ОБ ИСТОРИЧЕСКОЙ РОЛИ ЭГОИЗМА И АЛЬТРУИЗМА

УДК 17.023; 321.74

Лаверычева Ирина Германовна

к.филос.н., сотрудник отдела инноваций в образовании
Санкт-Петербургский государственный морской технический университет

(Россия, г. Санкт-Петербург)

Предпринята попытка раскрыть философское (антропологическое и политологическое)значение альтруизма и эгоизма как основания социальных отношений между людьми. Современное социобиологическое и философское знание, включая результаты исследований автора, позволяет объяснить не только врожденное, социально-биологическое происхождение этих свойств и их роль в индивидуальной жизни людей, но и то, как они влияютна общественные отношения: на формирование нравственности, культурной морали, а также основных тенденций развития современного мира – противоположных идеологических систем капитализма и социализма.

Ключевые слова: альтруизм, эгоизм, коллективизм, нравственность (нравы), мораль, капитализм, социализм.

AboutHyisTORIcalroleofselfishnessandAltruism

Laverycheva Irina Germanovna

Cand. Philosophic Science,
Saint-Petersburg State Sea Technical Yniversity

(Russia, Saint-Petersburg)

An attempt has been made to uncover the philosophical (anthropological and political) meaning of altruism and egoism as the basis of social relations between people. Modern sociobiological and philosophical knowledge, including the results of the author’s research, allows us to explain not only the innate, socio-biological origin of these properties and their role in the individual life of people, but also how they affect social relations: the formation of manners, cultural morality, as well as the main trends in the development of the modern world - the opposite ideological systems of capitalism and socialism.

Keywords: altruism, egoism, collectivism, manners, morality, capitalism, socialism.

Представленная здесь статья является продолжением обзорной статьи о свойствах альтруизма и эгоизма у животных и человека, опубликованной в журнале «Биосфера» осенью 2016 г.[15].Тогдарассматривались преимущественно общебиологические закономерности проявления этих свойств иэволюционные аспектыих происхождения, которые, прежде всего, способствуютразвитию социальности и выживанию наиболее высоко организованных представителей животного мира. Однако, наибольший интерес для нас, представителейрода человеческого, представляют сугубо человеческие аспекты социальных проявлений альтруизма и эгоизма, особенно их роль в историческом развитии общества.

Обобщая результаты собственных многолетних исследований, а также известные социобиологические и философские представления,автор формулирует концепцию врожденной социальной дифференциации людей по склонности совершать эгоистические или альтруистические поступки как принцип их врожденной нравственной гетеротипности. Именно борьба эгоизма и альтруизма (или коллективизма), которая проявляетсяна всех уровнях организации человека,лежит в основании всех социально-политических отношений, явлений и процессов, в частности:культурной морали, социального неравенства иборьбы с ним,а также смены систем экономического и государственного устройства.

1. Общий смысл эгоизма и альтруизма

Что такое альтруизм и эгоизм? Прежде всего, это ситуативно проявляющийся характер суждений и поступков человека, противоположных относительно индивидуальных или общественных интересов:

Эгоизм – суждения и поступки, которые индивид совершает исключительно в собственных интересах, невзирая на интересы и мнения других. Альтруизм ‑ суждения и поступки, которые индивид совершает, прежде всего, в интересах другого лица, коллектива или общества в целом – т.е. на пользу другим и, нередко, во вред себе.

Хорошо известно, что практически каждый человек способен и к эгоизму, и к альтруизму, и характер поступка в основном зависит от ситуации. При этом большое значение имеет внутреннее состояние человека, которое также ситуативно. Однако есть и более постоянные тенденции поведения, зависящие от общего уровня культуры, обученности людей нормам поведения и привычки следовать им, доводящей эти формы поведения до автоматизма, а также от врожденных особенностей психики.

С социобиологической точки зрения [15, 36, 41], эгоизм – это такие, выработанные в процессе эволюции и закрепленные в генах, формы активности индивида (или эволюционно-стабильные поведенческие стратегии), которые повышают шансы его индивидуального выживания относительно других представителей данного вида или среди существ живой природы в целом. Эгоизм связан с удовлетворением необходимых биологических потребностей и является преобладающей тенденцией индивидуального поведения, поскольку обеспечивает успех в конкурентных отношениях и выживание наиболее жизнеспособных индивидов, т.е. способствует сохранению наиболее живучих генов из генофонда популяции. У людей, как и у животных, это самое древнее биологическое свойство, которое проявляется в борьбе за существование как основное свойство жизни. Прежде всего, оно проявляется в конкурентной борьбе за полового партнера и потомство, а также жизненно важные средства к существованию – за территорию, жилище, пищевые, энергетические и иные ресурсы. Эгоизм может проявляться как в агрессивных и резко негативных для других (например, захват, насильственное принуждение, подавление, изгнание, нанесение физического вреда, вплоть до уничтожения), так и более нейтральных формах поведения (например, насмешливые и язвительные замечания, демонстрация бесстрашия или каких-либо преимуществ, позы и гримасы пренебрежения или угрозы, обозначение границ своей территории и т.п.).

Альтруизм – напротив, такие, выработанные в процессе эволюции и закрепленные в генах, формы активности индивида (или эволюционно-стабильные поведенческие стратегии), которые повышают шансы выживания других представителей вида и понижают шансы его собственного выживания. Альтруизм тоже имеет адаптивное значение, поскольку способствует сохранению генофонда и социальной структуры социума в целом. Он коренится в родительской любви и заботе о потомстве и возникает в эволюции как ограничение проявлений крайних форм эгоизма внутри семьи ‑ внутрисемейной агрессии.

Внешне реакции альтруизма могут проявляться в точности так же, как и реакции эгоизма, но их направленность иная – в интересах социума, а не самого индивида. Именно поэтому человеческий социум оценивает альтруизм всегда позитивно и закладывает принципы альтруизма в нормы морали, которые поддерживаются культурой. Общественная мораль, в сущности, всегда альтруистична, поскольку главная задача любой морали – разумное ограничение индивидуального эгоизма людей. Кроме того, она психологически опирается на альтруизм как на естественную способность человека к состраданию и самопожертвованию.

Альтруизм и эгоизм – два альтернативных отношения между людьми, которые пронизывают все уровни организации человеческого общества. Они лежат в основе понятий добра и зла, формируют общественное мнение, нравственность и мораль, в религии определяют представления о боге и дьяволе, в системе образования и воспитания – социально приемлемые приоритеты развития личности, в экономике – цели и способы организации производственных отношений, в государстве ‑ приоритеты идеологии, политики и права, в науке и философии ‑ этические концепции, в культуре единство традиционной морали и образа жизни.

2. Социально-биологический и социально-культурный детерминизм в проявлении свойств эгоизма и альтруизма

Философы от Сократа до Канта такие свойства человека, как способность к самоограничению (совесть, социальная ответственность, самоконтроль и добродетели), связывали, прежде всего, с разумностью человека. И общественная мораль, определявшая идеалы и нормы нравственности, считалась исключительно продуктом рациональной мысли. Потом, философы-сенсуалисты (Руссо, Шопенгауэр, Кропоткин, Соловьев и др.) показали, что на одной рациональности построить мораль невозможно. Для формирования морали, кроме разума, необходима и способность человека к социальному чувству, которое проявляется в доброжелательности, симпатии, сочувствии, сострадании, альтруизме. Но научных знаний для объяснения этого явления тогда не хватало. Чтобы дать морали естественное обоснование, сенсуалисты были вынуждены предполагать, что все люди в одинаковой степени способны к альтруизму и что альтруизм в результате соответствующего воспитания обязательно должен побеждать эгоизм. Данная точка зрения была основой советской идеологии. Среди специалистов гуманитарной сферы она сохраняет свое влияние и сегодня.

Однако, вопреки распространенному мнению о равенстве духовного потенциала людей и о том, что в каждом человеке с одинаковой вероятностью может проявляться как эгоизм, так и противоположное свойство – альтруизм, современные социобиологические данные и, в частности, данные, полученные в нашей психолого-социологической работе, показывают, что в реальности все обстоит гораздо сложнее. На характер поведения людей влияют не только социальное положение, воспитание, образование и навыки соблюдения нравственных норм, но и различная биологическая – врожденная склонность к эгоизму или альтруизму. Современное естествознание располагает достаточно убедительными данными о том, что, люди, обладая различной генетической индивидуальной наследственностью, под влиянием различных, как социально культурных, так и социально биологических условий, формируют два основных нравственно-психологических типа: эгоистов и неэгоистов (альтруистов) [5]. При этом проявляются и особи смешанного типа, которых за рубежом чаще рассматривают как отдельную промежуточную категориюполуэгоистов-полуальтруистов [30, 31], а в отечественной научной литературе – как определенную категорию эгоистов с менее резко выраженной степенью эгоизма [10, 23, 36]. Но и те, и другие обычно единодушны во мнении, что эгоисты встречаются гораздо чаще, чем альтруисты.

В многолетних популяционных исследованиях школьников, учащихся средних профессиональных учебных и студентов вузов (с 1995 по 2015 г.) мне удалось уточнить численное соотношение эгоистов и альтруистов [7, 9, 10, 11]. Оно оказалось равным 1:15. Кроме того, обнаружилось несколько типов эгоистов, проявляющих различную степень эгоизма: мягкие, умеренные, твердые (или грубые) и крайне выраженные (жестокие) эгоисты. В общей сложности получилось соотношение, близкое известному в генетике порядку расщепления признаков 1:4:6:4:1, которое свойственно комбинативной системе наследования по двум парам однонаправленных генов. Такой механизм наследования можно наблюдать при гибридизации, т.е. при резком различии матери и отца по двум парам признаков. Он может проявляться у самых разных организмов в природе и, в частности, у человека, например, при наследовании цвета кожи, когда один из родителей черный, а другой – белый. Все дети у таких родителей – типичные мулаты с коричневым цветом кожи, а все внуки имеютразный цвет кожи– от черного до белого и, как говорят генетики, расщепляются на следующие фенотипические классы: 1) типичные негры (1/16), 2) темные мулаты (4/16), 3) типичные мулаты (6/16), 4) светлые мулаты (4/16) и 5) типичные белые (1/16) [5,С. 37].

Данные, полученные в нашей работе [12], дают возможность предполагать, что, вероятнее всего, по признакам альтруизма или эгоизма человеческое общество состоит из людей, имеющих различные наследственные задатки, подчиненные определенной системе доминирования и встречаемости в популяции:эгоизм связан с проявлением «диких», более сильных (доминантных) генов; а альтруизм – с проявлением «культурных», более слабых (рецессивных) генов, которые проявляются только в отсутствие генов доминантных. Это значит, что, предположительно, все обнаруженные типы (1 тип альтруистов и 4 типа эгоистов) должны встречаться в обществе с определенной частотой:

1) наследственных альтруистов, интуитивно выполняющих все нормы морали, благодаря врожденному социальному чувству – не более 6%;

2) мягких эгоистов, легко поддающихся альтруистическому воспитанию и выполняющих нормы морали – около 25%;

3) умеренных, поддающихся воспитанию и выполняющих основные нормы морали со средним результатом – около 40%;

4) твердых (грубых) эгоистов, с трудом воспринимающих и выполняющих нормы морали – около 25%;

5) крайне выраженные (жестокие), почти не поддающиеся воспитанию, чистые эгоисты, как и чистые альтруисты, составляют не более 6%.

В совокупности же общество оказывается психогенетически неоднородным– гетеротипным, т.е. складывается из нескольких различных, генетически запрограммированных, нравственно-психологическихсоциальных типов людей. Эти результаты исключительно важны для понимания того, при каких закономерных культурно-нравственных изменениях общественного сознания может происходить трансформация и смена общественного строя [13].

Вместе с тем, мы должны понимать, что деление людей на эгоистов и альтруистов относительно. Поведение и внешне, и внутренне ситуативно, т.е. зависит от внешних обстоятельств и внутреннего состояния человека. Несомненно, в поведении каждого человека в отношении свойств эгоизм-альтруизм проявляется естественная двойственность. Ведь человек должен выживать и как отдельный организм (для этого необходим эгоизм), и как член сообщества (для этого необходим альтруизм). И все же сама двойственность проявляется по-разному: в равных условиях у подавляющего большинства людей (составляющего более 90%) явно или скрыто преобладает эгоистическая позиция, в то время как у абсолютного меньшинства (составляющего менее 10%) устойчиво преобладает альтруизм [14].

Принцип популяционной дифференциации людей (по степени эгоистичности и альтруистичности как уровню сострадательности), которая предположительно соответствует наследственной гетеротипности (гетерогенности) человеческого сообщества – дает возможность по-новому взглянуть на роль альтруизма и эгоизма в жизни человека и общества и дать новые ‑ более адекватные объяснения многим фактам общественной жизни.

