…Человек отступил в глубину дома, равнодушно кинул.
- Проходи...
Скворцов спрятал удостоверение, стал осторожно пробираться следом по заставленному всяким хламом узкому длинному коридору барака, вошел в маленькую, остро пахнущую плесенью полутемную, завешанную стираным бельем, комнатку.
- Прикрой за собой...
Оперативник захлопнул растрепанную, с изодранной в клочья обивкой, латанную одеялами и клеёнкой хлипкую дверь.
Хозяин жилища опустился на кровать, а потом подцепил, вытащил босой тощей ногой из-под старого кухонного стола такую же старую рассохшуюся побелевшую от времени табуретку.
- Садись...
- Давно здесь обитаете? - Скворцов, усаживаясь, обвел взглядом убогое, с фанерными стенами, не подлежащее никакому ремонту, жилье.
- Как с зоны откинулся...
- Из родных кто-нибудь есть? С кем живешь?
- А тебе зачем? Ты вообще по какому поводу явился?
- Поговорить...
- Хм... Ну, вы даете... Твоей «конторе» что, уже заняться нечем?..
- Ты не ёрничай...
- Чё те надо? Говори прямо.
- Барышева знаешь?
- Какого Барышева?
Скворцов нахмурился
- Ты мне валенком тут не прикидывайся...
Бывший зэк вдруг замер, сверкнул на гостя ледяными от недоброжелательства глазами.
- Слушай, мент, ты сейчас не у себя в допросной. Ты у меня в доме находишься. А потому веди себя прилично.
- А то, что будет?
- А то, что я тебя сейчас с лестницы спущу!
Скворцов хмыкнул в кулак, примирительно улыбнулся.
- Ну чего ты взбеленился?..
- Ведешь ты себя как последнее хамло! Ты зачем здесь?! Что тебе нужно?!
Хозяин комнаты закашлялся от крика, потянулся дрожащей рукой к «седой» от времени алюминиевой кружке, хлебнул какого-то варева, придушенно зашептал
- Что вы за люди, в самом деле?.. Почему вы, гады, не умеете разговаривать с людьми по-человечески?.. Зачем, к чему эти ваши ментовские жаргонизмы: «валенки», «глупенькие»?.. Почему человека прежде обязательно нужно унизить, оскорбить?!
- С кем поведешься - от того и наберешься...
- А ты на меня свои проблемы не вешай! Мне не интересно от кого ты там чего "набрался"! Ты к человеку в дом пришел! И обязан разговаривать с ним вежливо! Усёк?!!
- Ну, прости, если обидел...
Бывший зэк, успокаиваясь, поёрзал на кровати, поплотнее укутался в тощее одеяло, опять отпил из кружки горячего варева.
- Так что тебе нужно?
- У Барина кто-то детей казнил...
- У кого? - Бывший зэк, все еще не понимая о ком речь, поморщился, а потом словно поперхнувшись, дернулся вперед, уставился в оперативника ошеломленными, сразу посветлевшими глазами. - У когооо-о-о?!! Да ты чё?!!
Скворцов вгляделся в изможденные от болезни черты, ввалившиеся, заросшие густой щетиной давно не бритые щеки, вздохнул.
- Такие вот пироги... Может, поможете, Семен Ильич?
Полуэктов, выразительно передернул плечами.
- Ну, сказал... Я-то чем могу?!
- Дайте наводочку, кто «приложился»?
- Я неделю как откинулся. Откуда мне знать?!
- А по старым связям?..
- Ты думай, что говоришь... Какие «старые связи»? Лет-то уж сколько прошло...
- И все-таки...
Хозяин комнаты задумался, потом досадливо отмахнулся.
- Да нет же... Говорю тебе... - Потом вдруг ухмыльнулся. - Да и кто мог ему «мстить»?.. Кто на Васю Барина полезет?.. Что ты! Это же тебе не бендюжник какой-нибудь. Он настоящим, коронованным, а не шутовским авторитетом был. А сейчас, говорят, еще и в политику вошел, в бизнесе развернулся... Так что, промахнулся ты, опер, ни к тому «за консультацией» пришел...
- То, что он - «шишка», еще не значит, что у него нет кровников. Неужели не помнишь людей, которых он в свое время обидел?
