Вильгельм Кюхельбекер был одним из выпускников Царскосельского лицея, сокурсником и близким другом Александра Пушкина и Антона Дельвига. Еще в годы учебы он увлекся либеральными идеями: читал передовые статьи, писал тематические стихотворения, выступал в защиту сосланного Пушкина и даже выступал в известном парижском лектории с лекциями, в которых критиковал политику российских монархов. После участия в декабристском восстании Кюхельбекера арестовали и он провел в тюрьме 10 лет, а потом — сослали в Сибирь.
Среди наставников Кюхельбекер слыл одаренным и прилежным. Он увлекался философией, любил историю и литературу, даже сам иногда читал лекции товарищам. На годы его учебы пришлась Отечественная война 1812 года — национальный подъем в стране отразился и на жизни лицеистов. Кюхельбекер вел «Словарь», из которого видно, какие темы интересовали юношей. В толстую тетрадь с синей бумагой он выписывал статьи «Образ правления», «Низшие (справедливость их суждений)», «Рабство». На взгляды будущего декабриста также влияла мать: в письмах к сыну она постоянно напоминала о важности служения Отечеству.
В 1817 году Вильгельм окончил лицей с серебряной медалью и вместе с Пушкиным был определен в Коллегию иностранных дел. Однако проработал он там недолго — вскоре устроился преподавать русский язык и латынь в Благородный пансион при Главном педагогическом институте. Ярый сторонник конституции, на своих лекциях он рассказывал студенткам о важности свободы, выступал против деспотии. В это же время Кюхельбекер вступил в «Вольное общество любителей словесности» — объединение писателей и центр демократической мысли в начале XIX века.
Пушкин в это время создал многие произведения в жанре гражданской лирики: оду «Вольность», стихотворения «К Чаадаеву» и «Деревня». Вскоре его сослали на Юг. Желая поддержать друга, Кюхельбекер решил публично выступить в его защиту. В 1820 году на одном из собраний «Вольного общества любителей словесности» он прочитал свое стихотворение «Поэты», посвященное «тернистой дороге» творцов.
И ты — наш юный Корифей —
Певец любви, певец Руслана!
Что для тебя шипенье змей.
Что крик и Филина и Врана? –
Лети и вырвись из тумана,
Из тьмы завистливых времен.
Вильгельм Кюхельбекер, отрывок из стихотворения «Поэты»
Вскоре после выступления на Кюхельбекера донесли министру иностранных дел, и поэт решил ненадолго уехать из страны. Сделать это ему позволил счастливый случай: директор Императорских театров Александр Нарышкин отправлялся путешествовать за границу и искал себе секретаря, владеющего тремя языками. Кюхельбекер был идеальным кандидатом.
Германия, Италия, Франция, Пруссия — за год странствий поэт побывал во многих европейских странах и познакомился с выдающимися писателями того времени. Он встречался с немецким романтиком Людвигом Тиком и с Иоганном Гете. Позже поэт вспоминал: «Мое первое знакомство с Гете не могло меня обнадежить приобресть его благосклонность. Однако же мы наконец довольно сблизились: он подарил мне на память свое последнее драматическое произведение и охотно объяснил мне в своих стихотворениях все то, что мог я узнать единственно от самого автора».
В Париже Кюхельбекера пригласили читать публичные лекции о русской литературе в самый популярный городской лекторий — «Атеней». Должность секретаря Нарышкина не отнимала у него много времени, и поэт согласился. Изначально он собирался познакомить французских слушателей только с историей русской словесности, однако позже расширил программу курса и сделал акцент на современной литературе: Гаврииле Державине, Константине Батюшкове и, конечно же, Пушкине. На выступлениях он вновь критиковал российскую политику: ограничения, которые устанавливала власть, крепостное право, некоторые преобразования Петра I. Курс имел шумный успех, однако занятия закончились раньше, чем было задумано: о деталях лекций узнал Нарышкин. Кюхельбекера освободили от должности. А российский посланник во Франции прервал лекции «отчаянного либерала» и вынудил его вернуться в Россию.
