Нестор Анисимов. Уверен, что большинству наших сограждан это имя ничего не говорит. Несправедливо, право слово, несправедливо!
Вот несколько штрихов к его портрету. За боевые подвиги на полях сражений Первой мировой войны отец Нестор удостоился права носить наперсный крест на Георгиевской ленте. Он открыто и активно выступал против Советской власти, за что неоднократно оказывался за решёткой. И он же всемерно поддерживал борьбу Советского Союза против гитлеровской Германии. Оказавшись в изгнании, обратил в православие тысячи и тысячи иностранцев. А будучи уже немолодым человеком, добился признания акта крещения для обращенных в лагерях ГУЛАГа…
Наверное, уже этих нескольких фактов достаточно, чтобы заинтриговать читателей судьбой человека.
А начал Нестор свою деятельность миссионером.
Право же, будь хоть трижды атеистом, а не восхищаться людьми, избравшими для себя данное поприще, невозможно.
Николай Анисимов родился 8 ноября 1885 (по другим данным 1884) года в семье военного чиновника, статского советника, так что вполне мог направить свою жизнь по более спокойному руслу. А он, приняв постриг под именем Нестор (в честь автора «Повести временных лет»), отправился нести Слово Божье на далёкую Камчатку. Благословил его на сей подвиг сам знаменитый проповедник Иоанн Кронштадтский, который, надо думать, почувствовал в молодом священнике духовную силу, способность творить великое.
Прибыв на далёкий полуостров в мае 1907 года, Нестор был поражён, в какой нищете (материальной и духовной) обитают жители этой восточной окраины империи. Их грабили все, кому не лень – японцы, американцы, свои, российские, купцы и промысловики. В российских территориальных водах беззастенчиво хозяйничали заморские браконьеры.
Анисимов активно взялся за дело. Он изъездил весь обширный край, много общался с людьми. Изучал языки коренных народов, переводил для них священные книги. Прививал местным жителям основы гигиены. Занимался просветительством, обучал детей. Врачевал. И конечно же проповедовал. В частности, осознавая, какую грандиозную роль для местных жителей имеет морской промысел, составил специальную молитву на лов рыбы.
Только скоро понял миссионер, что усилиями его, да нескольких таких же подвижников, ситуацию в регионе не исправишь. И он подготовил проект создания постоянной Камчатской духовной миссии и Камчатского православного братства. Целью этих структур предполагалась широкая просветительная и благотворительная деятельность в регионе. Идею поддержал епископ Владивостокско-Камчатской епархии Евсевий Никольский, тоже духовный подвижник, который сам много лет жизни посвятил миссионерской деятельности.
Ободрённый столь весомой поддержкой, молодой священник отправился в Петербург.
…Сейчас модно идеализировать царские времена. Мол, под скипетром двуглавого орла, под сенью православного креста народ благоденствовал, чиновничество добросовестно выполняло свои обязанности, «честное купецкое слово» имело нерушимую крепость… И эту благость прибывшие из-за границы супостаты разрушили в 1917 году. Не следует упрощать. То, с чем столкнулся в столице отец Нестор, может служить нагляднейшей иллюстрацией к тому, насколько далёкой оказалась действительность от этой умилительной картины.
Синоду, который в те годы возглавлял Сергей Лукьянов, на далекую Камчатку, на тамошних, погрязших в нищете и невежестве, людей было… Как бы сказать помягче-то… В общем, не до них – имелись дела и поважнее, и поближе.
Бюрократизм, нежелание новаций, стремление действовать по старинке, по установившемуся порядку – как это знакомо для отечественной действительности! Слишком далеко располагались Камчатка и камчадалы от блистательных царедворцев, заседавших в Синоде. В этих условиях проект молодого миссионера грозил окончательно затеряться в недрах этой бюрократической машины.
Однако отец Нестор слишком горячо болел за дело, чтобы отступиться. История не сохранила подробностей того, как молодой миссионер сумел дать о себе знать августейшему семейству. Но только личное вмешательство царя Николая II, его супруги Александры Федоровны и матери Марии Фёдоровны, великой княжны Елизаветы позволило реализовать задуманное. Только теперь Синод вдруг осознал актуальность проекта.