- Ну почему не помню? Помню. Вот только не думаю, чтобы тот же Ваха, чтобы поквитаться, стал терпеть столько лет, специально дожидаться, когда Барин еще и во власть войдет... Если бы хотел, давно «вопрос» решил. Или хотя бы попытался...
- Ваха? Кто такой? Я его не знаю…
- Твои «старички» знают. Занятный был тип.
- А поподробнее?
- Ну что рассказывать?.. - Полуэктов поудобнее устроился на кровати, поджал, спрятал под себя ноги, укутался в одеяло с головой. Потом покосился на гостя, как бы извиняясь, протянул. - Ты это... Не смотри, что я так сижу... Морозит меня. Никак согреться не могу. Болею.
- Не заморачивайся. Так что там по нашему фигуранту?
- Ваха - наш местный. Грузин. Его отец в свое время был ведущим хирургом областной клиники. Мать педагог. Народный учитель, между прочим. Грузинка, а преподавала русский язык. Хорошая, добрая, говорят, женщина была. Сына очень любила. Да и как не любить? Единственный ребенок, наследник... Ваха неплохим пацаном казался. Представь, в детстве даже не хулиганил. Пионером был. Председателем совета дружины. Потом комсоргом школы. Все говорили: далеко парень пойдёт... Хм... Ну, он и пошел... Да только не по той дорожке. Правда, после школы он в медицинский поступил. В питерскую военную академию. Потом вернулся в родные края, оперировал в нашем местном госпитале. Рассказывают, не хирург был - бог. Такие операции проводил - столичным светилам не снились. В общем, золотая голова, золотые руки. А потом... Потом началась вся эта вакханалия с суверенитетом, переделом собственности... И Ваха уехал в столицу счастья искать. Говорили, он пытался там аптечный бизнес поднять, да прогорел. Кинули его. И, наверное, тогда он и озлобился. Не человек стал - зверь. Сколотил бригаду и стал со своими гоблинами людей похищать. И почему-то все больше турков. Пытали, требовали выкуп. А когда выкуп не приходил, заложников убивали. Родным, которые в полицию обращались, фотки или кассеты с видео казни - подробностями последних минут жизни родственника - отсылали. Жуткое «кино», доложу тебе, было... - Рассказчик помялся. - Ну вот как объяснить, почему еще вчера человек, будучи врачом, пациентов спасал, а сегодня - в их палача превратился?.. Он же людей не просто пытал, а имея специальное образование и обладая профессиональными знаниями обо всех болевых точках организма, его рефлексах, использовал полученные знания для того, чтобы мучить человека с особо изощренной жестокостью. Заложники у него под пытками не о пощаде, - о смерти молили. Но всему приходит конец. Убоповцы вышли на след его группировки. Но Ваха ушел.
- А подельники?
- Нет. Всех в перестрелке покрошили. Всю банду. У них же у всех «лоб зеленкой замазан» был. Ваха, когда человека «на работу» принимал, его на первом же деле «кровью» проверял: новичок обязан был собственноручно казнить заложника. И всю эту сцену Ваха снимал на видео. Как следствие, все повязанными оказались. А значит им один хрен: здесь ли, в перестрелке, погибнуть, или потом в СИЗО быть повешенными... Так как похищали, мучили и убивали ни кого зря, а только мажоров. А их папы за такие вещи кого угодно порвут, из-под земли достанут. Потому никто из ваховской братвы тогда живым и не дался... В общем, грохнули их всех прямо на месте, «как оказавших сопротивление». - Полуэктов помолчал, задумался. - Я потом слышал, что эту бойню сам Ваха подстроил. Умышленно свою бригаду под пули подвел...
- Зачем ему?
- Они уже давно у спецслужб на крючке висели. Не сегодня-завтра всех бы взяли. И он, чтобы самому уйти, и сдал подельников. Такую себе «сахарную косточку» компетентным органам кинул. Говорят, он в ФСБ позвонил, где очередная сходка назначена... Ну что сказать?.. Мясорубка получилась жаркой...
- А сам куда делся?
- Прибрав к рукам бригадный общак, а еще имущество погибших компаньонов, сюда, к нам, в родные края, вернулся. Тут о его художествах пока еще никто ничего не знал.
- И что дальше?
