Глава Первая
Долгий Путь
Снова выпал беловато-серый снег, стелющийся по земле сплошным, словно бесконечная гладь, ковром, что было для жителей Горных Островов уже в привычку. Жёны крепких горных эльфов - тарвиэлей[1], выходя с детьми на улицу, старательно счищали снег с крылец и порогов, пока мужчины рубили толстые колоды бревен на дрова или лазали по лесам в поисках провианта. В особо холодных районах детишки, укутавшись в теплые меховые куртки, бегали по глубоким сугробам, играя в снежки, в более теплых – играли в салочки на тоненьком слое снежочка или собирались у воды, пытаясь выловить хоть что-то съедобное или ценное. Рыбацкий промысел был самым простым способом набрать запасов еды и заработать немного денег, как на продаже рыбы приезжим, так и на различных украшениях, сделанных вручную из костей рыбешек. Охотники особо выделялись из массы “ювелиров”, делая уникальные украшения из всего, что можно выловить в лесу – от лапок или ушей кролика на подвеске, до ожерелья из когтей снеголазов или медведей. Драконы, скрывавшиеся в самых отдалённых местах, подальше от чужих глаз, почти не покидали своих убежищ – для них снег совсем не летная погода, да и нужды летать нет, пока не проголодаешься, а уж еды в горах им и так достаточно, ещё и неопытные путники иногда наведываются, охотники с путей сбиваются или стаи тех же снеголазов забредают на драконьи тропки в поисках ещё не промёрзших ягодок буйноцветки.
С момента появления драконов в этих местах и свержения последнего древнего и великого правителя прошло несколько десятков веков, и жизнь на Горных Островах шла своим чередом - тарвиэли уже привыкли к летающим в небе крылатым ящерам, да и те поумерили свой нрав и уже реже нападают на поселения, хотя, от неожиданных и разрушительных налётов в голодное время никто не был застрахован. Люди постепенно осваивались в новом мире. Сейчас они казались чужаками даже больше, чем драконы, но проблем остальным жителям Алетри не доставляли, чему многие были несказанно рады, ибо в их края, не смотря на появление новых соседей, пришли покой и гармония.
На границе провинции Сонрил с Виндскейлом показался караван из нескольких лошадей, две из которых точно были осёдланы гномами. Проехав арку, разделяющую песчаный и жаркий Виндскейл с промёрзшим и укрытым метелями Сонрилом, всадники слегка замедлили шаг. Мельтеша в седле, словно маленький ребёнок, тучный и бородатый гном принялся раздавать всем указания, пока один из эльфов, стоявших позади всей колонны, не подъехал ближе
Махнув хвостом из множества сплетённых между собой толстых косичек каштанового цвета, эльф осмотрелся вокруг, а после постучал своего ворчливого партнёра по плечу, от чего тот заметно успокоился.
- Да будет, Глим! – вновь озираясь, подбодрил он гнома, - Раз нам суждено надолго застрять в этом холодном краю, то давай начнём это путешествие без твоих наставлений.
- Я понимаю Эларонд, что все мы устали за столь длинную дорогу, но, если эти слюнтяи не перестанут выть, я оставлю их без прописанного в договоре жалования! К чёрту награды для такой размазни, я нанимал в экспедицию настоящих искателей приключений, понимаешь Эларонд, храбрых и жаждущих наживы наемников, а не этот сброд пройдох и лентяев, дракон бы их сожрал! – Глим посмотрел прямо в яркие, желтые глаза своего остроухого напарника, в них горело пламя, дух приключений, который завораживал безудержной энергией, сочившейся из пронзительного взгляда этого эльфа.
Действительно было что-то волшебное и притягивающее во взгляде Эларонда. Те самые ярко-желтые глаза, в контраст загорело-серой коже напоминали два солнца, полыхающих над пепельными пустынями родного Эларонду Виндскейла, где поселились его сородичи – мавриэли, или, как их звали в простонародье, пепельные эльфы. О происхождении этого молодого и харизматичного пепельника Глиму не было известно абсолютно ничего. Паренёк прибился к каравану года три назад и с тех пор путешествовал с ними, не разорвав ни единого контракта. По рассказам самого Эларонда семья у него не маленькая – две сестрёнки, младший брат, и бессчётное количество кузенов и кузин, хотя ни с кем из них Глим лично не встречался, а вот любовь всей жизни и ту, о ком сам Эларонд вспоминает чаще, чем о собственном желании поспать – Арэдхель, гном видел очень часто и даже пару раз имел честь работать вместе с ней в команде. Она появлялась также незаметно, как и исчезала, но её помощь часто была неоценима, словно мавриэлька всё это время следует за караваном, но выходит из тени только в случаях безвыходной ситуации. Вся эта загадочность истории Эларонда ничуточку не смущала помотанного жизнью гнома-дельца. Являясь выходцем из наёмничьей гильдии, Глим Норвак всю жизнь тренировал навыки прирожденного торгаша, который сможет продать за увесистый кошель звенящих, золотых монет даже обычный камень, и за время проводимых им экспедиций, гном повидал не мало даже более странных личностей, но весь интерес сводился к их навыкам и прибыльности таким компаньонов, так что прошлое нанятых рабочих Глима, чаще всего, мало интересовало.
