Дима, как все молодые люди, ушёл в армию, а через полгода он написал домой матери, что его часть отправляют в Чечню. Это была вторая Чеченская война. Связь с сыном прервалась и надолго.
Спустя полтора года, после последней весточки о сыне, домой пришла официальная бумага: "Ваш сын пропал без вести..."
Люба – внучка Марьи Ивановны звонила, отправляла телеграммы в часть. Ответа не было. Ничего не оставалось, как обратиться в комитет солдатских матерей. Там её успокоили и вселили надежду:
- Не отчаивайтесь, может сын еще живой. В плен попал. Нужно срочно действовать. Достаньте, займите, украдите денег, сколько сможете, и поезжайте в Чечню искать и если даст Бог живой, выкупать сыночка из плена. -
Дали четкие инструкции как себя там вести, на чем и куда ехать, как одеваться, что говорить.
Владимир Васильевич, сын Марьи Ивановны, спасибо друзьям и родным, собрал приличную сумму денег, и проводил дочь в Чечню. Скиталась она по Чечне, благодаря тому, что местные жители относились к несчастным женщинам, потерявших своих сыновей, с пониманием, никто не посмел обидеть. Мать есть мать, хоть и мать врага. Чеченцы давали приют и приглашали за стол. За то время, Люба встретила многих таких же матерей, блуждающих годами в поисках сыновей. А отцы не искали своих сыновей, не потому что они меньше любят своих детей, просто их бедняг чеченцы всегда убивали при встрече.
Любе повезло. Она нашла сына.
Его держали в ущелье в небольшом отряде, с которым не было никакой связи. Заплатила проводникам, добралась. Мать привели к худющему, бородатому командиру, он посмотрел на затрепанную фотографию и сказал:
- Да, он у меня, жив и здоров. Работает по хозяйству. Их всего пятеро. Попали ко мне в плен в бою, с оружием в руках. Так что я не могу его с тобой отпустить. Он убивал чеченцев.-
Вывалила она перед ним кучу денег. Командир помотал головой:
- Ты не поняла, деньги тут не причем, я не могу за деньги продать убийцу чеченца. Это неправильно. Но я хочу тебе помочь. Договорись с федералами, пусть отдадут пятерых чеченцев сидящих у них в тюрьме. Любых. Я за них отдам своих пленников вместе с твоим сыном. Это будет справедливо. Там-то тебе деньги и пригодятся... А пока посиди тут, чаю с дороги попей. -
Через минуту в палатку влетел Дима. Мать пробыла с ним до утра.
Чуть свет, мать как на крыльях полетела в его часть, сообщить радостную новость, что они все живы, и надо только отпустить любых пятерых пленных чеченцев.
В части сказали, что очень рады, что гордятся такой матерью, но никаких чеченцев для обмена у них нет. Нужно обратиться прямиком к генералу, командующему нашей группировкой, он решит вопрос.
К командующему она смогла подойти не ближе километра. Уж очень его оберегали. Каждый от капитана до полковника, узнав, кто она и зачем, тянули из неё деньги, обещая, все решить, и сразу теряли к ней интерес, получив желаемые деньги. Когда Люба вышла на полковника - большого начальника, он денег не просил, но сказал, что не в его компетенции решить такой сложный вопрос. Он хочет спокойно дожить до отставки:
- Мамаша, то о чем вы просите, может разрешить только командующий, но он человек занятой и ему некогда возиться с такой ерундой. Так что извините, я Вас к нему не пущу. -
После общения с доблестными командирами, у Любы осталось чуть больше половины денег.
Когда она вернулась в ущелье, командир встретил её приветливо, но очень удивился, что обмен не состоится:
- Ты пойми мать, ну не могу я отпустить твоего сына. Меня мои люди не поймут. Он же стрелял в них, и, может, убил кого-то из их братьев. Не могу.
Но так и быть, если федералам не нужны живые в обмен на живых, привези нам пятерых убитых чеченцев, мы их похороним по мусульманским обычаям и отдадим за них твоих. Это уже всё, что я могу, неужели они не отдадут пять трупов за пятерых живых? -
Мать увидела сыночка, пообещала:
- Еще немножко потерпи сынок, скоро уже поедем домой. -
Внизу повторилось все тоже... Она раздавала деньги направо и налево, кричала:
- Почему никто не может мне дать мертвых чеченцев за живых российских солдат!? Что мне их самой убивать!? У вас тут скопилось сто рефрижераторов с чеченскими трупами! Я вас умоляю, дайте хоть одного!? -
Они отводили глаза и говорили:
- Не так-то это просто, это же политический вопрос, понимать надо, мамаша. Вот если бы тысяч пять, а лучше десять, то можно было бы решить через одного человечка...-
В горы вернулась ни с чем.
Командир был мрачен:
- Если вы русские не жалеете ваших солдат, то и я жалеть не буду. Через три дня мы должны уйти с этого места. Можешь побыть с сыном, я скажу, чтоб его не посылали работать это время. -
Три ночи и три дня пролетели как одна секунда. Мать с сыном не спали ни минутки...
Рано утром командир позвал мать из палатки: - Мать, поговорить надо! - она пошла за ним. Шли молча. Вокруг спешно сматывались палатки. Командир был мрачен и, глядя на замученную мать, тихо сказал: - Быстро уходите, чтобы через минуту я вас не видел. Но ты мне, мать, должна пообещать, что сына увезешь с войны, и он больше тут не появится...
- Она сунула ему в руки пачку денег и, ни слова не говоря, побежала к сыну.
Сердце матери так стучало, что готово было разорваться на части и от радости за своего сына, и от горя за других, чужих сыновей. Она схватила сына за руку и потянула в сторону за огромную груду камней, лишь бы быстрее укрыть сына от чеченского взгляда, возможно, и от пули, и, как горлица, прикрывала его своей спиной. Неведомыми ей тропами она увела сына из проклятого ущелья.