- А дальше он новую бригаду сколотил. И стал всех под себя подминать. И, таки, подмял бы, если бы не Барышев. Хм... Ну у того не забалуешь... Да и разозлил он его. …Барин крышевал тогда уже все рынки в городе, всех оптовиков. И надо сказать, крышевал неплохо. Безопасность бизнеса была гарантированной: с ним никто не хотел связываться. Репутация была такая, что хозяева свои конторы могли даже на сигнализацию не ставить. Он был настоящим в городе хозяином. Правда, силой никого к сотрудничеству не принуждал. Хочешь «дружить» - дружи. Не хочешь - свободен, как ветер... Да и не нужно было никого заставлять. Конкуренты эту ситуацию отслеживали: едва какая-нибудь овца отбивалась от стада, типа, «сама себе режиссером хотела стать», она немедленно попадала в передел между другими бригадирами. Со всеми вытекающими отсюда для глупого животного последствиями... И это было самой лучшей рекламой барышевского покровительства. Тем более, говорю тебе, он не беспредельничал и непосильными отступными не давил. Расценки были вполне приемлемыми.
- И что Ваха?
- Полез на него. Правда, не прямо. Не напролом. С его появлением в городе у предпринимателей стали случаться неприятные сюрпризы: то склад у кого-то за ночь сгорит; то магазин обчистят... Точнее, не столько даже обчистят, сколько имущество просто уничтожат, или испортят. Ну как кураж такой... Сначала думали, это деловые между собой что-то не поделили: конкуренция пошла, то-сё, в общем, договориться не могут и друг другу вредят. А потом ситуация стала проясняться. Ваха обиженным бизнесменам свою крышу предложил. Типа, сами видите, какой из вашего Барина «хозяин» - деньги, мол, берет, а за базар не отвечает. Он же, напротив, гарантировал полную безопасность. Ну, правильно - не станет же Барин у дельцов в отместку бизнес уничтожать... В городе напряженка возникла. Все затаились, выжидали, чем дело закончится - сумеет Барышев удержаться или уступит место новому лидеру... И вроде как Ваха одолевать нашего Васю стал. Однажды тот даже позвонил, попросил о встрече... Встретились, поговорили...
- А потом?
- А потом всё. Кранты Вахе пришли. Барышев всю его бригаду в тазики обул. Никого не пощадил. В одну ночь полную зачистку в крае провел. Общак Вахиной бригады взял...
- А сам Ваха?
- Опять ушел. На Кавказ. К боевикам примкнул. Я уже сидел, когда узнал, что он у них хирургом служит. Вернее, служил. Чем он сейчас занимается, не знаю. Возможно, вернулся.
- Думаешь, за тем, чтобы Барину отомстить?
- Это ты о детях?
- Да.
Полуэктов поморщился, повел плечами.
- Нет, не думаю, чтобы это его рук дело было.
- Почему?
- Он бы обязательно сначала выкуп запросил...
- А он и запросил...
Человек споткнулся на полуслове.
- Вот оно, значит, как... Я не знал.
- Кого из бывших дружков Вахи можешь назвать? У кого он мог бы остановиться?
Человек пожал плечами.
- Ни у кого. Нет у него «дружков». И никогда не было. Только подельники. А тех либо ваши убоповцы давно положили, либо Барышев приговорил... Гм...
- Что?
Полуэктов скривился.
- Да и странная какая-то месть получается... Барышев, ты сам говоришь, жив. Тогда какой Вахе смысл?.. Гибель барышевских малолеток его проблем не решает - ему бабло, власть нужны. Он не просто жесток, но прежде жаден, даже алчен, а еще тщеславен патологически. И мочил всегда ни кого зря, а со смыслом. Чтобы поживиться. А тут "выкуп за детей"?.. Хм... Я не думаю, чтобы Барин кому-то что-то ну хоть однажды «платил». «Отплачивал» - да, но вот «платить»... За обиды он с обидчиками другой монетой рассчитывался...
- ?
- Ну что ты как первородка?.. Впрочем, тебе простительно. Ты молодой еще. Не знаешь, не представляешь, какой это человек...
- ?