Принцип гетерогенности объясняет, почему во все времена резко расходились взгляды философов на роль альтруизма и эгоизма в жизни человека и общества: эти расхождения можно объяснять не только исторической ситуацией и состоянием социума, определяющим культурные влияния на личность мыслителя, но и альтруистическим или эгоистическим наследственным характером самойэтой личности.

Принцип гетерогенности опровергает и доминирующую в истории философии, а также в современной гуманитарно-философской среде, точку зрения на альтруизм и эгоизм как равновероятные ситуативные проявления в поведении каждого человека. Хотя этот принцип не отрицает ситуативности реакций и возможности свободного нравственного выбора для каждого отдельного человека, – различные наследственные детерминанты (как минимум 5 различных комбинаций генов альтруизма и эгоизма) исключают сходство реакций даже при прочих равных условиях и повышают значение наследственного психогенетического детерминизма.

Углубление представлений об альтруизме и эгоизме приводит к пониманию сложной причинно-следственной связи проявлений альтруизма и эгоизма с наследственными психогенетическими задатками личности, образом жизни семьи и культурой социума, а также социально-экономической и политической обстановкой, от которой зависят идеология и культурно-нравственный климат общества, а те, в свою очередь, влияют и на образ жизни семьи, и на систему общественного воспитания и образования, и, непосредственно, на мировоззрение человека. Эта сложная связь исключает полную произвольность поступков, а идея свободы выбора, хотя и остается применимой в масштабах отдельной личности, в общем смысле – при рассмотрении человека во всей полноте его биосоциальных и социально-культурных отношений – становится мало содержательной и мало значительной абстракцией.

3. Проблема нравственного выбора

Сложность изучения альтруизма и эгоизма заключается, прежде всего, в комплексной природе проявления этих свойств. Нравственный выбор человека обычно связывают с его разумностью. Но с точки зрения Юма, Шопенгауэра и других сенсуалистов, разум – лишь инструмент, который позволяет более эффективно добиваться желаемого. Сама же цель желаний как основание или повод для проявлений альтруизма или эгоизма, является вопросом эмоционально-вкусовых предпочтений и лежит, скорее, вне сферы действия сознания. При этомошибочно считать моральное мышление иррациональным: закономерности формирования нравственных норм естественны, они поддерживаются культурой и как объект необходимой социальной практикипознаваемы и, соответственно, включаются в рациональное мышление.

Сострадательная активность человека ситуативна. Например, она снижается с повышением интенсивности собственного страдания, а по достижении определенного предела может вообще не проявляться, в то время как эгоистические реакции сохраняются у человека всегда. Общеизвестным фактом, например, является эгоизм глубоких стариков, сконцентрированных на состоянии собственного недомогания и не способных входить в положение других людей. Сходным образом ведут себя избалованные дети, попавшие в чуждую среду, скажем, в детском садике илиначальной школе. Настаивая на своем, они могут быть неадекватно агрессивны, игнорируяобиды и недовольство других детей.

Но что же, прежде всего, заставляет быть человека альтруистом или эгоистом в той или иной ситуации?

Во-первых, сила страдания и сострадания, как и направленность желаний, во многом зависят от того, какой наследственной психогенетической конституцией обладает человек. Степень сочувствия и сострадания при прочих равных условиях у разных людей могут сильно различаться. Именно это стало основанием для выделения социобиологами и психогенетиками разных типов людей ‑ альтруистов и эгоистов.

Во-вторых, это осознанная нравственная позиция человека как определенная программа действий, которая была заложена в него в процессе воспитания, особенно, в раннем детстве (до 11-12 лет) – в виде соответствующих норм и идеалов [10, с.60-62; 5, с. 204]. Надежно усвоенные и закрепленные практикой жизни моральные установки, как подчеркивал Докинс, играют в жизни человека такую же кардинальную роль, как и его наследственные, природные инстинкты и потребности [4, с. 34-37]. Как известно, даже наши вкусовые предпочтения во многом зависят не только от наших природных свойств, но и от воспитания и привычек. Таким образом, результат нравственного выбора будет зависеть от взаимодействия факторов психогенетической конституции и факторов воспитания, закрепленных знанием и привычкой, и от того, какой из них в той или иной ситуации возьмет верх.

Кроме того, в поведении людей снова начинают признавать доминирующее влияние социума, вследствие чего понятие воспитания приобретает самое широкое значение: это не только знание нравственных норм и привычка ими пользоваться, приобретенные в семье и школе, но и совокупность всех факторов коммуникативной среды, формирующих мировоззрение в течение всей жизни человека.

Опираясь на современные данные психологии, этологии и генетики, Туркхеймер в 2000 г. [42] сформулировал основные законы психогенетики, суть которых заключается в следующем: 1) все поведенческие свойства наследственны; 2) влияние воспитания в семье уступает влиянию генов; а 3) влияние семьи и генов уступает влиянию социума.

Под влиянием социума подразумевается общесоциальная среда, которую определяет вся совокупность общественных коммуникаций: менталитет, система образования, культурно-нравственный и политический климат и, особенно, наиболее подверженная политическому и коммерческому манипулированию, современная информационно-развлекательная среда (масс-медиа), включая интернет, телевидение и рынок рекламы.

Идеологическое содержание коммуникативной сферы зависит от состояния общества. В более зрелых и консолидированных обществах общественное мнение и государственная власть, как правило, нацелены на поддержание культурной нравственности и, таким образом, способствуют позитивному воспитанию в направлении развития тенденций альтруизма. В либералистическую эпоху, когдаразброд и шатания присущи не только народным массам, но и аппарату власти, общество не имеет единой общественной идеи, и коммуникативная среда становится ареной борьбы множества мнений, среди которых, в первую очередь, в силу количественного преобладания эгоистов, верх берут эгоистические настроения. Обычно этопроисходит при старении общественной системы, а также в начале следующего этапа исторического развития, когда новая система отношений еще только зарождается.

Существует и третий фактор, который кажется особенно важным для человека, поскольку относится к сфере его индивидуальной компетенции и ответственности ‑ это творческие усилия самого человека. Ноих значение как произвольной акции сильно преувеличено, поскольку осознанная или неосознанная воля индивида влияет на исход его позиционного выбора в той же мере, в какой человек может прилагать собственные усилия для восприятия знаний о мире и их мобилизации в процессе формирования мировоззрения. А эти усилия, опять же, зависят либо от наследственных способностей, либо от воздействий внешней – коммуникативной среды.

И мировоззрение как общая информационная база и структурная матрица сознания, во многом определяющая нравственную позицию человека, лишь на первый взгляд является продуктом его собственной инициативы (самообразования и самовоспитания), на самом деле она полностью зависит от наследственных склонностей индивида и диктата среды.

В виду исключительной важности культурно-нравственных установок, как для отдельного человека, так и общества в целом, альтруистическая культурная мораль является наиболее консервативным идеологическим базисом человеческой жизни, предельно жестко моделирующим образцы необходимого (социально приемлемого и ответственного поведения), исключающим неопределенность и возможность случайного выбора. Все, что выходит за рамки моральных ограничений, так или иначе непременно создает угрозу благополучию человека и общества и потому рассматривается как нечто, находящееся вне морали и направленное против нее.

При комплексном изучении альтруизма и эгоизма нравственный выбор личности выступает, скорее, не как произвольный, а как программируемый процесс, который получается в результате сложения программ наследственной сострадательности и воспитанной порядочности. В наименьшей степени он определяется кругозором, зависящим от нашего собственного старания.

Свобода нравственного выбора, очевидно, возможна лишь на более высоком – более сложном и менее определенном уровне формирования результата, т.е. не столько на индивидуальном, сколько на общественном уровне. Именно общество формирует государственную власть, которая вправе предъявлять нравственные и правовые критерии к мере ответственности каждого гражданина, а также оценивать, соответствуют или не соответствуют этим критериям его поступки. В этом ключе свобода выбора гражданина (как отклонение от нравственного и правового норматива, порожденное эгоистической тенденцией) всегда негативна и разрушительна, как для общества, так и самого гражданина. Это означает, что свобода выбора сама по себе, т.е. без нравственных алгоритмов и ограничений, существует только как источник безнравственности и беспорядка.

Безотносительной свободы выбора для нравственной личности нет, поскольку она всегда, в любой ситуации, подчинена необходимости следовать культурно-нравственному нормативу, чувству долга и совести. Очевидно, именно это подразумевается в знаменитом марксистском тезисе «свобода – осознанная необходимость». Свобода без необходимости не имеет оснований ни для общества, ни для индивида. Но основания любого индивида коренятся именно в обществе. Поэтому общество в гораздо большей степени, чем сам индивидуум, способно формировать цели и условия воспитания личности. И хотя культурно-нравственное состояние общества как фактор формирования отдельного человека является результатом исторического развития, т.е. также мало зависит от субъективного желания и воли индивидуумов, мы, тем не менее, признавая роль лидирующей личности в истории и творческую силу организованных масс, полагаем, что современное общество, посредством научно обоснованных технологий государственного управления, включая системы политических выборов, правового контроля, СМИ, религиозного, научного и политического образования, – способно с максимальной произвольностью (но, опять же, в соответствии с объективной необходимостью!) определять цели воспитания и образцы нравственного качества граждан. Следовательно, именно общество является главным определяющим фактором нравственного программирования людей, и только применительно к обществу, в лице его руководящих представителей, определяющих направления социального развития, можно говорить об условно свободном выборе нравственной цели и средств ее достижения. Но при этом смысл личной свободыполитического деятеля не отделим от меры, возлагаемой на него, ответственности. Политик и общественный деятель в той же мере свободен в своем нравственном целеполагании, в какой обязан служить обществу и в какой будет подвержен оценке, критике и осуждению за результаты своей деятельности в дальнейшем. Точно также и каждый гражданин, зависящий от закона, морали и деятельности политиков, свободен лишь в той мере, в какой способен нарушить обязанности, отклониться от требований закона, морали и политики, и в какой за это, соответственно, будет возлагаться на него мера ответственности.

Такое понимание нравственной свободы (скорее, как несвободы – в бытовом понимании) включает не только классический – академический философский смысл свободы Канта и Гегеля, подразумевающий чувство долга и внушаемую «высшим разумом» нравственную рациональность (осознанную необходимость), но и естественную социальную ответственность как неизбежное естественное последствие безнравственного поступка, которое в понимании Спенсера [26, с.215-224]сродни народному пониманиюсудьбы: судьбы как возмездия и неотвратимости наказания за совершенное преступление, т.е. нарушение общественного порядка.

4. Эгоизм и альтруизм в основании нравственности и морали

Подавляющее большинство людей в любой стране, как правило, возмущает попрание норм социальной справедливости, основанных на принципах сострадательной, т.е. альтруистической морали. И, важно подчеркнуть, что любая культурная мораль в принципе альтруистична, поскольку утверждает этические принципы общежития, осуждая эгоизм, ограничивая индивидуализм, поддерживая коллективизм и призывая к социальной ответственности. На первый взгляд, это может показаться странным, если принять во внимание абсолютное численное превосходство эгоистов над альтруистами. Как же так? Может быть, все учителя, врачи, писатели, религиозные и общественные деятели или социальные работники, которые как правило, выражают позицию альтруизма, – альтруисты? Нет, полученные результаты показывают, что настоящих альтруистов в любом социальном слое – не более 6%. Но альтруистическая мораль, как продукт сознания альтруистов, распространяется на все общество и функционирует в обществе не только в интересах альтруистов, но и в интересах эгоистов.

Во-первых, она поддерживает систему выживания человека вообще, укрепляя фундаментальный принцип взаимности: «не желай другому того, чего не желаешь себе, и желай того же, что желаешь себе». Во-вторых, маскируясь под альтруистов, лидирующие эгоисты рассчитывают паразитировать, как на альтруистах, так и на других эгоистах. Именно поэтому эгоисты с готовностью подхватывают альтруистическую идею сострадания и стремятся воспитывать других эгоистов в духе альтруизма. Таким образом, мораль альтруизма получает поддержку большинства, а, значит, может сохраняться и поддерживаться в социуме. Как это происходит?

В отличие от альтруиста, который заботится о других не меньше, а порой и больше, чем о себе, природный эгоист любого типа сосредоточен, прежде всего, на цели собственного выживания. Поэтому в любой ситуации он лучше всего ориентируется и находит оптимальное решение именно с точки зрения собственной пользы. Для эгоиста принципы альтруистической морали сами по себе не важны. Проблемы общества заботят его лишь постольку, поскольку оно является источником его собственного благополучия. И любой, мало-мальски социализированный, умеренный эгоист понимает, что выгоднее всего опираться на большинство и поддерживать мнение большинства. Именно поэтому мнение большинства для эгоиста является ключевым фактором в стратегии его социального мышления и поведения. По этой же причине в обычной обстановке, когда мнение большинства достаточно выражено и защищено, эгоист склонен воспринимать стандартную общественную идею (общепринятую идеологию, стандартное мировоззрение) и соблюдать общественные нормы. Так же он относится и к государственной власти: эгоист будет поддерживать власть лишь до тех пор, пока ей подчиняется большинство, и мгновенно изменит свои взгляды, как только почувствует ее ослабление.

