. Соприкасаясь с лесом, откуда ходит в деревню лиса, ходит да тревожит фермерских кур...
Вот, пожалуй единственные на сегодняшний день постоянные жители деревни . Фермерша да лиса...
А больше...А больше никого... Никого на много верст, хоть вправо, хоть влево... Пойдешь, да наткнешься ещё на такие же потухающие деревешки, на такие же замершие избы, на такие же багры, за старыми журавельными колодцами.... Ау! Россия! Не потому ли стремятся на твои просторы инородцы, что потеряла ты себя? Не потому ли?.... Потеряли себя твои люди, скопились в больших городах с ужасающими витринами, живут чуждой своему русскому духу жизнью, веря во всякие соблазны, а русские просторы зияют пустотами, да обломками деревень на многие километры вширь и вдоль нашей родной, многострадальной земли.... Не потому ли происходит все это? Все то, что тревожит сейчас душу любого ,русского человека?...
Читайте