- Была тут в свое время одна история... Влюбился наш Барин. В жену одного из своих десятских. Бабенка, правду сказать, так себе... Не знаю, что он в ней нашел. Она чем-то на привидение из мультика смахивала - рядилась в какие-то широкие балахоны, плащи, "рясы", как у монахов, пончо... И обязательно черно-белые. А еще она сама, точнее, лицо было очень белым, как мел. К тому же она, наверное, никогда не умывалась и не причесывалась, так как рожа всегда напудренной была: слой грима - буквально в палец толщиной, а на голове, как осиное гнездо, - не расчешешь. И ресницы... На них уже пуд краски висел - тушь даже крошилась, на одежду, лицо сыпалась, под глазами - черные от нее круги. Как у актеров немого кино. Сходство очень сильное: так как она еще и губы темной помадой мазала. Но актеры хотя бы красивыми были, а тут... Временами так просто страшна делалась. Особенно когда плакала или грустила. Тогда - ну вылитый Пьеро из сказки! Или лучше сказать, восставший из гроба мертвец из фильма ужасов. Они же, мертвяки, там тоже все такие - в длинных белых одеяниях, с волосами всклоченными, с черными провалами вместо ртов, глазами круглыми страшными... И вот представь, когда в сумерках ее, бывало, встретишь... В общем, ни баба, а - «женщина с косой». Она стихи писала. И тоже всё о смерти, о загробном. Потом читала. И так, знаешь, всё с завыванием, раскачиваясь... Иногда целые представления устраивала: при свечах и с музыкой - тоже загробной... По нервам, знаешь, как било… Братва, помню, аж цепенела. Над мужем ее поначалу прикалывались: типа, где ты ее, Санёк, на каком кладбище, на какой могиле, нашёл?.. По-хорошему, у нормального мужика на неё и не встанет. А тот любил. Потом и Барышев, как с ума сошел, затосковал, сна лишился. Так сильно она ему понравилась.
- Пытался отбить?
- Нет, что ты. Он пацанов своих не обижал, в личную жизнь их не лез, не доставал. Уважал. И по этой мандавошке тоже молча сох, страдал. А потом ее муж умер. От передоза. И только когда его похоронили и сороковины справили, он к ней и подкатил. Подарками, баблом завалил.
- И в чем же проблема?
- Да некрофилкой сука оказалась.
- Не понял?! Кем?!!
- Некрофилкой. Такой себе «черной вдовой». Она же, оказывается, и первого своего мужика отравила. Когда он ей надоел и она решила от него избавиться, она не стала нанимать киллера, чтобы тот его пристрелил или где-нибудь в подворотне ножом пырнул. Она подсадила его на наркоту. Стала подсыпать в еду порошочек... И через месяц пацан был уже конченным наркоманом. Но он даже не догадывался об этом: ну ломает его, нудит временами, внутренности рвет... Короче, самая настоящая ломка его колбасит, а он ничего понять не может. И тут она, как бы за между прочим, пакетик ему подсовывает: типа, попробуй, дорогой, говорят, помогает... Он раз попробовал, второй... И всё, дело сделано. А потом, когда он однажды укололся и в отключке лежал, она его еще раз подколола... И он уже не проснулся...
- . . . . . . . . . . . .
- Но тогда, конечно, этого еще никто не знал...
- А как же Барышев ее просчитал?
- Да она сама себя перехитрила. Подсыпать Ваське в тарелку зелье, когда он у нее обедал, ей не с руки было, - он мог догадаться. Насторожиться: почему после обеда у нее ему всегда вдруг так хорошо становится?.. Или, наоборот, хреново: наркотик ведь еще уметь подобрать нужно, так как далеко не каждая ширка клиенту подходит, - одна и та же дурь каждому по-разному втыкает. У всех - свое «лекарство». И его нужно искать, экспериментировать. А Барышев не наркоман, да к тому же еще не муж, с ней вместе семьей не жил, чтобы иметь время и возможность это дело обставить, как следует.
- А зачем ей вообще нужно было его травить?..
- Спроси её… Может, больной была. А, может, на кого-то из Барышевских конкурентов работала. Кто знает?
- И как же он ее вычислил?
