Руководитель Группы компаний «Юнитон Медиа» Борис Комаров:
Прощаясь в «Толмачёво» с Борисом Гребенщиковым после его первых концертов в Новосибирске, я спросил: «Кого пригласить следующим?» Борис посоветовал Цоя. Его тогда мало кто знал, я слышал его фамилию в Ленинграде, но в Новосибирске записей «КИНО» не было, по крайней мере в нашем тесном кругу дискотечников и любителей русского рок-н-ролла. Я тут же позвонил Сергею Фирсову — был такой человек, снабжавший всю страну записями ленинградского рока и «содержавший» легендарную котельную «Камчатка». Через неделю мы слушали только что записанный первый альбом «КИНО» «Начальник Камчатки».
Запись не произвела на меня особого впечатления — звук игрушечного синтезатора Casio, доминирующий в дебютной студийной записи Цоя, заметно отличался от эстетского звучания «Радио Африка» «Аквариума», которым я тогда увлекался. Однако харизма голоса и своеобразность образов заставляла снова и снова к возвращаться к прослушиванию альбома.
И вот, начало снежной зимы 1984 года — на перроне аэропорта мы встречаем высокого парня в белом солдатском тулупе и с гитарой в брезентовом чехле. Концерт состоялся в шестом общежитии НГУ, его помогали провести Владимир Кондрацкий, сейчас он, говорят, живет на Кипре, и Ирина Тутунина, организатор всей «общажной» культурной жизни, ее уже нет с нами. В университете в это время проходил концерт «Братьев Дивановых» и с подачи Кондрацкого Цой спел там несколько песен.
Мы не решились на два полномасштабных выступления, как у Гребенщикова. Конечно, записи «КИНО» уже начали распространяться, они уже пользовались спросом у одного крупного «писателя» (так назывались люди, коммерчески тиражирующие магнитофонные записи), но когда я говорил о группе «КИНО», большинство искушенных потребителей делало удивленное лицо.Мы не закладывали в проведение концерта прибыль, речь шла лишь об оплате авиабилетов и гонораре артиста. Смутно припоминаю сцену расчета с Цоем. Кажется, это было так: я выгреб из кармана джинсов смятую кучку денег, среди них не было купюр больше пяти рублей, и они без пересчета перекочевали в карман Виктора. Все присутствующие были предупреждены, что деньги собираются только на авиабилеты, никаких гонораров артисту. Такие объяснения не дали перевести наши действия в уголовную плоскость.
Выступление мне понравилось, но не более. Потом я был на концертах «КИНО» не один раз и мог наблюдать, как росло сценическое мастерство Виктора. Поголовного счастья присутствующих в шестой общаге, кажется, тоже не наблюдалось. Как сказал один мой товарищ много позже: «Цой приехал в Новосибирск, надолго опередив свою грядущую славу».
Снег, не переставая, валил на наш город несколько дней, аэропорт закрыли. Виктор кочевал с квартиры на квартиры наших друзей, мало пил, мало играл на гитаре, дружелюбно общался на любые темы и часто звонил жене Марианне. Они недавно поженились и, судя по обрывкам фраз, не очень сильно научились обходиться друг без друга.
Я тогда работал на государственном новосибирском ТВ, и Роза Александровна Литвиненко (ведущая и редактор ГТРК Новосибирск), услышав от дочери о прошедшем концерте, захотела узнать подробности. «Я все поняла, — сказала она. — У нас был Ким, а теперь у вас Цой».
Через несколько лет я встретил его в «Сайгоне». Мы обнялись. Стояли жуткие для Ленинграда морозы, и Виктор спросил: «А как у вас? Все снег идет?»
На памятном концерте в «Олимпийском» я был с Сергеем Левиным, он оформлял сцену для первого полномасштабного концерта «Аквариума» в Новосибирске, который мы провели с Сергеем Бугаевым. Левин закончил Строгановское училище и когда-то выпивал с Виктором, как он выразился, на «художественной почве». На концерт он пронес несколько упаковок дефицитного тогда соевого («Цоевого» — говорил он) соуса, якобы Цой его страшно любит. После апофеоза мы начали пробираться к служебному выходу, театральный деятель Левин что-то понимал в местных локациях. Такие мы были не одни, конечно. «Витя!» — кричали все. Рок-герой оглянулся и махнул рукой. «Он меня заметил!» — закричал Левин. «Тогда уж и меня», — подумал я...