Рассерженный гном выпрыгнул из стремени и, почесав небольшую, по гномьим меркам, бороду, закрученную и заплетенную в два хвоста по краям, решил носится взад-вперёд, топая и размахивая кулаками, чтобы как-то успокоиться. Выглядело это всё нелепо, от чего Эларонд едва сдерживал смех и улыбку, но Глим даже покраснел от переполнявшей его ярости и со всей злости пинал валявшиеся вокруг камни.
- Разбирайся с ними сам! – наконец хоть что-то крикнул гном и, махнув рукой, пошел к берегу подмёрзшей реки. Следом за ним побежал и его вороной жеребец тариканской породы, грациозно поцокивая подкованным копытом.
Окинув взглядом караван, Эларонд резко повернулся в сторону организатора этой экспедиции.
- Он не был готов к такому испытанию… - не громко, но достаточно слышно для остальных протянул мавриэль, – От владения Керст до Инорда далёкий путь, и это только шестая часть всей провинции, и именно поэтому мы ненадолго задержимся в таверне города Драганоак, чтобы восполнить силы перед дальнейшей дорогой, на этом ваш контракт будет окончен и вы сможете уйти на все четыре стороны, с заслуженными деньгами и хоть какими-то припасами, но до Драганоака нам придётся ехать через лес, что тоже займёт время. Или же мы можем остаться здесь, и продолжать скулить о своих проблемах, доедая остатки провианта, которого хватит от силы на один день стоянки. Так что вы выбираете? Умереть здесь от голода в нищете, как оборванцы, или дойти до города и стать прославленными наёмниками, с нехилым мешочком золота?
Сидя на холодном снегу, Глим покосился на кучу оказавшихся в смятении наёмников, которых только что поставил на место один, ещё совсем молодой по сравнению с ними, эльф. Речь Эларонда не только заставила караванщиков задуматься о своём положении, но и подбодрила самого Глима, который решил помчать, не дожидаясь остальных. Впервые вскочив на лошадь с первой попытки, гном, сломя голову, понесся через чащу, а следом за ним, всё ещё вяло и неуверенно, двинулся его караван.
Отъехав немного дальше от своих спутников и обогнав даже Глима, Эларонд, оборачиваясь по сторонам, наслаждался красотами Керстских лесов. В этот сезон легкий снег, совсем слегка припорошивший ветки и листья, придавал деревьям особый и неповторимый образ, сравнимый с фигурой хрупкой и нежной девушки, облаченной в мягкое белое одеяние. Из нор выскакивали кролики, безобидные создания, выбравшиеся из своего безопасного дома в поисках хоть какой-то еды, а через время за ними уже гнались лисицы, учуявшие добычу ещё на подступах к кроличьим полям. Северных волков и диких собак, на удивление, не было видно, лишь изредка попадались следы их лап, глубоко впавших в снег, даже снеголазы не мелькали среди лесной тропы, куда они обычно выходят в такие холодные, зимние дни. Мчать галопом всю дорогу могли и всадник, и его гнедой Виндскельский конь, расписанный мавриэльскими символами и запряженный в костяное седло, сделанное из хитина лезгардов, обитающих в пустошах Виндскейла. Они неслись без продыху через заросшие деревьями тропы, так, словно за ними кто-то гнался, но лес был спокоен и лишь иногда слышались крики то приближающихся, то отдаляющихся караванщиков. Город был уже совсем рядом, о чём говорила редевшая чаща. Деревья здесь были поухоженнее, даже можно сказать, что лесная тропа всё больше и больше напоминала городские улочки, вдоль которых росли побеги деревьев и подстриженные саженцы. Замедлив ход, жеребец постукивал копытами о вымощенные тёмными валунами дорожки, ведущие к уже видневшимся небольшим, деревенским домишкам. Как оказалось, до самого Драганоака ехать ещё примерно полпути, на что указывал дорожный знак, возле которого притормозил Эларонд, дожидаясь остальных караванщиков.