- А он ее и не вычислял. Случайно, говорю тебе, всё получилось. С некоторых пор она везде с ним таскалась, - типа, «боевой подруги». Ни одно застолье без нее не обходилось. А нужно сказать, любил Барин со своими пацанами после «делов праведных» в хорошем шалмане посидеть, за жизнь покалякать, разбор полетов устроить, предстоящее «мероприятие» обсудить... Так вот, когда он с этой мымрой сошелся, он ее везде начал с собой таскать. Она как Петька у Чапая ординарцем его стала. Привык он к ней. И решила эта сучка моментом воспользоваться, отравы своей ему потихоньку в пойло добавлять, когда он в этих забегаловках, будет гудеть. Расчет был простой: кто ее заподозрит? Это когда ты сам готовишь и еду на стол собственными руками подаешь, ты за приготовленное головой отвечаешь. А здесь, типа, «кабак» - поди, знай, кто еду отравил или в водку чего-то там подмешал... Но не учла наша барышня одного обстоятельства: Вася Барин где зря и с кем зря водку не жрал. Только у проверенных, только у своих людей. А те, отвечая за безопасность хозяина, ушами не хлопали. И когда девица однажды на кухню шмыгнула и порошок свой в горшочки с бараниной потрусила, ее заметили. Барину тут же доложили. Он, конечно, сначала не поверил. Но поскольку речь шла не только о его безопасности, все-таки приказал ее обыскать. И у нее в лифчике пузырек нашли. Потом на экспертизу отослали - у авторитета везде уже знакомства были. И эксперты обнаружили какую-то токсичную дрянь. Названия той гадости я уже не помню, но дурь, говорят, очень серьезная: что-то из нового поколения синтетических наркотиков. Её первые мужья потому тогда так быстро кони и двинули.
- И как Барышев с ней вопрос решил?
- Ну что ты как маленький, ей-богу… Ну не медалью же наградил...
- Убил?
- Да.
- Собственноручно казнил?
- Ну как сказать, «собственноручно»... Но в своей манере. Он, понимаешь, людей, даже очень плохих, даже очень сильно его лично обидевших, никогда вот так буквально не мочил. Он давал им хоть и мизерный, но шанс. Например, когда он тут с кавказцами воевал, он их как-то заманил к себе на катер, вывез в открытое море, вывалил за борт: типа, плывите - не я вас казню...
- Да, я слышал об этой истории. А с девицей что?
- Из той же «оперы»... Он усадил её в джип покойного мужа и по-тихому в болото спустил. Джип тонул медленно: буквально по сантиметру в трясину уходил. А девка внутри салона металась... Но они не стали смотреть, сразу уехали. Хм... Для чистоты эксперимента...
- ?!
- Давали ей шанс спастись...
- Как это?
- А вдруг выбралась бы как-нибудь. Или кто-нибудь случайно шел бы мимо, заметил, спасателей успел вызвать. Ну, вроде как Бог не хотел ее смерти. Ведь бывают же чудеса.
- А здесь как решилось?..
- Да, должно быть, как надо. Я, знаешь, потом, на зоне, специально у пацанов интересовался: она, вероятно, еще несколько часов жила, пока не столько даже вода в салон набралась, чтобы она захлебнулась, сколько воздух не закончился. Представляешь, что за смерть была?.. А, главное, он ее беременной казнил. И ребенок, между прочим, был его собственный...
- Может, не знал?..
- Как не знал, когда у девахи живот уже выше носа торчал. Она, говорят, страшно кричала, о пощаде молила, на живот ему свой показывала, дескать, твой же ребенок. А он только поморщился. Кого, говорит, ты родить можешь?.. Путевые у таких не родятся, а упыри... А тех зачем плодить? Их и так, говорит, на свете уже выше крыши...
- Родня у нее какая-нибудь осталась?
- Кто знает? Может, и осталась... - Полуэктов вдруг догадался. - Думаешь, за нее могли отомстить? Типа, ты нашего ребенка приговорил, - теперь своих отдай?..
- Очень может быть... - Скворцов что-то быстро записал в блокнот, стал подниматься уходить. - А вам, Семен Ильич, спасибо... Да, а, к слову, где говорите, Барышев внедорожник утопил?..
Человек стрельнул в оперативника насмешливыми глазами.
- Так это... не знаю я. Сам ведь я этого не видел... Может, врут люди, и не было ничего...
- Понятно...
Скворцов уже подошел к двери, тронул ее за ручку, когда Полуэктов, опять закашлявшись, просипел вдогонку
- А ты бы еще с дружками его детства поговорил. С тем же, например, Корчинским. Столько лет вместе... Всё прошли... Авось наводочку какую и даст...
(продолжение следует...)
Р. S. кто хочет читать все главы произведения подряд заходите ко мне в ленту - один клик мышкой в аватарку (женщину в белом в кружке)