Последствия парижских выступлений были серьезными: Вильгельма Кюхельбекера отправили служить на Кавказ к генералу Ермолову, командиру отдельного Грузинского корпуса. Поэт стал чиновником по особым поручениям. В 1821 году он приехал в Тифлис и почти сразу же повстречал там Александра Грибоедова. В нем Кюхельбекер увидел такого же «неприкаянного поэта» и нашел близкого друга, старшего товарища, понимающего его мысли и чувства. «Я встретил здесь своего петербургского знакомого: Г. Он был около двух лет секретарем посольства в Персии; сломал себе руку и будет жить теперь в Тифлисе до своего выздоровления», — писал он в письме матери. Писатели были похожи даже характерами: оба романтичные, противоречивые натуры. Кюхельбекер посвятил драматургу множество стихотворений, поэтических посланий и комедию «Шекспировы духи». А у Грибоедова, как считается, Кюхельбекер был прототипом Чацкого.
Друзьям не было суждено провести долгое время вместе: Кюхельбекер поссорился с племянником генерала Ермолова и дал ему две пощечины, когда тот отказался сразиться на дуэли. Поэта отстранили от службы. Он уехал к сестре в Смоленскую губернию и создал там трагедию «Аргивяне», главные действующие лица которой борются с тираном.
«Согласись, мой друг, что, утративши теплое место в Тифлисе, где мы обогревали тебя дружбою как умели, ты многого лишился для своего спокойствия… Ей-богу, тебе здесь хорошо было для себя. А для меня!.. Теперь в поэтических моих занятиях доверяюсь одним стенам. Им кое-что читаю изредка свое или чужое, а людям ничего, некому. Кабы мог я предложить тебе нельстивые надежды, силою бы вызвал обратно».
Александр Грибоедов, из письма Вильгельму Кюхельбекеру
Вскоре материальные проблемы вынудили писателя переехать в Москву и искать работу. Путь на государственную службу с его репутацией был закрыт, и он задумался о том, чтобы создать литературный журнал. Поэт и критик Петр Вяземский порекомендовал ему найти издателя, потому что сам Кюхельбекер наверняка был в черных списках у цензоров. На это предложение согласился Владимир Одоевский, и через какое-то время начал выходить альманах «Мнемозина». В нем печатали повести и анекдоты, комедии и стихотворения — всё, что могло бы понравиться совершенно разным читателям. Первые книжки издавались на деньги Грибоедова, но издание быстро стало популярным и окупилось. На страницах журнала Кюхельбекер много писал об уважении к «народному языку», о самобытности русской литературы. Альманах выходил два года.
В 1825 году Кюхельбекер переехал обратно в Петербург и стал желанным гостем в среде декабристов. За две недели до восстания его приняли в Северное общество — тайную революционную организацию, члены которой выступали за конституционную монархию и федерацию.
В день мятежа еще с утра на Сенатскую площадь начали стекаться войска. Кюхельбекер встретился здесь со своим братом Михаилом, который служил в Гвардейском экипаже. Вильгельм Кюхельбекер побывал в восставших частях и попытался выстрелить в брата Александра I, великого князя Михаила Павловича. Пистолет несколько раз дал осечку. Да и план восстания был практически сразу нарушен: сенаторы еще до мятежа присягнули новому императору Николаю I, некоторые части вообще не пришли на площадь. Царь стягивал сюда свои войска. Ситуация была безвыходной, и Кюхельбекер решил бежать. Его поймали уже в Варшаве и в Петербург доставили в кандалах.
В материале следствия о Кюхельбекере говорится следующее: «Принят в Северное общество в последних числах ноября 1825 года. На совещаниях нигде не был; а 14-го декабря, узнав о замышляемом возмущении, принял в оном живейшее участие; ходил в Московский полк и Гвардейский экипаж. 14-го декабря был в числе мятежников с пистолетом, целился в великого князя Михаила Павловича и генерала Воинова (уверяет, что, имея замоченный пистолет, он целился с намерением отклонить других с лучшим орудием). По рассеянии мятежников картечами, он хотел построить Гвардейский экипаж и пойти на штыки, но его не послушали».
Кюхельбекера приговорили к смертной казни, но наказание в последний момент заменили долгим заключением и пожизненной ссылкой в Сибирь. Шлиссельбургская, Кексгольмская, Динабургская, Свеаборгская крепости — Кюхельбекера часто переводили из одного места в другое и держали в тяжелых условиях. Одиночные камеры чуть выше человеческого роста, маленькие окна, сырость, железные кровати. Узник находился в полной изоляции, любые свидания с родственниками были запрещены. Единственное место, где условия немного изменились, — крепость Динабург. Там Вильгельм Кюхельбекер могу гулять по плацу, читать книги и даже нашел возможность нелегально передавать письма своим друзьям. Пушкин передал ему через родственников некоторые из своих последних сочинений.
