Мои дорогие читатели, эту заметочку написала Лидия Вячеславовна Раевская. Не я. Автора публикаций этого канала зовут Татьяна Фёдоровна Киселёва, вот это точно я.
Теперь по поводу заметки, здесь нет не плевка в целое поколение, нет оскорблений, ни городу Челябинску, в котором я кстати живу, Его суровым только где не называли. Да мы челябинцы такие и что? Здесь есть тонкая ирония, стёб, есть и гордость , да гордость за наше босоногое детство. И пусть у нас было мало игрушек, зато как работала фантазия.
Кстати, мата здесь тоже нет, есть не совсем культурные слова, которые многие из вас употребляют в повседневном лексиконе. Усмирите ваше негодование и прочтите ещё разок. Спокойно и я уверена вы улыбнётесь.
Я вот сейчас внезапно поняла, что у советских детей детство было таким суровым, как будто бы весь СССР состоял тогда из одного Челябинска.
Все советские дети засыпали под суровую мамину колыбельную про "не ложися на краю: придёт серенький волчок, и укусит за бочок", и заливались радостным смехом от суровой бабушкиной поэзии про "Ладушки, ладушки, где были? - У бабушки. Что ели? - Кашку. Что пили? - Бражку. А что на закуску? - Х**н да капустку!"
И ведь никому даже в голову не приходила мысль, что поэзию про выпивание бражки под капустку будет лучше, наверное, почитать соседу дяде Коле в день получки - тот, во всяком случае, очень в теме произведения, и обязательно проникнется.
Хотя, и младенчики тоже очень быстро проникались.
Ну а потом, конечно, как говорится, что посеешь - то и пожнёшь, во всех городах Советского Союза суровые советские дети играли в суровые советские игры: ели гудрон, жгли карбид, лизали зимой качели, а в школе ещё постигали мастерство игры в сифу.
Каждый советский ребёнок в день своего рождения в обязательном порядке должен был пройти старинный советский суровый ритуал "рвания ушей". Притом, за уши тебя таскали поочерёдно всем семейством, включая девяностолетнего прадедушку Игната, и трещали они совсем не иллюзорно. Но зато к десятому классу ты запросто мог одними ушами вытащить дядьВанин трактор из болота.
И вот что мы имеем по итогу? Суровых как древние викинги советских людей, с крепкими и суровыми как канаты нервами.
Нас ничем не испугать. К нам всё детство каждую ночь приходил в комнату волк-людоед, и ждал, когда ты сдуру ляжешь с краю кровати, чтобы он смог откусить от тебя здоровенный кусище - ваще вот обычное дело было.
Никто особо этого волка и не ссал даже.
Бабайку под кроватью ссали и то больше, хотя никто никогда ту Бабайку в глаза ни разу не видал, и чо она вообще хоть делает-то, кроме как может схватить рукой тебя за ногу - тоже ни один не знал.
А волка-людоеда неее. Волка никто не ссал.
А ещё каждый советский школьник был абсолютно уверен в том, что Карлсон - это такой толстый мальчик-жопошник с пропеллером, который постоянно жёстко подставляет своего лоховатого кореша Малыша: сначала он втягивает его во всякие блудняки, а потом сразу резко куда-то теряется, как только на горизонте появляются малышовы родичи, и огребает за всё один Малыш.
А, ну и ещё все думали, что Карлсон - это имя того жопошника.
Потом я выросла, и узнала, что Карлсон, оказывается, это не имя, а фамилия. А когда я ещё более больше выросла - прям вот аж до подсракулетия доросла - я внезапно узнала о том, что сказка про Карлсона - она вообще, оказывается, не про дружбу Малыша с каким-то чуваком, который живёт на крыше, а про маленького одинокого мальчика, который очень мечтал о собаке, но собаку ему родители покупать не хотели, и поэтому он придумал себе вымышленного друга!
Ну охуеть теперь.
То-то, блин, я всегда не очень догоняла: почему родители Малыша с таким сарказмом спрашивали у него: "Как, ты говоришь, зовут твоего друга? Карлсон? И всё?? Просто Карлсон? А, ну-ну", и почему так сильно удивлялись тому, что вот они подарили Малышу собаку, а Карлсон отчего-то всё равно никуда не делся из рассказов Малыша, хотя, по логике вещей, уж теперь-то он должен был исчезнуть навсегда?
То есть, ещё в каком-то тыща девятьсот пятьдесят лохматом году, в загнивающей Швеции все уже давно были в курсе: и что такое воображаемый друг у твоего ребёнка, и как действует заместительная терапия - а у нас тут до сих пор толпа старых пердунов свято уверена в том, что Карлсон - это просто обычный толстый мальчик-жопошник с пропеллером в спине, ну. И Карлсон - это имя у него такое.
С другой стороны: ой, да чего вы хотели от людей, которым никогда не пели на ночь песню про волка-людоеда, которые никогда не жрали гудрон, не играли в сифу, и которые не могут одними ушами какой-то сраный трактор из болота вытащить?
Пффффф
И этого вы ещё нашего отечественного Карлсона не видали - там вам никакая собака уже психику бы не спасла.
Одного только не понимаю: почему при таких раскладах потомки викингов это вдруг не мы - суровые советские седые дети, а с какого-то х**а шведы?
© Лидия Раевская