Как же удается альтруистическим принципам поведения стать нормой для большинства и сформировать общественную мораль, определяя стандартный образ жизни? То, что при абсолютном преобладании в обществе эгоистов, общественное сознание, мораль и нравственные ценности альтруистичны – парадоксально. Понятно, что для общества альтруистическая система ценностей полезна, поскольку она способствует сохранению общественной целостности. Однако общество складывается из множества индивидов, имеющих самые разные, зачастую противоположные интересы. Откуда же берется общественный приоритет альтруистической морали?

Процесс формирования морали, вероятнее всего, происходит в 3 этапа:

1-й этап. В условиях генетического разнообразия людей, когда подавляющее большинство (рода, племени, этноса) образуют разные типы эгоистов, прообраз альтруистической морали сначала мог возникнуть в результате индивидуального творчества альтруистов как образ героического самоотверженного поведения. Поступки альтруистов, повлиявшие на спасение и судьбы многих людей, становились содержанием сказаний, песен, мифов и легенд, формируя пантеон героев и сакральных образов, которые прославлялись, сохраняясь в памяти рода и племени как образец для подражания.

2-й этап. С укреплением и расширением рода, с ростом его влияния и связей с другими этническими образованиями, мифологический альтруистический образ подхватывается и распространяется в надэтническом общественном сознании, среди основной массы людей, не только альтруистами, но и эгоистами, и становится популярным, проникая в культуру и нравственность народа, национальности, международной общности, государства.

С одной стороны, и среди эгоистов, и среди альтруистов, альтруистическая мораль имеет общую рациональную предпосылку. Это древнейшее биосоциокультурное основание – представление о справедливости как отношении взаимности. К сожалению, значение принципа взаимности, как для формирования и развития древнейших форм морали, так и для формирования нравственных отношений, включая современные межличностные отношения, до сих пор не всеми осознается и понимается в должной мере. Человечество неустанно накапливало, как результат негативной практики взаимности (вражда, война, мщение, возмездие, наказание), так и ее позитивный опыт (согласие, взаимопомощь, доверие, доброжелательность, благодарность). Практика взаимности способствовала усмирению агрессии, накоплению ненормативного опыта доброжелательности, сочувствия и сострадания, в особенности у мягких и отчасти умеренных эгоистов, хотя она не могла ограничить агрессивного эгоизма у твердых – грубых и крайних эгоистов.

С другой стороны, важно иметь в виду, что эгоисту выгодна альтруистическая мораль, и не потому, что он заботится о всеобщей пользе и стремится к справедливости. Наоборот, убеждая конкурентов-эгоистов быть альтруистичнее, он рассчитывает воспользоваться их альтруизмом, как, и положено эгоисту, корыстно. Альтруистический идеал, за который альтруисты платят жизнью, для эгоистов ‑ лишь инструмент манипулирования. Так формируется локальная мораль как фикция для самого манипулятора, рассчитывающего с ее помощью ограничить амбиции конкурентов. Такой тип поведения называют макиавеллизмом. Как показывают исследования этологов, макиавеллизм весьма распространен не только в человеческом обществе, но и среди обезьян.

3-й этап. Благодаря усилиям эгоистов-манипуляторов и вопреки их намерениям обмануть друг друга, локальная мораль распространяется и начинает жить собственной жизнью. В конце концов, она достигает такого авторитета, когда манипулятор, вынужден не только учитывать локальное мнение большинства, но и сам поверить в то, что раньше воспринимал как фикцию. Сначала основным носителем альтруистической морали становится эгоистическое большинство в лице мягких и умеренных эгоистов, наиболее способных среди эгоистов к усвоению культурных норм. Потом, поскольку мнение большинства имеет определенное влияние и на жестких эгоистов, популярный образ становится образцом для подражания повсеместно и трансформируется в стандартную общественную идею, которая в конечном итоге осваивается всеми членами общества. Далее она закрепляется в культуре и передается из поколения в поколение как культурно-нравственная традиция, охватывая общество целиком.

Таким образом, принципы социально ответственного и самоотверженного – альтруистического поведения, выработанные в истории культуры уникальными героическими усилиями альтруистов, рано или поздно, становятся стандартной идеей и мировоззренческой основой всего общества, формируя культурную мораль, обладающую авторитетом не только для альтруистов, но и для эгоистов.

5. Альтруизм и культурная мораль – источник идей социализма

Приведенное объяснение происхождения альтруистической морали дает нам не только представление о происхождение морали и нравственности, но и понимание того, как в историческом сознании людей вынашивалась, зрела и превращалась в реальность мечта о справедливом обществе – обществе коммунистического социализма, приобретая естественное психологическое основание, политэкономическую жизнеспособность и историческую перспективу. Можно сказать, что настоящий социализм – это высшая форма культурной морали, реализующей принципы альтруизма как самые совершенные принципы справедливости, распространенные на все аспекты человеческой жизни и уровни ее социальной организации.

Как писали основатели теории социализма К. Маркс и Ф. Энгельс, в буржуазном обществе «…крупная промышленность сделала конкуренцию универсальной… При помощи … конкуренции она поставила всех индивидов перед необходимостью крайнего напряжения …. Где только могла, она уничтожила идеологию, религию, мораль и т.д., а там, где она этого не сумела добиться, она превратила их в явную ложь. … Она подчинила естествознание капиталу и лишила разделение труда последних следов его естественного характера. Она вообще уничтожила все естественно сложившиеся отношения (насколько это возможно в рамках труда) и превратила их в отношения денежные» [19].

Необходимость социалистических преобразований становится все более очевидной по мере усложнения современной организации человеческого мира. Проблемы его выживания, зависящие от согласованной и социально ответственной организации систем управления уже невозможно решить с позиций эгоизма. Это все яснее понимаютуже не только политики и моралисты, но и представители бизнеса, специалисты экономических и естественных наук. Как подчеркивал Альберт Эйнштейн, «социализм обращён к социально-этической цели» и «цель социализма состоит именно в том, чтобы преодолеть хищническую фазу человеческого развития ради более высокой» [35]. С точки зрения Эйнштейна, именнопотому, что «социализм обращён к социально-этической цели» и подобные «цели порождаются людьми с высокими этическими идеалами», экономическая наука капиталистического общества, построенного на принципах эгоизма,«не способна прояснить черты социалистического общества будущего». Более того, он предостерегал: «…Наука… не способна создавать цели. Ещё менее – воспитывать их в человеке. В лучшем случае, наука может предоставить средства к достижению определённых целей. …И, если эти цели … обладают жизненной силой, их принимают и осуществляют те массы людей, которые полусознательно определяют медленную эволюцию общества» [35].

Если возникает неудовлетворительная или критическая экономическая ситуация, естественно, возникает и критическая социальная идея, иновая нравственная цель. Это яснодаже противникам социализма: «…Этика определяет цель и решающие причины развития – то, что в функциональных терминах может быть названо … системой ценностей общества, которая оправдывает существование всех его институтов и делает возможной саму их жизнедеятельность. И эта этическая цель должна быть превосходящей по отношению к любому из ее частных проявлений»[18].

Когда противники коммунистической идеи говорят о неестественности и нежизнеспособности социализма, они кардинально ошибаются, хотя и бывают правы, отмечая отдельные недостатки и несовершенства жизни в СССР и других странах социалистической системы ХХ века. На самом деле идеи социализма имеют естественный источник – природных альтруистов, обладающих необходимым количеством наследственных задатков – генов альтруизма, которые реализуются в обостренном чувстве социальной справедливости, ответственности, правды и повышенной способности к сочувствию, состраданию, солидарности и взаимопомощи. На первый взгляд, альтруистов слишком мало (как уже говорилось, только 6%). Но в истории развития человечества этой доли вполне хватило, чтобы сформировать и распространить на все общество альтруистическую по своей сути, культурную мораль. Благодаря этой морали, твердое естественное основание социализм получает и в лице эгоистов, правда, только лишь в том случае, если социализм эффективен, т.е. и экономически, и духовно повышает и защищает уровень жизни большинства. Ключом к пониманию исторической необходимости идеи альтруизма, как сострадания и осуждения причинения страдания, лежащей в основе общественной морали социально ответственного гуманизма и коммунистического социализма, является то, что, если эгоизм для человеческого общества необходим как биологическая основа борьбы за существование и выживание индивидов, наиболее приспособленных к данным условиям существования (индивидуальный естественный отбор и биологическая эволюция вида), то альтруизм необходим как условие выживания и культурно-нравственного прогресса человеческого сообщества в целом (популяционныйотбор и геннокультурная коэволюция по Уилсону и Ламсдену) [15, 41].

Альтруизм формирует глубинные основы общественного сознания, опираясь на знание и разум всех людей, независимо от того, являются ли они эгоистами или альтруистами. Именно разум способен примирить альтруистов и эгоистов – этих вечных антагонистов, которые стремятся вести человечество к противоположным целям. Воспитанный, социализированный разум усмиряет общественно опасные амбиции эгоистов и освобождает общественно полезную энергию альтруистов, направляя и тех, и других в русло созидательной работы на общее благо. В результате человечество оказывается способным и к научному познанию мира, и к разумному государственному устройству, а в дальнейшем, будем надеяться, и к гуманному управлению природой и обществом.

Противостояние альтруистов и эгоистов – это не упрощенная схема противостояния добра и зла. Хотя понятия добра и зла, действительно, исторически формируются как полярные отношения человека к человеку: жестокие — эгоистические (зло), сострадательные — альтруистические (добро). Все гораздо сложнее. Альтруистов очень мало, но они завоевывают общественное внимание. Эгоисты воспринимают мораль альтруистов и «притворяются» альтруистами корысти ради. При этом, будучи большинством, они неосознанно распространяют мораль альтруизма на все общество. В результате, вопреки природному доминированию тенденции эгоизма, в обществе формируется сначала буржуазный гуманизм как идея общей пользы и необходимости, так или иначе отраженная в системе общественных ценностей и гражданских (буржуазных) институтов, включая государство и право. Затем, благодаря революционной борьбе и разумно организованной коллективной деятельности людей, идеи буржуазного гуманизма развиваются и трансформируются в идеи социализма, который становится главным направлением прогрессивного исторического развития.

Таким образом, природной основой социализма и коммунистического гуманизма является генетически запрограммированный альтруизм – врожденное биологическое свойство человека, проявляющееся в способности сострадать и стремиться к разумному, справедливому и гуманному устройству общества с заботой о каждом человеке, уважением его гражданских прав и возложением социально необходимой ответственности за поддержание культурно-правовых норм, согласующих индивидуальные и общественные интересы.

6. Эгоизм и альтруизм как полярные социально-политические тенденции

Особенно велико значение гетерогенности популяции людей по свойствам альтруизм-эгоизм для формирования структуры власти и политических отношений. Во всехкризисных ситуациях, которые в изобилии возникали в Новейшей истории нашей страны, ключевую политическую роль сыграла борьба общественных проявлений эгоизма и альтруизма.

Наследственная гетеротипность людей в проявлении свойств альтруизма и эгоизма придает любой общественной системе свойство «гетеропотенциальности». Это значит, что существование разных психогенетических типов людей с определенным численным соотношением альтруистов и эгоистов позволяет сохранять возможности разнонаправленного развития общества, как в эгоистическом, так и альтруистическом направлении. Однако подавляющее превосходство числа эгоистов над числом альтруистов повышает вероятность перевеса эгоистической, т.е. наименее культурной тенденции общественного развития.

Вместе с тем, поступательное историческое движение не может быть случайным. Кроме смены цивилизационных эпох и экономических формаций (рабовладельчество, феодализм, капитализм, социализм, постсоциализм и посткапитализм) оно включает и другие циклы: доцивилизационные, или первобытные, этнокультурные, религиозные, военные, научно-технические и технологические, а также фазы естественной цикличности: начало, юность, расцвет, зрелость, старение и разрушение той или иной социальной системы. В разные периоды, в соответствии с исторической необходимостью, на передний план могут выдвигаться личности с разными генетическими задатками.

Революционное начало, как правило, пролагается героическими усилиями немногих альтруистов, способных жертвовать собой ради высшей идеи. В период юности системы выгоды новых отношений утверждаются с участием передовых, самых образованных и социально востребованных (мягких) эгоистов. В расцвет и зрелость система вступает, когда вокруг ее ценностей объединяется подавляющее большинство, т.е. когда к идеям альтруистов и мягких эгоистов присоединяют свое решающее мнение умеренные эгоисты. Таковы созидательные фазы развития общества.