- Ну всё, приехали! – прокричал эльф уже подъезжавшим компаньонам.
- Что стряслось, Эларонд? – впервые за всю поездку откликнулась гномка Майли, поправляя спавшие на лицо длинные, закрученные локоны.
Майли Рубран присоединилась к каравану Глима через год после вступления Эларонда в эту компашку, но уже успела закрепить свой авторитет, как прирожденного купца с подвешенным языком. Пожалуй, они с Глимом могли стать хорошей парой, если бы Майли не предпочитала “мужчин повыше”, над чем часто подшучивал Эларонд, который тоже не редко выступал предметом её симпатий. Рубран – один из кланов касты торговых домов, куда входили семьи самых способных купцов Гномьего Королевства. За одного из таких деловитый купеческих сынков пришлось бы выйти замуж Майли, родить ему нескольких детей и вести семейный бизнес, наслаждаясь роскошной жизнью аристократки. Но жизнь взаперти была свободолюбивой гномке не по душе, поэтому, как только появилась возможность, Майли сбежала на поверхность, бросив свой знатный дом и титул, о чём ещё никогда не жалела. Она часто говорила о том, что рада видеть вокруг себя не толстых и длиннобородых мужланов, ничего не смыслящих в делах любовных, а нежный и грациозных, остроухих романтиков, знающих как привлечь внимание красивой девушки. Собственно, за свои длинные и острые ушки, Эларонд и удостоился её внимания, ведь даже самые напыщенные и самовлюбленные мужчины Алетри знали, что истинной красотой, дарованной от природы, обладают только эльфы, в жилах которых струиться жизненная сила окружающего их мира, отданная Эльям[2] древними богами.
- До города ехать ещё полчаса минимум. Я сомневаюсь, что эти бедолаги выдержат дорогу. – эльф протянул Майли флягу с горьковатым тарвиэльским вином и махнул головой в сторону измученных наёмников.
Положение и вправду было критичным. Майли и сама еле держалась в седле, чего уж там говорить о молодых завитэльских[3] и человеческих парнях, впервые отправившихся в такую длинную экспедицию. Двигаться дальше смысла не было – до города не доедет и половины каравана, а самые стойкие, с горем пополам доберутся до перевалочного пункта, и оправляться от такого будут ещё неделю.
- Нет… так дело не пойдёт! – прерывисто протянул Глим, тяжело вдыхая перед каждым словом. – Останемся в постоялом дворе этой деревушки, здесь и закончим все дела.
- Ну вот ребята, дождались. Привал! – прокричал Эларонд, спрыгнув со своего коня.
Трактир “Еловый Двор” не пользовался особым спросом у местных, но о его хозяевах все жители деревни Дарккоуст отзывались, как о очень заботливых и добрых соседях. О добродушии хозяев говорило даже то, что сады и небольшой огород, прилегающие к постоялому двору, были открыты, для всех жителей деревни и в час нужды спасали многих бедняков от голодной смерти. Ещё на входе путников встретила молодая ящеролюдка, которая, подойдя к Глиму сразу предложила несколько свободных комнат и крепкого гномьего эля, стоявшего всё это время в большом бочонке в холодном подвале. Не устояв перед таким предложением и предвкушая запах этого “прохладного и хмельного напитка богов”, как назвал его сам гном, Глим последовал вслед за ящеролюдкой внутрь, отдав распоряжение привязать лошадей в конюшне. Обо всём остальном позаботился Эларонд. Отправив уставших караванщиков в их комнаты, мавриэль подозвал к себе конюха, который тоже, к слову, был ящеролюдом, после чего, лично удостоверившись, что лошади крепко привязаны к стойлу, вошел в главный зал постоялого двора, сев у самой стойки, чтобы заказать у трактирщика виндскельского нипвотча[4], за кружку которого готов был отдать любые деньги. К счастью, в запасе у трактирщика оказались две бутылки этого экзотичного напитка, который Эларонд с радостью разделил с Майли. Так закончился первый день молодого эльфа в Сонриле и ещё не известно, какие приключения ожидают его после того, как Глим выплатит караванщикам положенную сумму за последний контракт.
[1] Окончание “эль” используется на Алетри для обозначения эльфийских народностей (прим: тарвиэль – горный эльф, ильдриэль – лунный эльф)
[2] Эльи - общее название эльфийского народа, изредка упоминаемое чужаками(не-эльфами)
[3] Завитэли – лесные эльфы
[4] Нипвотч – алкогольный напиток мавриэлей из сока шиполиста и ягод перстянки, произрастающих в пустошах Виндскейла