Ну, подружка верная!
Ты, старушка древняя,
Встань, Маруся, в стороне.
Наши годы длинные,
Мы друзья старинные,
Ты верна, как прежде, мне.
Возможно, молодежь уже не помнит песню Утесова «Старый извозчик», а вот поколение постарше ее знает очень хорошо. Как вы уже догадались, рассказ наш вновь пойдет об извозном промысле двухсотлетней давности.
Карьерная лестница извозчика
Нет такой службы, где бы не представилась возможность продвинуться хотя бы на одну ступеньку по карьерной лестнице. Вот и Ефим Григорьевич, среди коллег именуемый по-простому - «Григорич», не мог нарадоваться тому, что уже цельный месяц прошел с тех пор, как он сменил звание «Ванька» на «Живейный».
Скопив деньжат, он приобрел экипаж поновее да повместительней (лошадку Маруську, однако, сменить рука не поднялась – прикипел к ней, старушке, душой). Теперь можно было перевозить пассажиров со всем их скарбом и брать за это не 2-3 гривенника, как в прежние времена, а значительно больше.
Конечно, в планах было дорасти до «Лихача» или «Голубчика», но пока ни экипаж, ни Маруська этого сделать не позволяли. Не «Ванька» - уже хорошо! «Живейные» - так называемые, извозчики средней руки, в иерархии они занимали место между низшей ступенью и «Лихачами».
Последние были чем-то вроде «таксо класса люкс» - дорогой экипаж, начищенный до блеска, дутые шины, мягкие, удобные сиденья – особая радость седоков, кожаный складной верх и даже зеркала.
По вечерам «Лихачи» зажигали на экипажах газовые фонари. Кого ни попадя не брали – возили исключительно «отборную публику». Оттого и заработок имели хороший. Конечно, до заработка «Голубчика» (это – как раз та категория, которая возила на тройке с бубенцами неприлично богатых представителей дворянства и купечества) он не доходил, но был очень даже завидным.
Жизнь Григорича
Сам Григорич, перебравшись из деревни Выра в Петербург, на вырученные с продажи дома деньги приобрел старенькую повозку и соответствующую ей по возрасту лошадку.
Работать приходилось первое время на хозяина, отдавая ему практически весь свой заработок. Но была какая-никакая крыша над головой – и за то спасибо. Правда, и она доставалась не бесплатно, да и походила больше то ли на казарму, то ли на большой хостел, каких в наши дни пруд пруди.
За расторопность и покладистый нрав приветил как-то Григорича один мещанин, прибывший на полгода в Северную столицу. На него, стало быть, и начал работать наш «Ванька». Бывало, что мещанин не скупился доплатить за скорость или одарить лишним рублем в праздничный день.
Хоть и пришлось встать на специальный «учет возничих» и отчислять казне положенные деньги (как видите, налоги и тогда повсеместно душили простой люд) за долгосрочную службу у одного и того же господина, но скопить кой-какую сумму Григоричу все же удалось.
Однако смене статуса пришлось радоваться недолго. Беда приключилась с Григоричем нежданно-негаданно, как гром средь ясного неба. В одно летнее утро обнаружил он, что лишился своей верной, древней старушки – экипаж один-одинешенька стоял посередь двора, а Маруся бесследно исчезла.
Делать нечего! Отгоревав свое за рюмкой водки в трактире, Ефим Григорьевич отправился на поиски новой «кормилицы». На резвую молодую кобылку денег он еще не насобирал, а ту, что в летах, но еще не утратила сил и ретивости, вполне мог себе позволить. Таковая сыскалась довольно быстро.
Лашадка (хоть и годков немалых) – просто загляденье! Живые, блестящие глаза, гордая осанка, лоснящиеся упругие бочка. Ровно той же масти, что и его прежняя любимица Маруся. «Ходовые» качества также порадовали Григорича – взял, не торгуясь.
Отъездив пару дней, Григорич стал замечать, что с лошадкой стало твориться что-то неладное. «Должно быть, захворала сердечная», - подумал извозчик. И дал ей день отдыха. А когда на следующее утро пришел ее проведать, не поверил своим глазам – взор лошадки потух, упругие бочка обвисли, голова грустно повисла на груди.
Но самое удивительное, что в изможденной кобылке он узнал свою родимую, казалось, навек утраченную Марусю! Григорич от радости даже прослезился.
"Тюнинговая" лошадь
В то время промышляла в обеих столицах шайка цыган-конокрадов. Лошадей воровали, придавали им «товарный вид» и выставляли на продажу: для блеска в глазах и живости лошадей поили водкой, шею, чтобы тянулась вверх, смазывали скипидаром, а бока – маслом для обработки дерева, чтоб лоснились. В общем, любая старая кляча приобретала вполне себе здоровый вид, правда временно. А когда обман вскрывался, продавцы благополучно испарялись – ищи-свищи ветра в поле!
Григорич сердечно радовался – попади Маруся к другому хозяину, ее судьба бы печально закончилась на бойне. А то, что «тюннинг» горе-продавцов пошел животине не на пользу, что ж поделаешь – бизнес у них такой!
«Ничего, Маруська, ты у меня еще резвее молодок бегать будешь! Выдюжим!» - утешал Ефим Григорьевич то ли себя, то ли кобылку. Выходил он старушку, отпоил отваром овса на молоке, и она ему еще пару лет служила верой и правдой.
Подпишитесь на канал, мы обязательно вас удивим новыми статьями!
Это интересно
И еще больше 1 000 историй у нас на канале