Жесткие и крайне жесткие эгоисты более всего склонны к нарушению общественного порядка и их обычный удел – криминал, с которым общество в созидательный период своей истории, так или иначе, справляется. Но в эпоху старения общественной системы, особенно, когда она становится на путь войны, жесткие и крайние эгоисты могут выдвигаться на первую роль как агрессоры и завоеватели, сторонники силовой политики и террора. С одной стороны – это жестокие военачальники и правители-тираны, с другой – брутальные заговорщики, террористы, боевики, организаторы и исполнители военно-политических переворотов и покушений. Это также и колонизаторы-захватчики, жестокие и корыстные первооткрыватели и приобретатели новых земель и новых богатств.

В эпоху старения системы большинство, представленное умеренными эгоистами, утрачивает веру в объединяющую всех государственно-политическую, а затем и нравственную идею, поскольку они теряют свое экономическое основание. Эгоистическое большинство переживает разброд, из главной созидательной силы оно превращается в силу разрушительную. Далее наступает момент разрушения системы, когда гетеротипность людей, в особенности эгоистов, придает центробежный характер всем социальным процессам. Сначала общество теряет экономическое и политическое единство, а затем – и нравственно-культурное. Падение древних государств – например, Египта, Афин, Карфагена, Рима, Византии, Киевской Руси – вовсе не обязательно связывать с внешними завоеваниями. Падение начиналось изнутри, с потерей политико-экономического единства, и происходило очень быстро, когда распад затрагивал систему нравственности. Именно так развивались события времен Великой Французской революции 1789-99 гг., Октябрьской революции и Гражданской войны в России, фашизма в Германии или Италии и, наконец, перестройки и политического краха в СССР. Если присмотреться внимательно, подобные переломные и разрушительные – смутные времена рано или поздно происходят в историилюбого этноса.

Достаточно острая ситуация сохраняется в нашей стране и сегодня. Новая буржуазная мораль, формируемая средствами массовой информации и агрессивной маркетинговой политикой, окончательно разрушает старую советскую систему морали. Главным инструментом разрушения служит неолиберализм, содержание которого, в сущности, сводится к аморализму, а также к дискредитации научного образования, научной истины и научного мировоззрения, к отрицанию возможности объективного познания мира и разумного управления обществом. Активно рекламируются колдовство, магия, астрология, усиливают свое влияние разнообразные мистические идеи и вера в сверхъестественное. Противоречие между поддержкой ведущими российскими политиками архаического православного культа, отнюдь не благословляющего науку, и безудержной пропагандой средствами массовой информации аморализма, порнографии и секса с особой силой подтачивает нравственность, ускоряя культурно-нравственную деградацию и «варваризацию» населения. Когда-нибудь этот затянувшийся, стихийно разрушительный (эгоистический) этап нашей истории, берущий начало в 90-х годах, рано или поздносменится новым созидательным этапом, который немыслим без научного знания и просвещения, без культурно-нравственного оздоровления общества. Хотелось бы только успеть это увидеть.

Что же происходит сейчас? Двойственный характер популяции людей приводит к поляризации политической жизни общества и формированию партий, выражающих интересы бедного большинства или богатого меньшинства. Интересы бедного большинства защищает позиция альтруистов: надо, во что бы то ни стало, накормить голодных, утешить обиженных, вернуть человеческое достоинство угнетенным. Интересы богатого меньшинства выражает позиция эгоистов: бедняки должны быть голодными, иначе они не будут на меня работать, глупыми, чтобы их было легче обманывать, и безнравственными, чтобы ими было проще манипулировать. То есть происходит, в полном соответствии с теорией Маркса, обострение классовых противоречий. Разумеется, сегодня реальность устроена сложнее, и классовые противоречия проявляются по-новому, что само по себе заслуживает отдельного рассмотрения. Тем не менее, в спектре политических сил любой страны можно выявить все ту же политическую поляризацию, усиливающую противостояние классов и сословий, в соответствии с основными направлениями развития общественного сознания, проявляющими тенденции эгоизма и альтруизма. Примеры: политические партии консерваторов и демократов в США, консерваторов и лейбористов в Англии, христианские демократы и социал-демократы в Германии, правые и левые во Франции, наконец, в России либеральная оппозиция и партия «Единая Россия» вместе с КПРФ.

Властитель-эгоист прежде всего заботится о собственном величии и благополучии собственной власти. Ярчайшие примеры — Ирод, Нерон, Калигула, Борджиа и др. Властитель-альтруист тоже не всегда воспринимается потомками с благодарностью, но очевидна его реформаторская роль и революционная деятельность, посвященная гражданскому благу. На долю выдающегося политика-альтруиста выпадает тяжелая созидательная борьба, которая требует от него великих жертв и страданий. Примеры в истории: Солон, Цезарь, Спартак, Жанна д-Арк, Ян Гус и многие другие.

По результатам, полученным в наших исследованиях [9, 10, 11, 14], можно предположить, что наследственный монархический клан, включая женщин, может дать монарха-альтруиста с вероятностью не более 1/16. По мужской же линии, по которой наследуется власть чаще всего, альтруисты встречаются еще реже: не более 1/64. Демократическая государственная власть при полной неопределенности ожиданий имеет столь же малую вероятность появления лидера-альтруиста. Однако, выбор масс не случаен, он всегда политически ориентирован. На него влияют экономическая ситуация в стране, военная специфика исторического момента, а также социально-политическая позиция и нравственно-психологические особенности личности того или иного лидера. В революционную ситуацию, в критический исторический момент, в зависимости от общественной потребности и субъективного фактора, сконцентрированного в персоне, резко возрастает вероятность прихода к власти либо крайне выраженного эгоиста (тиран, деспот, завоеватель), либо выраженного альтруиста (государь-батюшка, народный вождь, защитник и освободитель).

7. Эгоизм и альтруизм в основании разных политических систем

Эгоизм и альтруизм – это по существу, это две кардинально различающиеся точки зрения на общечеловеческое понимание добра и зла. Именно они являются определяющими в формировании двух различных менталитетов и, соответственно, в выборе двух различных путей цивилизационного развития человечества, которые завершаются формированием двух типов политических отношений: капитализма и социализма [24]. Идеология капитализма: человек важнее общества (свобода индивидуального эгоизма всегда берет верх над социальными ограничениями). Идеология социализма: либо общество важнее человека – при мобилизационном военном социализме, либо человек и общество равноправны – при гармоничном гуманистическом социализме (когда достигается паритет индивидуальной свободы и социальной ответственности).

Для российского гражданина, нашего современника, тяжелее всего решается вопрос: почему советское общество в СССР, поддержав призывы КПСС о совершенствовании системы социализма, оказалось не способным решить эту задачу? Почему перестройка, затеянная лидерами КПСС, привела к формированию бандитского капитализма? Как грустно признают теперь движущие силы революционного процесса 1990‑х годов, представленные утонченно-интеллектуальной научной и артистической интеллигенцией, – они «мечтали о социализме с человеческим лицом», т.е. о более гуманном, альтруистическом строе, а получили звериную морду самого дикого и примитивного (крайне эгоистического) либерального капитализма, который сегодня уже не находит поддержки у подавляющего большинства населения. Сформулированная здесь, теоретическая концепция эгоизма-альтруизма может объяснить, почему это случилось.

Успехи советского социализма с самого начала его построения до момента разрушения в конце 80-х годов не вызывают никаких сомнений. Они общеизвестны. Красная армия победила всех интервентов и белую гвардию в гражданской войне. Индустриализация СССР проводилась самыми быстрыми темпами в мире (рост валового дохода достигал 30-40 % в год). В 30-е годы, примерно за 8 лет, был полностью реализован проект электрификации страны. Советская армия победила в Великой отечественной войне и освободила мир от фашизма. В СССР был создан самый эффективный в мире военно-промышленный комплекс с самым совершенным ядерным вооружением. Страна занимала передовые позиции по всем научным направлениям, особенно в математике, физике, химии, вычислительной технике, космонавтике и энергетике. Советские научные кадры составляли 25% всех научных работников мира. В СССР были построены первая атомная энергетическая станция (АЭС), первый атомоход, первый космический спутник, самые совершенные в мире ракеты, самолеты и вертолеты, самые мощные гидроэлектрические и атомные станции. Советский человек первым вышел в космос и создал первую орбитальную космическую станцию. В 70-е годы советская медицина была лучшей в лечении глаз, сердечно сосудистой хирургии, в разработке ортопедических и онкологических технологий, успешно проводились первые в мире опыты по пересадке органов и приживлению частей тела. В СССР были созданы уникальные химические – сверхтвердые, огнеупорные и магнитоэластичные материалы. Наши промышленные товары отличались функциональной надежностью, продукты питания были исключительно натуральными и строго соответствовали нормам ГОСТ(а). Советские люди были воспитаны в духе самой высокой морали. Уровень преступности в СССР был самым низким в Европе, а уровень массового образования – самым высоким в мире. Советское искусство заслуженно называли вершиной мировой культуры.

По всем важнейшим аспектам жизни народа (нравственность, воспитание, образование, общедоступная медицина, возможности отдыха и организация досуга, забота о детях и материнстве, обеспечение старости, профилактика преступлений и безопасность граждан) Советский Союз занимал лидирующее место в мире. В 60-70-е годы в основу программы воспитания молодежи в СССР были заложены марксистско-ленинские принципы построения коммунистического общества, в которых общественное внимание переключалось с классовой борьбы и подавления классовых индивидуалистических интересов – на поддержание общих культурных ценностей иальтруистических нравственных принципов. Основу советской идеологии в 70-е составляли гуманизм, патриотизм и интернационализм, стремление к миру и дружбе между народами, естественнонаучноеобразование, научно-технический и культурный прогресс, общественно-полезная деятельность, добросовестное отношение к труду, общественной собственности и общественному долгу, коллективизм и товарищеская взаимопомощь, взаимное уважение, честность и порядочночть отношений между людьми, простота и скромность в личной и общественной жизни, любовь и уважение в семье, всеобъемлющая забота о детях [22, 28]

В 50-60-е годы зарубежные политики не без оснований говорили о «русском экономическом чуде». Известный американский экономист Абрам Бергсон, директор Центра российских исследований в Гарвардском университете в 1964-1968 и 1977-1980 гг., в своей работе «Реальный национальный доход Советской России с 1928 г.», изданной в 1961 г., показал, что рост советского валового национального продукта (ВНП) с 1928 по 1940 г. составил более 60 %[37].

По этому поводу другой американский экономист Мартин Малиа, несмотря на свое, откровенно враждебное отношение к СССР, замечает: «Если иметь в виду, что за те же годы ВНП в США упал в целом на 33 %, то советские показатели по Бергсону предстанут одними из самых впечатляющих в XX веке» [18]. Превышение советских темпов роста над американскими в довоенные и послевоенные годы признают и многие другие западные экономисты [39]. По мнению Харрисона, «административно-командная система Советской экономики была не только эффективной, но и достаточно стабильной для дальнейшего прогрессивного развития; ее разрушение было очень сложным историческим феноменом, которому способствовало огромное количество факторов» [32]. И основную причину краха СССР Харрисон видит не в кризисе экономики, не в экономических депрессивных закономерностях, якобы внутренне присущих социалистическому строю, а именно в том, что в 1989 г. руководство страны без должных оснований и подготовки добровольно отказалось от своей вполне жизнеспособной социалистической экономической стратегии, и именно это, в первую очередь привело к нарушению равновесия и крушению экономической системы.

И все же, вопреки реальным социальным, экономическим и научно-техническим успехам СССР, в обществе к началу 80-х возникало, распространялось и зрело политическое недовольство. Значительную роль в распространении негативного отношения к СССР, советскому строю и, вообще, социализму в 70-80-е годы сыграла т.н. (по самоназванию) «мыслящая» оппозиция, которую представляла, преимущественно, артистическая и литературная, гуманитарно-искусствоведческаяинтеллигенция, которая имела и поддерживала постоянные контакты зарубежом. Основным аргументом служили отчасти справедливые – отчасти преувеличенные претензии по фактам необоснованных политических репрессий Сталинского периода [6]. Действительно, число осужденных в сталинское время было велико, хотя и вполне сопоставимо, например, с уровнем преступности в США[20].

Разумеется, необоснованные репрессии заслуживают всяческого осуждения в любом обществе. Но заявляя омассовых репрессиях в СССР, противники советского строя зачастую, не только использовали фиктивные – многократно завышенные данные о числе осужденных, но и преподносили репрессивность как свойство, непременно присущее социализму. Эта мнениеособенно интенсивно вбрасывалось в массынеофициальными СМИк концу 70-х гг. Однако, объективный исторический анализ и сравнение ситуации в СССР и странах Запада в 30-50-е годы показывает, что это трудное времяво всех странах Запада отличалось не только высоким уровнем политических и экономических репрессий, но и разгулом мафии в условиях тяжелого экономического кризиса. Особенно высоким он был в Германии, Италии, Испании, Греции и США. И хотя в последнее время сторонники западного курса пытаются принизить освободительную роль СССР во 2-й мировой войне и приравнять его как тоталитарную страну к фашистской Германии, – политические репрессии в СССР принципиально не сравнимы с репрессивностью Гитлеровского фашизма, для которого расизм, нацизм и геноцид были основой идеологии, позволившей развязать 2-ю мировую войну, вероломно напасть на СССР, утопить в крови половину Европы и уничтожить вгазовых камерах и концлагерях миллионы людей.