В сентябре 1910 года о. Нестор вернулся на Камчатку, окрылённый достигнутым успехом. Именно в те годы его стали называть «апостолом Камчатки». И ведь имелось за что! Официальным покровителем новорождённого братства объявили наследника престола цесаревича Алексея, царская семья подарила миссии церковь и необходимую церковную утварь, а также немалую денежную сумму; кроме того, император даровал ему немалые льготы.
Результаты не замедлили сказаться. Среди знати тотчас прорезалось осознание необходимости поддержки дальневосточной церкви.
Теперь деятельность Нестора обрела должный размах. В первую очередь он занялся строительством: возводил церкви, часовни, больницы, школы, а также лепрозорий, необходимость в котором имелась насущная. Учитывая особенности региона, подвижник решил действовать следующим образом. Объект (хотя как-то неловко писать это казенное слово в отношение церкви) строили во Владивостоке, затем разбирали и на баржах доставляли на Камчатку, где его транспортировали в нужное место, где собирали вновь. Долго, трудно, хлопотно… Но дело шло! До 1917 года на Камчатке таким образом были возведены десятки и десятки объектов!
И тут – война! Сколько жизней она унесла, сколько судеб искалечила, сколько благих начинаний угробила!..
Казалось бы: где Европейский театр военных действий, а где – Камчатка! Ан нет – отец Нестор организует санитарный отряд «Первая помощь под огнем» и во главе его лично отправляется на фронт. Он не просто оказывает помощь раненым – священник и в самом деле под огнем ходил в атакующих цепях (разумеется, без оружия!), чтобы оказаться первым, кто склонится над солдатом, в плоть которого вопьётся хищный горячий металл.
Имя Нестора широко гремело на фронте, обрастая легендами. На груди боевого священнослужителя появляются ратные ордена – Владимира III и Анны II и III степеней, все, естественно, с мечами. Но едва ли не высшим признание заслуг батюшки на поле брани становится дарованное ему право на ношение наперсного креста на Георгиевской ленте.
В конце 15-го года Нестора отзывают с фронта и вновь направляют на Дальний Восток, создавать Камчатскую епархию, первым епископом которой он и становится в октябре 1916 года.
А потом грянул грозовой переломный 17-й. Революционные события конца года по времени совпали с проведением Всероссийского поместного собора, на котором Патриархом Московским и Всея Руси избран Тихон.
Участником собора являлся и отец Нестор. В связи с этим он стал свидетелем того, как в Москве власть в свои руки брали большевики. О событиях тех дней он написал знаменитую брошюру «Расстрел Московского Кремля». Поскольку это событие не слишком охотно освещалось в нашей официальной историографии, есть необходимость сказать о нём несколько слов.
В целом переход власти в руки Советов в Москве произошёл без серьезных боев – знаменитая фраза о том, что власть валялась под ногами и её было достаточно только поднять, имела под собой реальную основу. Только в Кремле засел матёрый враг трудового народа – кучка юных необстрелянных юнкеров военных училищ ускоренного выпуска. В Моссовете мнения о том, как в этой ситуации поступить, разделились. В конце концов постановили: уговорить юнкеров сдаться и распустить мальчишек по домам. Немаловажную роль в таком решении сыграл тот факт, что в числе «кремлевских юнкеров» практически не оказалось выходцев из «вражеских классов» - дворян, священников, промышленников… В Кремле обосновались юнкера военного времени – дети интеллигентов, разночинцев, а то и просто рабочих и крестьян. Абсолютное большинство членов Совета сочло, что опасности для революции они не представляют. Вспомним, к слову, что даже членов Временного правительства отпустили под честное слово на все четыре стороны.
Большинство – но не все. Неистовая революционерка Роза Землячка (Залкинд) со столь мягким решением не согласилась. Она отправилась к морякам-анархистам, воспламенила их зажигательной речью (а оратором она была сильным), и направила на штурм цитадели. Естественно, Кремль взяли легко, причем, малой кровью. Зато кровь обильно пролилась позднее – почти всех защитников перебили и закололи штыками. Ну и конечно же в результате этого «революционного порыва масс» замечательному памятнику старины был нанесён немалый ущерб. (К слову, прах Розалии Самуиловны захоронен здесь же, в кремлевской стене, пострадавшей по её милости).
