Европейская наша история начинается с Петровских времён. Самодержавная власть нуждалась в укреплении её и в те далёкие времена. Поэтому оскорбление царской особы было посягательством на саму власть самодержца. Расшатывание корабля – подрыв уважения к власти – началось не сегодня, с 17-18 века, с прорубанием окна в Европу особо активно.
При Петре I оскорбляющими честь государя считались любые «непригожие речи» о власти, «ибо Его величество есть самовластный монарх, который никому на свете о своих делах ответу дать не должен». Наказания были такие: кнут, вырывание ноздрей, лишение прав состояния, ссылка в Сибирь, смертная казнь.
Екатерина II хулительные высказывания тоже наказывала, хотя декларативно настаивала на более лёгких наказаниях оскорбителей, нежели государственных изменников. Не любила частушек с намёками на свои любовные связи, а также на существование фаворитки у Петра III.
Павел I начал своё правление с того, что освободил большинство осуждённых за оскорбление величия. Правда, собственные обиды не сносил. Оскорбительные эпиграммы наказывал: «Не венценосец ты в Петровом славном граде, Но варвар и капрал на вахтпараде». Унтер-офицера за язвительную карикатуру на императора, обнаруженную на дверях церкви, приказал выпороть, вырвать ноздри и сослать на каторгу.
Александр I относился к поношениям гораздо проще — дела об оскорблении его особы венчались лаконичной Высочайшей Резолюцией: «Простить». Исключение было сделано только для крестьянина Мичкова, который дерзнул хулить и не только государя, но и Господа. Резолюция на деле Мичкова гласила: «Быть по сему, единственно в наказание за богохульные слова, прощая его совершенно в словах, произнесённых на мой счёт».
При Николае I политический сыск был усилен, III-е отделение не дремало, изыскивая гнилое влияние западных клеветников России и лично самодержца. Вот западная карикатура времён этого государя.
Александр III, как мы помним, имел богатырскую внешность и соответствующий рост – 1 метр и 93 сантиметра. В юности он обладал исключительной силой — пальцами гнул монеты и ломал подковы. К хулителям был снисходителен. Известен такой исторический анекдот. Солдат Орешкин, напившись в кабаке, стал буянить. Когда его пытались урезонить, указывая на портрет государя, он ответил: «А плевал я на вашего государя-императора!» — и плюнул на портрет. Получил полгода тюрьмы. Царь ознакомился с делом и со смехом воскликнул:
«Он наплевал на мой портрет, и я же за это буду его кормить шесть месяцев?!»
После повелел:
«Моих портретов в кабаках не вешать, оскорбителя послать подальше и передать ему, что я на него тоже плевал».
Орешкин был возвращён в полк, там ему перед строем объявили решение Императора. В первое же воскресенье солдат пошел в церковь, где перед образом святителя Николая дал обет больше никогда в жизни не прикасаться к водке. Вот это воспитание народа! Даже у бессовестных просыпалась совесть.
Николай II, образованный и смиренный последний государь, знал о карикатурах и пасквилях, которые распространялись революционерами, но был снисходителен. Известна история о царевне Ольге, дочери Николая II, которая работала в госпитале с ранеными. Когда один из раненых солдат пошёл на поправку благодаря уходу великой княжны, он попросил её руку и сердце. Она ответила:
- Боюсь, отец не разрешит.
- Ну и дурак ваш отец!
Княжна вышла, едва удерживая смех. Вскоре хохот раздался в сестринской. Понятно, что никаких последствий для солдата не было.
Преследование за оскорбление его величества оставалось основной задачей российского политического сыска до начала XX столетия. Причём это касалось не только слов, но и жестов, гримас в публичном месте.
В СССР уголовная статья за оскорбление верховной власти сохранилась. «Антисоветчина» строго каралась, по 58 статье для «врагов народа» можно было получить и 10-25 лет в разные годы.