Сегодня число заключенных в США ничуть не уступает, а по отдельным показателям превышает число заключенных в нашей стране [20]. В отличие от России, в которой никогда не было этнической сегрегации, США изначально сложились как рабовладельческая страна, в которой всегда существовал белый нацизм, порождавший расовую дискриминацию. Хотя достоверные данные по числу осужденных в США в 30-50-е годы не известны, можно не сомневаться, что уровень американской репрессивности ничуть не уступал советской, а, вероятнее всего, превышал ее, поскольку в этот период в США особенно пышно процветала мафия [33], была повсеместнойтяжелая расовая дискриминация [21], а разгул маккартизма сопровождался тотальными репрессиями в отношении всех инакомыслящих. Американское фашистское движение Ку-Клус-Клан почти полтора века подвергало жестоким преследованиям и казням не только негров, иммигрантов и иностранцев, но и любых оппозиционеров, включая коммунистов и либералов. Дискриминационный дух по отношению к неграм, индейцам, мексиканцам и другим этническим группам сохраняется в США до сегодняшнего дня, несмотря на экономическиеуспехи либеральной демократии. Уместно вспомнить и американские концлагеря, которые создавались для изоляции японцев, проживавших на территории США, а также беспрецедентную атомную бомбардировку самолетами США японских городовХиросимы и Нагасаки в августе 1945 г., от которой погиблооколо 200 тысяч человек. Достигнувк началу 80 гг. лидирующего положение в мире по экономическим показателям, США, вместе с тем, сталисамой хищной и агрессивной страной в мире, разжигая большинство локальных войн и международных конфликтовпосле IIмировой войны.

Кроме обвинений в чрезмерной репрессивности, веру в социальные преимущества СССР подрывали и бродившие в умах сомнения в экономической эффективности социализма. В конце 80-х годов стремление к переменам стало повсеместным. Однако, в отношении дальнейшего экономического курса не было единства мнений. В выступлениях политиков в СМИ открыто звучали призывы к полному отказу от социализма, от государственного планирования и регулирования экономики, к установлению свободных рыночных отношений и переходу к либеральной модели капитализма. Но эта точка зрения была отнюдь не доминирующей. Население в большинстве своемоставалось на позициях социализма, хотя и требовало изменений: повышения уровня комфорта жизни, разрешения заниматься частной предпринимательской деятельностью и расширения сферы гражданских свобод. Чаще всего говорили так: «нам нужен социализмс человеческим лицом». По итогам референдума от 17.03.91 подавляющее большинство (78% от 80% проголосовавших) высказалось за сохранение СССР. Однако, в ситуацию в стране стал активно вмешиваться Запад, который лелеял мечты о развале СССР со времен холодной войны [18]. Под разговоры о всеобщих человеческих ценностях и установлении дружеских связей в США и ЕС в отношении СССР разрабатывались глубоко враждебные планы, нацеленные на разрушение советского государства и социалистических отношений[25]. К концу правления Горбачева – началу правления Ельцина страна фактически оказалась под внешним влиянием и почти лишилась суверенитета. Вопреки итогам референдума, в результате политических манипуляций и прямого силового давления политическая власть в стране оказалась в руках сторонников капитализма, которые уповали на монетарную теорию (М. Фридмана) и идеи Австрийской школы неоклассического либерального капитализма (Л. Мизес и Ф. Хайек). Под их управлением страна окончательно распалась, экономическая система разрушилась и впала в глубокий кризис, политические процессы приняли необратимый характер, а в официальных научных кругах взяли верхидеиэкономического либерализма и монетаризма (упование насвободурынка и капиталистическихотношений, регулируемых в государстве лишь посредством денежной эмиссии).

У меня сохранилось открытоеписьмо члена Российского гуманистического общества О.Н. Субботенко от 05.10.2011. В немподчеркивается, что отличия между социализмом и капитализмом, прежде всего, находятся в сфере нравственных ценностей, а не материальных, и общий уровень материального благополучия (если сравнивать разные страны) зависит не только и не столько от политического строя, сколько от развития культуры общества в целом. Это письмо (цитирую его с незначительными уточнениями и сокращениями) показывает, что политические предпочтения творцов Перестройки, нацеленные на капитализм, были продиктованы, прежде всего, эгоистическими нравственными мотивами, которые, хотя и былимногим близки, все же воспринимались преимущественно критически:

«Частный собственник безусловно управляет хозяйством наиболее эффективно, но главным и решающим образом – эффективно только для самого себя. <Ведь, как правило,> человек, не может пренебрегать своими личными интересами, поскольку по своей биологической природе …не может оторваться от своих животных рефлексов…. И построить социализм из несоциальных элементов (частных собственников ‑ социальных эгоистов) невозможно иначе, как методами насилия или изощрённой, сложнейшей системы подкупа, простите, стимулирования. И ни о какой «духовной» мотивации <из> социальной солидарности в сообществе «частных собственников» и речи быть не может.

Да, конечно, если говорить о хозяйственной эффективности частнособственнического способа организации общественных отношений, – то с эффективностью там наверняка всё хорошо, … за исключением того, что всё становится товаром… т.е. продаётся абсолютно всё – совесть, честь, нравственность, гуманное отношение к человеку… А точнее, гуманизм и нравственность оцениваются как товар с точки зрения выгодности и целесообразности их применения в той или иной ситуации. …Это значит, что отказ человеку в помощи может быть <всегда> … оправдан «экономической неэффективностью» нравственныхнорм. О чем это говорит? Да о том, что отличия между социализмом и капитализмом на самом деле находятся в сфере нравственных ценностей, а не материальных. И когда мы говорим о …политических деятелях, употреблявших всуе термин «социализм», мы прекрасно понимаем, что речь идёт не о социализме как таковом, а об извращении и спекулятивном использовании термина «социализм». Когда же мы говорим о существовании жестокости, несправедливости, неравенстве и бездуховности при капитализме, то это звучит вполне естественно и списывается на свободу нравов и свободу конкуренции… Ведь при капитализме никто и не обязуется нести ответственность за кого-то перед кем-то. …Кто первым успел – тот и съел. Кому-то это нравится, особенно тем, кто успел. А кто не успел, тот кормится байками о неограниченности свободы найти своё капиталистическое счастье и невиданно разбогатеть однажды. И кто-то этому верит. Что же касается того, что на Западе при капитализме люди живут лучше, чем при социализме в России и прочих третьих странах, то тут дело не в капитализме или социализме, а в историческом культурном уровне развития этих стран. Там, где выше развита культура гражданского общества, т.е. когда большее количество людей участвует в управлении делами государства и общества, когда люди не позволяют никому безнаказанно попирать свои интересы и права, – там люди и живут лучше и комфортнее. И дело вовсе не в «измах». И ещё, если всё общенародное, так или иначе, поделить и раздать в частные руки, признав государство и социальную солидарность пережитками социализма, а частный интерес – двигателем прогресса, то тогда мы просто возвращаемся к истокам, в дикие варварские времена войны всех со всеми за кусок пожирней или просто за выживание. Я признаю частную собственность и право человека стремиться к богатству, но только так, чтобы при этом не было «мучительно больно» и голодно всем окружающим…»

А вот ответ критикам социализма из другого открытого письма – члена Московского отделения Российского гуманистического общества Ю.Н. Ефремова от 16.10.2011:

«Вы, как и многие другие, всё время путаете сталинизм с социализмом. Читайте Кропоткина, Эйнштейна и того же Оруэлла (HommagetoCatalunia). И еще Уэллса (Люди как боги).…Насилие – вовсе не определяющий признак социализма. Ленина принуждала к насилию обстановка, хотя известное его письмо о репрессиях в церкви можно объяснить только его уже болезненным тогда состоянием и бешеным сопротивлением белых. Почитайте сожаления Деникина о зверствах его армий. …Лучшие люди Земли, от Эйнштейна и Сахарова до Кропоткина и Оруэлла разделяли социалистические идеалы. То, что их запачкали кровавые псы Сталина и Пол Пота, может ввести в заблуждение только недалеких людей...»

Если отвлечься от политической тенденциозности этих писем, ясен их общий подтекст: советская социалистическая система не столько проиграла Западу в экономическом соревновании (о чем бесконечно толкуют наши и зарубежные либеральные политики), сколькопод влиянием его заманчивой для эгоистических желаний пропаганды добровольно сдала свои позиции и сама отказалась от геополитической борьбы, допустив катастрофическую трансформацию общественного сознания. В первую очередь эта трансформация затронулагуманитарную интеллигенцию, а затемпредставителей партийной элитыи хозяйственных руководителей. Т.о. события перестройки, прежде всего,обнаружили нравственную и идеологическую уязвимость советского социализма. И к началу 90‑х, подобно тому, как альтруизм христианского Средневековья был побежден буржуазным эгоизмом Новых времен, альтруизм Советского социализма, вопреки его реальным преимуществам для большинстваграждан, рухнул под натиском эгоизма рыночной экономики. Иславное красное знамя с серпом и молотом первого в мире социалистического государства опустилось какзанавес к поучительной исторической драме, обозначив конец Новейшей истории.

Октябрьскую социалистическую революцию в России в 1917 г. совершили в интересах абсолютного большинства населения альтруисты. Ленинская гвардия – это революционеры-мечтатели, которые стремились создать общество социальной справедливости для всех. Концептуальной основой такого общества должны были стать принципы альтруизма и гуманизма, названные впоследствии кодексом строителя коммунизма. Однако капитализм, который большевики-альтруисты мечтали уничтожить как несправедливый, эксплуататорский строй, исторически был образован как строй эгоистов. Для эгоистов идея социализма – это не более чем утопия, которая глубоко противоречит их внутренней природе. Успех альтруистов, построивших советский строй в СССР, был достижением именно альтруистов, т. е. победой меньшинства, хотя она и достигалась в интересах большинства. Но интересы большинства, воплощенные в отвлеченной идее служения общественной пользе (идея альтруистов), через 70 лет после Революции отступили в процессе старения советской общественной системы перед конкретной и понятной большинству идеей индивидуального обогащения (идея эгоистов). Альтруисты же не понимали, что общество в большинстве своем состоит из других людей, не похожих на них самих. Все, что им казалось естественным и единственно возможным, другими, в большинстве своем, воспринималось как фальшивые надуманные лозунги.

Глобальный социальный эксперимент реализации коммунистических принципов и построения социализма в СССР был достаточно успешным, его социально-экономические и научно-технические достижения несомненны. Однако, они привели не к созданию экономической базы коммунизма, на что надеялись стоявшие на позиции альтруизма лидеры советского государства, а к созданию базы капитализации и, в конце концов, к тем самым рыночным отношениям, которые наиболее всего соответствовали интересам эгоистического большинства. По мере накопления общественного богатства к концу 80-х годов, угроза кризиса в СССР нарастала. Сочетание же неблагоприятных внутренних и внешних политических факторов привело не только к критическому состоянию советского строя, но и к его падению со сменой государственности и внедрению нового политического курса, нацеленного на встраивание России в мировую систему капитализма. Но и сегодня противостояние идеологий альтруизма и эгоизма в обществе сохраняется. На чем же оно основано?

Альтруисты – большевики-коммунисты – считали и считают, что выражают волю беднейшего большинства и, стремясь освободить его от хищной и паразитической власти капитала, утверждают систему всенародной – гуманной социальной справедливости. Но их противники эгоисты называли и называют действия большевиков-коммунистов «красным террором». Альтруисты-революционеры считали и считают, что уничтожают социальную несправедливость, бесправие народа, невежество, рабство и нищету, и поэтому называли и называют себя самыми настоящими демократами – социал-демократами. Но эгоисты-собственники были убеждены и теперь убеждены, что коммунисты – главные враги демократии, что никаких общественно значимых идей у них нет, что все они сплошь авантюристы и патологические властолюбцы, которым надо только показать свое «я» и «порулить» государством. В лучшем случае, альтруисты-коммунисты воспринимаются эгоистами как сумасшедшие, а коммунистические идеи – как симптом психического заболевания.

Столь глубокое противостояние альтруистов и эгоистов в отношении власти, управления обществом и организации общественного строя можно объяснить лишь их различной генетической основой, что подтверждается полученными данными. На вершине власти альтруистам и эгоистам действительно никогда не понять друг друга, не договориться, не объединить усилий, пока наука не объяснит в полной мере генетическую причину их противостояния как очевидную истину для всех и не подскажет оптимальных решений, приемлемых как для эгоистов, так и альтруистов.