Обо всем этом и рассказал в своей брошюре отец Нестор. Тогда же он произнёс знаменитые слова: «Сейчас нам важен каждый факт, который поможет возбудить в народе ненависть к большевикам».
Естественно, такое не могло пройти незамеченным. В марте 1918 года гражданин Николай Анисимов (отец Нестор) оказался под арестом. Однако маховик «красного террора» ещё не набрал обороты (его провозгласят только в сентябре), через месяц священника выпустили. К этому времени отец Нестор уже чётко определился в своих взглядах на происходящие события. Он уезжает из «Совдепии», чтобы стать последовательным и непримиримым её врагом.
В Киеве он встретился с генералом Фёдором Келлером – чрезвычайно популярным последовательным генералом-монархистом, которого за мастерство фехтования называли «первой шашкой империи». Нестор передал генералу икону Божьей Матери «Державная», которой патриарх Тихон благословлял военачальника на борьбу с антибольшевистскими силами. (Отметим к слову, что Келлеру это благословение не поможет – его несколькими днями позже застрелят петлюровцы при не до конца выясненных обстоятельствах). После выполнения этого поручения Анисимов отправляется в дальний путь на любезный сердцу и душе Дальний Восток. Путь ему предстоял долгий, вкруг объятой революционным бурлением Родины – через Турцию, Сирию, Индию, Китай…
Там отец Нестор проводит большую работу – не только как епископ Камчатский, но и как духовный вдохновитель колчаковской армии.
Соответственно, в конце концов он оказался в эмиграции. Но и здесь проявляет недюжинные энергию и работоспособность. Он основывает Камчатское подворье в Харбине. Основывает здесь Работный дом и ещё несколько учреждений, призванных оказывать посильную помощь оказавшимся на чужбине соотечественникам. Просто невозможно счесть, сколько жизней он спас своей деятельностью на ниве благотворительности и милосердия!
А потом началась Вторая мировая война. И вы видим Нестора Анисимова – страстного патриота своей Родины – в новой ипостаси. Он развернул активную деятельность, направленную на оказание всемерной помощи Советской России, боровшейся с иноземным нашествием. И когда в 45-м в Харбин вступали советские войска, он встречал их с красным флагом. Нет, он не принял и не признал Советскую власть. Но красный флаг в его представлении в тот момент являлся символом победы сил добра и света над полчищами антихриста. Это его Родина выстояла, пусть и пребывавшая под властью безбожников.
После войны он остался в Харбине в чине митрополита Харбинского и Маньчжурского. А в 1948 году отца Нестора арестовали – теперь уже китайские товарищи. Арестовали, и депортировали в СССР. И оказался священник в мордовских лагерях – ему не забыли и не простили ту брошюру «Расстрел Московского кремля», да и работу в колчаковских войсках тоже.
На свободу Нестор Анисимов вышел только в 1956 году. И он продолжил служение. В декабре 1958 года он стал митрополитом Кировоградским и Николаевским. На этом посту отец Нестор пребывал до самого конца своего жизненного пути, до 4 ноября 1962 года.
Эти шесть лет, отпущенных ему судьбой после освобождения из лагерей, он по-прежнему боролся. За сохранение храмов, за возрождение православной веры… И главный духовный подвиг, который он совершил за этот короткий срок, заслуживает того, чтобы о нём рассказать.
Общеизвестно, что в недрах ГУЛАГа пребывало немало священников. Они несли слово утешения людям, оказавшимся в заключении. В лагерях проходили обряды крещения – вера для многих становилась единственным, а то и последним, утешением в жизни. Более того, находились и те, кто принимал в лагерях монашеский постриг… Так вот, отец Нестор Анисимов добивался, и в конце концов, добился того, чтобы обряды, совершённые в лагерях, были признаны Церковью, даже несмотря на то, что по вполне понятным причинам в заключении не всегда соблюдались какие-то формальности обрядов.
…Согласитесь, друзья, что такими людьми невозможно не восхищаться – вне зависимости от того, атеист ты или верующий, а если верующий, то к какой конфессии принадлежишь.