В общей сложности в камерах декабрист провел 10 лет. Все это время он оставался верен своим прежним идеалам и не переставал писать: закончил поэму «Давид», переводил Шекспира.
«В пять недель я кончил Ричарда II; не помню еще, чтобы когда-нибудь с такою легкостью работал; сверх того, это первое большое предприятие, мною совершенно конченное… Что из моего Давида будет? не знаю; но я намерен продолжать его». Вильгельм Кюхельбекер, из письма Антону Дельвигу
В 1835 году срок заключения Кюхельбекера подошел к концу. По ходатайству родственников его отправили в город Баргузин Иркутской губернии, где уже четыре года жил брат писателя Михаил. В крепости Вильгельм Кюхельбекер планировал, что после освобождения будет зарабатывать литературным трудом. Однако вскоре стало понятно, что это невозможно: на его просьбы о публикации произведений из жандармерии приходили только отказы. Благодаря помощи Пушкина удалось напечатать несколько работ под другими именами. Кюхельбекеру приходилось помогать брату с хозяйством, но эта работа тяготила его и отвлекала от творчества.
«…Деньги мне нужны и пренужны. Земледелец я плохой; быть же в тягость брату не хочется. Кстати! Несколько раз я писал к родным, чтоб отправили ко мне все мои деньги сполна; у меня по всем расчетам еще около 1000 рублей, которые мне теперь необходимы здесь… Сделай же дружбу, Александр Сергеевич, скажи сестре и племяннику, чтоб непременно выслали мне все мои деньги разом… Твои слова, быть может, будут действеннее писем». Вильгельм Кюхельбекер, из письма Александру Пушкину
В ссылке Кюхельбекер женился на дочери местного почтмейстера. У них родилось четверо детей, но выжили только двое: сын Михаил и дочь Юстина.
Кюхельбекер в этот период жизни часто вспоминал лицейские годы. Своей племяннице Александре Глинка поэт писал: «Были ли вы уж в Царском Селе? Если нет, так посетите же когда-нибудь моих пенатов, т. е. прежних… Мне бы смерть как хотелось, чтоб вы посетили лицей, а потом мне написали, как его нашли. В наше время бывали в лицее и балы, и представь, твой старый дядя тут же подплясывал, иногда не в такт, что весьма раздражало любезного друга его Пушкина, который, впрочем, ничуть не лучше его танцевал».
Сначала заключение, потом Сибирь — долгие годы Кюхельбекер был оторван от передовой литературы. Дело в том, что в 1826 году Николая I издал «чугунный устав», который запрещал любые материалы, осуждающие монархию. В условиях жесткой цензуры тексты обычно передавались из рук в руки в салонах Петербурга и Москвы. А Кюхельбекер таким образом получить произведения не мог. Даже с опубликованными новинками он знакомился с большим опозданием: через 10–15 лет, когда некоторые журналы и книги доходили до поселения. Однако он писал рецензии и вносил в дневник комментарии к прочитанному. Появлялись и новые стихотворения. Несмотря на то что поэты уже не придерживались строгой иерархии жанров, Кюхельбекер еще создавал их в стиле ломоносовских од: «К брату», «Тень Рылеева», «Элегия».
Летом 1839 года в Баргузин приехал комендант крепости в Акше А. Разгильдеев. Он пригласил Кюхельбекера на работу, воспитывать дочерей. Комендант предложил поэту 800 рублей в год — этих денег было бы достаточно для безбедного существования всей семьи. Кюхельбекер согласился, получил разрешение на переезд и вместе с родственниками отправился в Акшу, где прожил следующие четыре года. Однако в 1842 году Разгильдеева распределили служить в другой город, и Кюхельбекер остался один, без всякого дохода. Его прошение о переезде вместе с комендантом отклонили.
К тому моменту поэт был уже тяжело болен: его состояние подрывали туберкулез и развивавшаяся слепота. Печататься не разрешали по-прежнему. Он просил помощи у своих друзей — Владимира Одоевского и Василия Жуковского. В конце января 1846 года Кюхельбекеру и его семье разрешили обосноваться в Тобольске. По пути к новому месту жительства он ненадолго заехал к своему лицейскому товарищу Ивану Пущину и оставил ему литературное завещание. В августе 1846 года, через пять месяцев после прибытия в Тобольск, Вильгельм Кюхельбекер умер.