При этом нельзя забывать, что в исторической практике даже успешно усвоенная эгоистами мораль альтруизма могла претерпевать поразительные трансформации, уживаясь с самыми жестокими эгоистическими отношениями и традициями. Свободный гражданский дух древних греков и римлян уживался с грандиозной системой угнетения рабов. Не менее жестокое черное рабство на фоне благочестивой пуританской морали 250 лет (до 1860-х гг.) практиковалось в США. Ярким примером крайне циничной формы фальшивой альтруистической морали, которая служила обману верующих, была церковная мораль Священной римской империи. Эта мораль, с одной стороны, позволяла жестоко пытать и сжигать еретиков и держала в нижайшей покорности бедняков, с другой стороны, разрешала покупать индульгенции богатым и скрывать преступления священнослужителей. Гуманную сущность ислама сводили на нет оправдание рабства, в особенности женского невольничества, и радикальные ортодоксальные положения, питающие самый агрессивный религиозный фанатизм. Никогда не осуждала крепостного рабства и Русская православная церковь.

Лукавая система морали, при которой эгоисты лишь маскируются под альтруистов, подчиняясь мнению большинства, не может иметь надежного основания в обществе, и с ослаблением политической власти покровителей она рано или поздно теряет свое влияние. Так потеряла свое влияние репрессивная система политуправления в СССР, созданная в первой половине 20-го века. Не имела прочной основы и коммунистическая мораль в 60‑е годы, навязанная эгоистам альтруистами, не понимающими генетической природы эгоизма и того, что эгоиста невозможно убедить стать альтруистом без материального подкрепления. Но почему социалистическая идеология, успешно применявшая коммунистическую пропаганду в сталинское время, не смогла сохранить свое влияние и уберечь государство от развала в конце 80-х? Почему эгоисты половину века верили идеям альтруистов, а к концу 80-х отказались их поддерживать?

Дело в том, что спасение каждого в эпоху великих испытаний (революции, войны, голод, разруха, тяготы восстановления) зависит от общественной консолидации. Личный опыт общественной консолидации заставлял в лихую первую половину ХХ века даже самых твердых эгоистов ценить и уважать силу государства, общественные идеи альтруизма и социализм. Такого опыта у поколений 20-40-х годов было более, чем достаточно. Новые же поколения эгоистов, рожденных в мирные 50‑60 годы, такого опыта не имели. Опыт военных поколений, передаваемый новым поколениям СССР исключительно информационными средствами, а не на практике социальной борьбы, уже не оказывал на молодых эгоистов (всем обеспеченных и не заинтересованных в социальном единстве) серьезного влияния. Именно такие – «ожлóбленные», самодовольные и беспринципные эгоисты, равнодушные к общественным интересам, наводнившие систему советской власти в последнее двадцатилетие – и привели к разрушению коммунистической идеологии и распаду СССР. Корыстные управленцы, которые до поры умело, маскировались под альтруистов, демонстрируя показную убежденность и верность принципам коммунистического социализма, на гребне кризиса конца 80-х годов с удивительной легкостью переориентировались на развал СССР и капиталистическую «перестройку». В результате великое государство мгновенно потеряло и свою экономическую мощь, и мировое влияние, и культурное благополучие, а общество моментально скатилось к примитивным бандитско-рыночным отношениям, запустившим процессы нравственной деградации и варваризации населения.

Крайне выраженный эгоист – это естественный, природный, агрессивный и грубый – дикий тип человека. Гены эгоизма неизбежно корректируются в процессе воспитания и социализации, но, так или иначе, они берут верх и проявляются в склонности к эгоизму у подавляющего большинства людей. Гены альтруизма слабее и у большинства людей находятся в скрытом виде, лишь сохраняя потенциал будущего появления на свет относительно редкой альтруистической личности. Если не брать в расчет генетически чистых альтруистов, составляющих только 6%, у которых нет генов эгоизма, а также крайних, генетически чистых эгоистов, которых тоже только 6% и у которых нет генов альтруизма, – основная масса людей – это, обычно, успешно социализированные эгоисты, которые на первый взгляд ничем не отличаются от альтруистов, сохраняющие лояльность к требованиям альтруистической морали. Именно они в первую очередь зависят от цивилизационно-культурного развития и состояния общества. Если для природного генетического альтруиста альтруизм является врожденным, постоянным и неотъемлемым – безусловным качеством его натуры, то для цивилизованного, воспитанного и окультуренного эгоиста альтруизм является только внушенным и рационально воспринятым (благодаря воспитанию) знанием, умением и привычкой выполнять социальные нормы, т.е. временным, поверхностным и условным качеством. Очевидно, численное превосходство и корыстное лукавство эгоистов, как и прекраснодушная слепота альтруистов, объясняют ту легкость и необычайную скорость, с которой может скатываться к состоянию дикости любое культурное общество с развитой системой морали в кризисные периоды своей истории.

Разрушение культурной морали как естественный и неуправляемый процесс освобождения эгоистов от авторитета устаревшей альтруистической идеологии, происходит очень быстро и необратимо. Чтобы процесс общественной деморализации на постсоветском пространстве охватил эгоистическое большинство, потребовалось не более года. Когда же, спустя 10-15 лет, разрушению подверглась и система альтруистического воспитания,– огрубление распространилось на всех членов общества, включая альтруистов. Если культурная мораль не поддерживается ни системой образования, ни системой политэкономических отношений ‑ общество целиком вступает на путь разрушения, и этот процесс, очевидно, будет продолжаться до тех пор, пока новая альтруистическая идея не сплотит эгоистическое большинство для созидания новой структуры общества в новом историческом цикле [13].

Надо признать, что подлинная демократия до сих пор не имела устойчивого применения в истории человеческого общества, поскольку ни наследственные формы передачи власти, ни публичные выборы, ни стихийно возникающие диктатуры не обеспечивали прихода во власть действительно сострадательных и социально-ответственных людей – альтруистов. Скорее, наоборот, у власти оказывались наиболее выраженные эгоисты. И это кажется странным. Ведь никто и никогда не доверит дирижировать оркестром человеку, лишенному музыкального слуха. Но почему же, формируя органы власти, общество не руководствуется пониманием того, что в свободных демократических выборах руководства страной ничто не должно мешать избранию альтруистов? Альтруисты – прирожденные государственники. Им генетически не по нутру жизнь «для себя», и только они способны управлять действительно на благо общества. Однако, чтобы не повторять исторических ошибок руководителей СССР, как и многих революционных демократов, социалистов и коммунистов в истории, они должны ясно понимать, что общество гетерогенно, что большинство – это люди-эгоисты, которые не могут полностью переродиться и стать альтруистами, и что при всей принципиально альтруистической нравственности социалистических отношений устройство социалистического общества не должно слишком резко противоречить природе эгоистов.

Все существующиесегодня представления об основных тенденциях экономического развития современного мира и дальнейшем пути развития нашей страныможно свести к двум взамоисключающим выводам: либо о необходимости (Е.Т. Гайдар, А.Л. Кудрин, А.Б. Чубайс и др.), либо о невозможности (А.А. Зиновьев, М.Ф. Антонов, С.Г. Кара-Мурза и др.) западного пути развития России. Сторонники незападного пути все чаще настаивают на необходимости нового, синтетического проекта, не отвергающего, как национального традиционализма и достиженийсоциализма СССР, так и мировой предпринимательской практики, отчасти регулируемой государством (М.Ф. Антонов, Г.А. Зюганов, С.Ю. Глазьев, Е.М. Примаков, П.И. Смирнов, С.С. Сулакшин и др.).

8. И все-таки перспектива нравственного развития за социализмом

Наверное, не существовало таких философов, которые не касались бы смысла и цели человеческой жизни, а заодно и всего человечества. Вопросы целеполагания неизбежно требовали и постановки вопроса о сути должного: какими должны быть и человеческое общество, и человек? На эти глобальные вопросы не всегда находились удовлетворительные ответы, т.к. в своих философских теориях мыслители обычноосновное внимание уделяли закономерностям процесса познания. Тем не менее, в истории научных и философских достижений было немало замечательных идей, раздвигавших представления о физической и духовной природе человека, развивавшихэтические принципы, которыми надо руководствоваться в процессе воспитания, и определявших, в каком направлении должно происходить развитие человека, чтобы и его собственная жизнь, и жизнь сообщества людей были наилучшим образом организованы.

Даже для краткого обзора посвященных этим вопросам трудов требуется посвятить немало времени и сил. К счастью,в этом направлении сделано уже немало.

Задачи этики до эпохи Нового времени, как правило поднимались и решались под контролем церкви в сфере религиозных представлений. При этом, как учение христианства, так и доктрины любых других религий в период своего расцвета были нацелены на укрепление существующей системы власти, утверждение права сильного, оправдание хищных завоеваний, социального неравенства и бедственного положения низших слоев населения.

Конец Нового времени завершается созданием эволюционной системы естествознания и грандиозной научной картины мира, в которой критически пересматриваются все религиозные этические концепции. Мистический символ бога перестает быть нравственным образцом. Предпринимаются попытки создания новых этических систем, основанных на естественнонаучных представлениях о развитии мира.

Основоположником системного естественнонаучного подхода к постановке и решению этических проблем заслуженно считают Джулиана Хаксли, который, разрабатывая синтетическую теорию эволюции, предложил и новую – эволюционную этику, основанную на развитии человеческого разума и нацеленную на культурный прогресс человечества и гуманизм как принцип уважения к достоинству личности [40]. В ХХ веке формируется социобиология, связывающая в единое целое биологию и культуру человека. При этом одни системы стремятся сохранить религиозные этические принципы и увязать их с естествознанием в рамках уже существующих социологических и культурно-нравственных представлений [8, 27]. Другие, отвергая всякую религиозность, как и социальное неравенство, нацелены на кардинальное переустройство мира и, прежде всего, на более справедливые экономические отношения, полагая, что нравственные аспекты человеческой жизни вторичны и полностью зависят от – экономических [16, 17, 28]. Третьи – в поисках естественнонаучных оснований для нравственной оценки осуществляют самый широкий синтез научного знания и, полагаясь на спонтанный культурный, информационный и нравственный прогресс, оставляют открытыми вопросы о равенстве и социальной справедливости [40, 41], либо вообще отрицают возможность нравственного прогресса [1, 34].

Среди последних современных работ можно выделить книгу В.П. Даниленко[3], в которой рассмотренымногие выдающиеся мыслители прошлых и настоящих времен, изучавшие основы нравственности. Данный обзор раскрывает основную перспективу развития человечествас позиций индивидуальной экзистенциальности с упором накультуру и достоинстваотдельного человека (интеллект, культурный кругозор, стремление к личной свободе, внимание к общественным проблемам с точки зрения личной ответственности, глубина чувств и способность к сопереживанию, эстетизм, способность к творчеству и восприятию искусства). Независимо от предпочтений автора, книга ясно показывает, что сегодня в мире, в условиях доминирования и, вместе с тем, кризисного состояния капиталистических отношений, наиболее популярным становится индивидуализм как способ ухода от социально-политических проблем и неразрешимых нравственных противоречий.

Об исторической опасности такого индивидуалистического курса, способного самым губительным образом сказаться на судьбах народов и стран, предупреждала теория этногенеза Л.Н. Гумилева, которая успешно дополняла и развивала цивилизационные концепции Н.Я. Данилевского. В трудах Гумилева убедительно показано, что только отказ от узко эгоистических или индивидуалистических интересов, только солидарность этноса, объединенного самыми активными «пассионариями» для решения общих проблем, может сообщить общественной системе импульс для нового этапа развития[2].

Испанским антропологам (Гомес, Верду и др.), исходящим из предположения, что агрессия в определенной степени детерминирована филогенезом, удалось оценить относительно общей смертности процент смертей от групповой (надвидовой) и межличностной жестокости у высших млекопитающих и человека[38]. Результаты этого исследования по данным, учитывающим исторические изменения социума человека, представлены в табл. 1. Отношение филогенетически рассчитанных (предсказанных) человеческих смертей к тем, которые были вызваны межличностной жестокостью в реальности, по их данным, составило 2%, как у человека в доисторическом социуме, так и у человекообразных обезьян, а также у эволюционного предка приматов. Тот же уровень смертельной жестокости, характерный для архаичного человека, был выявлен и в филогенезе млекопитающих. Однако, с течением исторического времени уровень смертельной жестокости человека значительно меняется в зависимости от его технической вооруженности и социально-политической организации. Вызывает сомнения последний, резко отклоняющийся показатель смертельной жестокости в современном государстве. Возможно, он рассчитан не вполне корректно, поскольку осталась неучтенной смертельная опасность всех гражданских, локальных и мировых войн. Тем не менее, представленные в таблице результаты, несмотря на явно завышенную оценку защищенности человека в современном мире, справедливо показывают тенденцию роста смертельной жестокости человека в эпоху Нового времени, связанную с формированием и развитием капиталистических отношений.

Исторические изменения показателей смертельной жестокости человека

(по Гомес, Верду и др.).

Представления о социализме, как о разумной альтернативе эгоизму власти и антагонизму общественных отношений, развивались тысячи лет – в поэтических мечтах и философских трудах о свободном от жестокого паразитизма и неравенства, справедливом общественном устройстве. В XIX в. эти представления получили глубокое обоснование втеории марксизма. Марксистские концепции коммунизма и социализма оказались поразительным предвидением глобальных политических сдвигов, произошедших в системе капитализма в ХХ в. И сегодня, в первые десятилетия ХХI в. реальное политэкономическое разнообразие социалистических отношений в мире подтверждает историческое значение социализма. Вместе с тем, неизбежные трудности и несовершенства реализованных систем требуют разработки новых проектов – более совершенных, более гуманных и справедливых, устраняющих недостатки – прежних.

Важную роль в учении Маркса, Энгельса и Ленина играют положения о роли диктатуры пролетариата. Критики социализмассылаются,в первую очередь, на эти положения, когда обвиняют его в государственной тирании и массовых репрессиях, уравнивая в качестве тоталитарного режима с фашизмом и нацизмом. В переводе с латыни слово «репрессия» означает «подавление», а слово «тоталитарный» означает «всеобщий». При этом, ловко манипулируя сознанием людей, неискушенных в абстрактных терминах, противники социализма совершают подмену понятий. В достаточно нейтральное понятие тоталитаризм, которое происходит от слова «всеобщий» (тотальный), они вкладываютсугубо негативный политический смысл, связанный с отвратительным образом бесчеловечно жестокой, все подавляющей– репрессивно-тиранической власти, якобы неотъемлемо свойственной социалистическому государству. Пишут «тоталитарный», а подразумевают (да и растолковывают) «тиранический», «репрессивный». Однако, тоталитаризм – это категория более общего уровня. Тоталитаризм тоталитаризму – рознь.

Определенная степень тоталитарности общества, как единство и солидарность его членов, абсолютно необходима для выживанияв каждом обществе: как индивиду, так и обществу в целом. Например, система правовой ответственности или система наказаний за преступления существует в любом обществе и касается всех, – в этом смысле она абсолютно тоталитарна. По отношению к преступникам она может быть и жестокой, и репрессивной, новсе считаютее нормальной исправедливой, а не тиранической.

Тираническими и репрессивными чаще всего бывают переходные состояния общества, когда одна система отношений сменяет другую, когда прежняя система власти состарилась и ослабела, а новая власть еще не успела стать легитимной. В тиранические и репрессивные состояния может погружаться любое общество, если оно переживает революцию и гражданскую войну. Однако сегодня, с развитием институтов демократической власти, системы выборов и средств массовой информации, трудности переходного периода, очевидно, смогут принимать более гуманные и общественно солидарные формы.

Разумеется, социализм будущего не может быть тираническим, т.е. репрессивным в отношении основной массы населения страны. Ведь, большинство не преступает правовые и нравственные законы, потому что законы создаются (должны создаваться!) в интересах большинства. Просвещение, образование, культура, трудовая деятельность и социальная ответственность невозможны без естественного тоталитаризма в любом обществе, потому что регулируются системой государственного управления, которая распространяется на всех. Системы здравоохранения и всеобщего среднего образования в СССР – пример замечательного тоталитаризма, которым можно было только гордиться.

Пусть наше социалистическое будущее не будет тоталитарным в смысле узаконенного неравенства и несправедливого насилия, подавления инакомыслящих или искусственной уравниловки и запрета на индивидуальную творческую активность. Но нельзя отказаться от тоталитаризма социальной ответственности и всеобщей пользы, который руководствуется чувством долга, совести и добра, которыйпроявляется во взаимопомощи, взаимоуважении, в отсутствиибесчувственного индивидуализма ижестокого эгоизма, надменной элитарности, несправедливости и паразитизма.

Лично я глубоко убеждена, что, независимо от исторического времении политэкономических отношений, большинство индивидуальных человеческих бед, доводящих человека до правонарушений (смертельная обида, черная зависть, жгучая ненависть, безудержная жажда мщения, глубокое разочарование в жизни, безумие, попытки суицида) проистекают из неспособности (неумения или нежелания) соблюдать всем известные, элементарные правила нравственности. Попробуем сформулировать их на бытовом языке:

1. Справедливость требует равенства взаимности. Будь доброжелательным, не желай другому того, чего не желаешь себе, и желай другому того же, чего желаешь себе (Золотое правило нравственности).

2. Умей поставить себя на место другого и, преследуя свои индивидуальные интересы, уважай интересы других. Твои достоинство и свобода в достоинстве и свободе других.

3. Будь гуманным. Проявляй ко всем доброжелательность. Будь сострадательным к тем, кто страдает, помогай нуждающимся и будь благодарен тому, кто тебе помог. Ноосуждай тех, кто нарушает нравственные законы. Гуманность – человеколюбие, но не себялюбие и не эгоизм.

4. Из уважения к себе и другим вытекает уважение к обществу. Чтобы твои индивидуальные интересы не противоречили интересам других, следуй надежным – традиционным нравственным установкам: служи интересам общества, выполняй свои обязанности честно, добросовестно и добровольно.

5. Счастье – быть свободным, не нарушая нормы морали: полюбить и сохранить любовь, построить нормальную семью, воспитать хороших детей, быть полезным семье, друзьям, обществу, государству. Поддерживай и защищай нормальный жизненный порядок своей семьи и своей страны.

6. Стремись к культурно-нравственному и политическому идеалу. Осваивай необходимые знания, трудись по мере своих сил, защищай и поддерживай общечеловеческие приоритеты, способствующие нравственному совершенству человека и общества. Главные среди них: правда, честь, совесть, справедливость, гражданское равенство, милосердие, сострадание, благодарность, миролюбие, трудолюбие, разум и созидательное творчество, человеколюбие, самоотверженность и социально ответственная свобода.

7. Высшее счастье – подняться к вершинам человеческих достижений. Вникай в религиозную мудрость. Осваивай мастерство, науку и культуру. Но надо помнить: знание и опыт – только инструмент достижения цели, а цель – общественный порядок, который создается ради благополучия каждого человека.

Безусловно, обеспечить такой порядок, когда для каждого существует вполне осуществимая возможность достойной и счастливой жизни, может только человечный – гуманный социализм, который, защищая интересы человека, защищает и общественные интересы. Более того, он не должен допускать серьезных противоречий, как между людьми, так и между человеком и обществом. Общество служит интересам человека в той же мере, в какой и человек служит интересам общества. Общей цели заботы о человеке, выражая волю большинства, может служить лишь разумно организованный, высокотехнологичный, социально ответственный и нравственно мотивированный демократический социализм. Этот новый социализм должен быть устремлен к высшим целям, основанным на самых высоких достижениях науки и культуры. И как система самого эффективного гуманного воспитания человека, он должен быть подчинен самым высоким нравственным принципам, обеспечивая самое совершенное знание, образование и просвещение.

Неограниченная перспектива развития – в справедливом жизненном соревновании, организованном по принципу: от каждого – по способностям, каждому – по результату труда. Производственные конкурентные отношения должны быть в меру свободными, способствуя разумной личной инициативе граждан. Социальный лифт для отбора наиболее способных, разумных и социально ответственных лиц на роль управленцев должен быть постоянно открытым и доступным для всех представителей общества в равной мере. При этом система жизни должна не только обеспечивать контроль с помощью государственной или общественной экспертизы, но и предусматривать справедливые и обязательные меры ответственности. Только высоко организованное общество может реализовать стратегические цели гуманного социализма: а) добиться благополучия народа, б) объединить эгоистов и альтруистов для созидательного труда с помощью идеологии социально ответственного гуманизма и в) обеспечить общественный порядок с неограниченным потенциалом научно-технологического и культурно-нравственного развития.

Приоритет социалистических принципов и ценностей жизни («все для человека и во имя человека») должен сочетаться с определенными, контролируемыми государством, экономическими возможностями: относительно свободной эгодеятельности, относительно свободной конкуренции и относительно свободной финансовой самостоятельности, обеспечивая достойный уровень существования каждому. Государственный контроль, ограничивая роль бюрократии, кроме обычных методов служебной деятельности, должен как можно шире использовать методы инициативного общественного и индивидуального контроля, а также профессиональной, персонально ответственной экспертизы, включая самую широкую общественную экспертизу по вопросам физического и нравственного здоровья человека и его окружающей среды. При этом система воспитания должна по-прежнему неустанно и еще более настойчиво корректировать поступки эгоистического большинства, прививая нормы альтруистической морали. Внутренняя политика государства, нацеленная на создание более эффективной не только экономической, но и культурно-нравственной среды, должна способствовать развитию и соответствующей идеологии. Только тогда стабильная и эффективная общественная система на прочном фундаменте социалистического гуманизма может стать реальностью.

Заключение

Наше время, завершая второй десяток XXI века, незаметно для нас открыло ворота новой эпохи, имя которой еще четко не обозначилось. Зато обозначился новый глобальный раскол – новое мировое гражданское противостояние. Уже понятно, что эта эпоха несет для нас совершенно новый взгляд на старые проблемы. Она не только до предела обнажает старые мировые противоречия, не только стирает с политических сфер всякую видимость внешних приличий и радений за общечеловеческие ценности, всякую видимость борьбы за равенство для всех, за единую культурную нравственность и более справедливую, приемлемую для всех, демократическую политэкономическую систему, – она по-новому, более глубинно и сущностно проводит новую линию раздела, чреватую жесточайшей политической борьбой и враждой между людьми, народами и государствами.

То, что в эпоху древних цивилизаций проявлялось как антагонизм завоевателей и завоеванных или рабовладельцев и рабов, то, что при феодализме проявлялось как превосходство сеньора над вассалом или помещика над крепостными крестьянами, а также то, что в дальнейшем классики марксизма изучили и назвали классовым антагонизмом капиталистического строя, т.е. противоречием между капиталистами и наемными рабочими, – в сегодняшней реальности приводит к пониманию того, что в основе всех этих политэкономических противоречий лежит универсальное, надисторическое общественное противоречие, принимающее личину любого исторического времени, любого политэкономического строя, ожесточенность и форма которого, тем не менее, зависит от строя и развития его производительных сил... Это противостояние между двумя, столь же древними, как само человечество, тенденциями: эгоизмом и антиэгоизмом, т.е. коллективизмом.

Если вы стремитесь любой ценой добиться собственного индивидуального успеха, влияния, денег и власти над людьми, если вы желаете занять особое, наиболее выгодное имущественное и властное – элитарное положение и при этом стремитесь узаконить такое положение и обеспечить его как правовой, так и силовой защитой со стороны государства, если стремитесь использовать выгоды своего положения вплоть до закрепления отношений паразитизма, – это значит, что вы утверждаете в обществе отношения личного (частного) господства и хотите с помощью государства закрепить свое положение господина. Это в чистом виде эгоизм.

Если же вы, прежде всего, стремитесь к дружбе и добрососедству, если, уважая себя, стремитесь уважать интересы других, если вам важно видеть вокруг себя доброжелательно и дружелюбно настроенных людей, если вам невыносимо видеть чужие страдания, неравенство и несправедливость, если свой собственный успех вам приносит радость и благополучие, лишь тогда, когда он служит на пользу всем и не ущемляет социально оправданные интересы других, если закон и силу государства вы намерены направлять на защиту лишь тех индивидуальных интересов, которые служат общей цели, – это значит, что вы утверждаете отношения коллективизма и защищаете их с точки зрения общей пользы и социальной ответственности. Ваша позиция – антиэгоизм, или коллективизм.

Что греха таить, эгоизм и антиэгоизм борются в душе каждого человека. От того, к чему ведет эта борьба, и складывается в итоге наша общественно-политическая позиция. В результате мы видим: одни тяготеют к эгоизму, другие – к коллективизму. Противостояние эгоизма и антиэгоизма пронизывает человеческую жизнь снизу доверху: от самых примитивных бытовых отношений – до самых высших сфер в государственной и мировой политике.

Прогресс человечества неизбежно связан с его консолидацией, которая требует обуздания эгоизма и усиления общественной роли коллективизма. Эгоизмом пронизаны международные отношения. Крайним эгоизмом руководствуются страны-агрессоры, развязывающие войны. Крайний эгоизм лежит в основе деятельности террористических организаций. Крайне эгоистическая государственная власть, так же, как и нацистская – крайне эгоистическая национальная политика, может оборачиваться государственным террором против той или иной части собственного народа, его национального меньшинства или даже большинства.

Понять необходимость консолидации – означает по-новому взглянуть на таталитарность и расширить представление о тоталитарном обществе. Общественно полезный и необходимый тоталитаризм, как политически солидарное состояние общества, нацеленного на решение высоко гуманных и нравственных задач, нельзя отождествлять ни с нацизмом, ни с любой формой фашизма. Тем более, его нельзя путать с проявлениями массового или группового терроризма. Гуманный и нравственный тоталитаризм, как в разумной и справедливой государственной политике, так и жизни народа, солидарного в реализации целей этой политики, является необходимой предпосылкой для дальнейшего существования и успешного развития нашей страны, так же, как и любого другого государства.

Выводы

Предложенная в статье философско-антропологическая концепция эгоизма и альтруизма (в смысле антиэгоизма, коллективизма и других близких по сути характеристик) как основания социальных отношений между людьми, позволяет по-новому взглянуть на течение исторического процесса в любых масштабах ее применения: как в прошлом, так и настоящем, как с точки зрения развития всего человечества, так и с точки зрения развития отдельного общества (государства, страны, отдельного народа и многонациональной общности), в частности, России.

Современные философские и естественно-научные знания, включая результаты наших исследований, показывают, чтоформирование нравственности и культурной морали в человеческом обществе связано с проявлением свойств и тенденций эгоизма и альтруизма.

В молодых и процветающих обществах общественное мнение и государственная власть направлены на поддержание нравственности и способствуют развитию альтруизма в обществе. В стареющем и разрушающемся обществе побеждает либерализм, которому свойствены разброд и распущенность, присущие, как народным массам, так и элите. В либеральные времена общество не имеет единой цели, в немпроисходит борьба множества мнений, среди которых, как правило, побеждают эгоистические настроения.

При этом эгоизм и альтруизм проявляются в любое время и как противоположные социально-политические тенденции, которые играют ключевую роль в историческом развитии и трансформации общественных отношений:в идеологии богатых доминирует эгоизм, в идеологии бедных доминирует требование равенства и справедливости как тенденция антиэгоизма (альтруизма). Это подтверждает и развивает основную идею марксизма о существовании в обществе классов и классовой борьбы.

Генетическое разнообразие людей в проявлении свойств эгоизма и альтруизма определяет многовариантность и многоаспектностьпоследствий этого проявления в социуме. Один из важнейших аспектов заключается в том, что гетерогенностью людей определяется и гетеропотенциальность общественного развития. Это значит, что человеческое общество всегда несет в себепотенциальную возможностьразнонаправленного развития: как в эгоистическом (индивидуалистическом, олигархическом, элитарном), так и альтруистическом направлении (коллективистском, народно-демократическом, солидарном). Идея гетеропотенциальности социального развития помогает по-новому раскрытьсуть противостояния двух основных идеологий современности (капитализма и социализма) ипоказать, насколькосегодня вновь актуальны в нашей стране социалистические идеи. Альтруизм и культурная мораль могут рассматриваться как источники идей социализма.

Альтруизм элиты в период становления и развития СССР, продуманная система образования, развитие науки и техники, целенаправленное нравственное воспитание населения и солидарность общества, основанная на принципах социализма, позволили СССР, в очень короткий по историческим меркам период, пройти путь от сохи до атомной энергетики и искусственных спутников Земли. Они позволилипобедить фашизм во Второй мировой войне не только ценой многомиллионных жертв, но и за счет эффективной организации производства и управления. Однако,с накоплением общественного богатства и ростом эгоизма элитарных слоев, в обществе взяли верх либеральные и либерально-буржуазные взгляды, которые в «лихие» 90-е позволили кучке «крайних и твердых» эгоистов разрушить СССР, присвоить общенародное богатство и деформировать психотип значительной части населения страны, перекроив общественное сознание из коллективистского (социалистического) – в эгоистическое (капиталистическое). В настоящее время, по мере имущественного расслоения, сумасшедшего роста частных капиталов и расширения пропасти между бедным большинством и богатым меньшинством – все яснее проступает эгоистическая, хищная, безнравственная сущность капитализма и все более очевидной становится его неэффективность в решении неотложных, стратегических социальных задач.

Любой политик, добиваясь определенного влияния и положения в аппарате государственной власти, прежде всего, стремится убедить своих сограждан, особенно перед выборами, что он отнюдь не эгоист, т.е. не тот, кто заботится лишь о собственных интересах, а тот, кто готов служить на пользу обществу. Лишь со временем, не без помощи журналистов, данные обещания могут быть опровергнуты или подтверждены реальными результатами. Раскрывая социально-политическую роль эгоистов и коллективистов в обществе, их тяготение к, соответственно, эгоистической (либерально-капиталистической, элитарной) или коллективистской (социалистической) общественной модели, материалы статьи могут помочь гражданину нашей страны выработать более осознанно собственную политическую позицию и не ошибиться в выборе тех политических сил, на которые он возлагает свои надежды.

Литература

1. Бодрийар Ж. Фантомы современности. / В кн.: Ясперс К, Бодрийар Ж. Призрак толпы. – М.: Алгоритм; 2008,с. 186-270. – 272 с.

2. Гумилёв Л.Н. Этногенез и биосфера Земли / Гумилёв Л.Н. – СПб.: Кристалл, 2001. –642 с.

3. Даниленко В.П. От животного – к Человеку. Введение в эволюционную этику / Даниленко В.П. – М.: Алетейя; 2015. –91 с.

4. Докинс Р.К. Расширенный фенотип. Длинная рука гена / Р.К. Докинс – М.: Астрель; Corpus; 2010. –512 с.

5. Жимулев И.Ф. Общая и молекулярная генетика. / Жимулев И.Ф. – Новосибирск: Сибирское университетское изд-во, 2006. –479 с.

6. Земсков В.Н. О масштабах политических репрессий в СССР. / Политическое просвещение. – М. 2012, №1(66). – С. 92-119.

7. Квасников А.В, Лаверычева И.Г. Человекочувствительность как фактор социализации (по материалам исследования учащихся среднетехнического факультета и студентов факультета морского приборостроения СПБГМТУ) / Морской вестник. Труды Санкт-Петербургского государственного морского технического университета (ЛКИ). – 2013, Вып. 2(125). – С. 127-129.

8. Конашев МБ. Эволюционисты и религия. / Конашев МБ. – СПб.: Нестор-История; 2012. – 200 с.

9. Лаверычева И.Г. Генетический механизм альтруизма – биологический источник гуманности. / В кн.: Диалог в образовании. Сборник материалов конференции. – СПб.: Изд-во С.-Петербургского философского общества; 2002, с. 207‑227.

10. Лаверычева И.Г. Биосоциальная теория альтруизма и эгоизма. / Лаверычева И.Г.– СПб.: Нестор; 2007. 124 с. ISBN 5-303-00285-3

11. Лаверычева И.Г. Альтруизм и эгоизм как основа нравственной определенности. / Вестник С.-Петербургского ун-та (серия 6). – 2008; вып. 1. С. 196-208.

12. Лаверычева И.Г. Философские и естественнонаучные основания теории эгоизма и альтруизма. / Лаверычева И.Г – Автореф. канд. диссертации по философии. – СПб.: ЛЕМА; 2009. 24 с.

13. Лаверычева И.Г. Философский взгляд на историческую динамику социальных проявлений эгоизма и альтруизма. // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. – СПб.: 2010. №123. – С. 74-81.

14. Лаверычева И.Г. Философские и естественнонаучные основания теории эгоизма и альтруизма. / Лаверычева И.Г. – Саарбрюккен (Германия): Lambert; 2011.280 с. . ISBN-13: 978-3-8454-1311-2

15. Лаверычева И.Г. Эгоизм и альтруизм с естественнонаучной точки зрения // Биосфера. – СПб.: 2016. Т. 8, № 3. – С. 338-361.

16. Ленин В.И. Империализм как высшая стадия капитализма. / Полное собрание сочинений в 55 томах (5-е изд-е). – М.: Изд-во политической литературы; 1967‑1981. Т. 27 (1969). – С. 299-426

17. Ленин В.И. Задачи союзов молодежи. / Полн. собр. соч. в 55 томах, 5 изд. – М.: Политиздат; 1958‑1965. Т. 41, с. 298‑318. (Речь на III Всероссийском съезде РКСМ 2.10.1920. Газета "Правда" №№ 221, 222, 223 от 5-6-7.10.1920)

18. Малиа М. Из-Под Глыб, но что? Очерк Истории Западной Советологии. В сб.: Историография, источниковедение, методы исторического исследования. На сайте: Fedy-Diary.Ru;Fedy;1997, вып. 5.

19. Маркс К., Энгельс Φ. Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений (Немецкая идеология. Глава 1) / В кн.: К Маркс и Ф. Энгельс. Избр. произв. в 3-х томах. Т. 1. – М.: Политиздат, 1970. С. 54-55.

20. Мендкович Н. Преступность в СССР и США: 1962-1987 (по материалам МВД СССР). / Livejournal: http://mendkovich.livejournal.com/420721.html– 03.12.2008

21. Нитобург Э.Л. США: цветной барьер в прошлом и настоящем. // Интернет-журнал:http://vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/HISTORY/NITOBURG.HTM– 1997(2).

22. Программа КПСС. –М.: Политиздат, 1974. – С.119-120

23. Симонов П.В. Нейробиология индивидуальности. // Природа. 1997, №3. – С. 81-89.

24. Смирнов П.И. Слово о России: беседы о российской цивилизации. / Смирнов П.И. – СПб.: Химиздат, 2004. – 324 с. С. 104-111.

25. Солонько И.С. Власть и общество: от иллюзий – к реалиям. / Солонько И.С. – М.: Концептуал, 2018. – 232 с. С. 191-192

26. Спенсер Г. Воспитание умственное, нравственное и физическое. СПб: Издание Н.М. Карбасникова (Типография Б.Г. Янпольского); 1877. – 360 с.

27. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. / Тейяр де Шарден П. – М.: Наука, 1987. – 239 с.

28. Титаренко А.И., Гусейнов А.А. и др. Марксистская этика / Под ред А.И. Титаренко. – М.: Политиздат, 1980. С. 193-223

29. Фейербах Л. О спиритуализме и материализме, в особенности в их отношении к свободе воли (IV. Принцип учения о нравственности). / Сочинения в 3-х томах. Т. 1 – М.: Наука, 1995. –С. 323–426.

30. Фукс Б.Б. Молекулярная генетика альтруизма. / Труды Клуба русскоязычных ученых штата Массачусетс. – США, Массачусетс:2010; вып. 23. С. 4- 12http://docplayer.ru/45781828-Molekulyarnaya-genetika-altruizma.html

31. Фукс Б.Б. Программирование генов мозга и проблема социального поведения человека. // Бюллетень сибирской медицины.2013,вып.12, № 2.– С. 275-283.

32. Харрисон М. Стабильны ли командные системы? Почему потерпела крах советская экономика? / В кн.: Экономическая история. Обозрение. Ред. Л.И. Бородкина. – М.: Изд-во МГУ, 2001, вып. 6. – С. 120-141.

33. Шарлье Ж‑М., Марсилли Ж. Преступный синдикат. – М.: Прогресс; 1983. – 157 с.

34. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. 1. / Шпенглер О.– М. Мысль, 1993. – 586 с.

35. Эйнштейн А. Почему социализм? (Einstein Albert.WhySocialism? MonthlyReview, май 1949) Переводсангл. Л. Коротеевой. // Интернет-газета «За науку»: Газета МФТИ. 06.11.2003; 33(1656). https://mipt.ru/za-nauku/hardcopies/2003/1656/whysoc.php

36. Эфроимсон В.П. Генетика этики и эстетики. /Эфроимсон ВП. – СПб.: Талисман; 1995. – 281 с.

37. Bergson A. The Real National Income of Soviet Russia since. /Bergson A. (1928). – Harvard: University Press, 1961.– 472 с.

38. Gómez JM, Verdú M, González-Megías A, Méndez M. The phylogenetic roots of human lethal violence. // Nature. – 2016, № 538. С. 233–237.

39. Domar E. Special features of industrialization in planned economies: a comparison between the Soviet Union and the United States. / In: Capitalism, socialism, andserfdom. – CambridgeUniversityPress; 2008. – С. 143-175. (ДомарЕ. Особенностииндустриализациивплановойэкономике: СравнениеСоветскогоСоюзаиСоединенныхШтатов) http://statehistory.ru/5198/Osobennosti-industrializatsii-v-planovoy-ekonomike-Sravnenie-Sovetskogo-Soyuza-i-Soedinennykh-SHtatov/

40. Huxley Julian. Evolutionary Ethics. / Huxley J. –Oxford University Press, 1943. – 83 с.

41. Lumsden C.J., Wilson E.J. Genes, Mind and Culture: The Coevolutionary Process. / Lumsden C.J., Wilson E.J.– Harvard College, 1981. – 498с.

42. Turkheimer E. Three Laws of Behavior Genetics and What They Mean. // Directions in Psychological Science. – 2000,вып. 9, № 5. С. 160-164.

© Лаверычева И.Г., 2020