Турция всё активнее продвигает свои интеграционные проекты в Закавказье и Центральной Азии. В связи с чем в российском экспертном сообществе усиливаются опасения, что Анкара в конце концов отодвинет Москву с принадлежавших ей когда-то территорий. Но следует ли нам видеть в Турции конкурента? Хватит ли у неё сил подчинить и переварить тюркоязычных соседей России?
До последних событий на Украине между Россией и Турцией уже и так были непростые отношения. С одной стороны укреплялось взаимовыгодное экономическое сотрудничество. С другой стороны между нашими странами происходили серьёзные трения из-за Башара Асада. Сирия в прошлом была провинцией Османской империи и турки расстроились, когда Россия, как в своё время СССР, обозначила в этой арабской республике своё присутствие.
Вообще, соперничество Анкары с Москвой имеет давнюю историю. Оставив за скобками противостояние двух империй, напряжёнными можно считать и наши взаимоотношения в советский период. В годы Второй мировой войны Москва опасалась, что Анкара примкнёт к Германскому союзу, и атакует нас с юга. К счастью, этого не произошло. Кстати, Карибский кризис тоже не обошёлся без Турции. США разместили там термоядерные ракеты, а СССР отправил свои ракеты на Кубу лишь в качестве ответной меры.
Сейчас Турция обладает большей самостоятельностью, нежели во времена холодной войны. Вот она и маневрирует в своём регионе. Отсюда и новые обострения отношений с Россией. Мы вроде продолжаем строить туркам АЭС Аккую, наращиваем им поставки газа, однако Анкара совершает по отношению к нам враждебные действия. Всячески поддерживает Украину, где мы проводим СВО, продаёт Киеву Байрактары и прочую военную технику.
Вроде турки нас поддавливают с так называемой «зерновой сделкой». В Нагорном Карабахе и Центральной Азии подрывают наш авторитет. Но вместе с тем именно сейчас кристаллизуется основательный взаимный интерес, ведущий к российско-турецкому тактическому партнёрству. Хотя это только лишь на определённый период. Далее наши дороги скорее всего разойдутся. Москва станет самостоятельным политическим и военным центром региона, а Анкара отправится в Евросоюз, возглавляемый Германией.
ПЕРСПЕКТИВЫ ТУРЦИИ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ ЗЫБКИЕ
Анкара начала активно проникать в тюркоязычные республики СССР сразу после его распада. В 1990-е годы, Турция активно помогала, к примеру, Казахстану в строительстве национальной государственности. Анкара поддержала братский народ с восстановлением мусульманской святыни в Туркестане, построила в бывшей столице Казахстана шикарный отель. Кстати, Турция и сейчас продолжает инвестировать в экономику этой республики. В прошлом году Анкара стала собственником международного аэропорта Алматы.
Тем не менее, турецкое влияние на Астану невелико. Как впрочем и на остальные столицы Центральной Азии. В прошлом году на саммите Организации тюркских государств в Стамбуле президент Эрдоган поделился своей мечтой: "Шесть государств – одна нация". И понятно, что Турция примеривается к роли лидера тюркских народов. Однако эта инициатива не находит поддержки у родственных стран.
В действительности Центральная Азия как регион испытывает большую нужду в совместных решениях – и в том, чтобы эти решения исполнялись всеми заинтересованными сторонами. На территории пяти государств единая водно-электроэнергетическая система, унаследованная от СССР, и ею нужно управлять совместно.
За годы независимости вопросы обеспечения газом и углём породили клубок больших и трудных противоречий, остро нуждающихся в разрешении. Между тем, приграничные споры и прочие противоречия между центральноазиатскими странами остаются серьёзным препятствием к достижению единства в хозяйствовании. Все пять столиц чувствуют себя равновеликими и отсутствие явного лидера мешает им достичь определённого консенсуса.
И здесь роль «старшего брата» всё ещё играет Москва. Однако по мере отвлечения России на конфликты в Закавказье и постсоветских республиках, превратившихся в буферную зону между нами и ЕС, Анкара стала активнее предлагать себя в качестве регионального лидера. Но как бы она не старалась, у неё не хватает политического веса для этого. И все это видят.
В том же Казахстане проект перевода казахского с кириллицы на латиницу, перебрав множество вариантов, прошёл мимо турецкой письменности. В постсоветской республике вариант с "отуречиванием" казахского языка неминуемо натолкнулся бы на жёсткую критику националистов. Не говоря уже о русскоговорящих гражданах, которых всё ещё много среди местного населения.
Здесь нужно отметить, что казахи на самом деле опасаются не «отуречивания», а потерю своей идентичности. Казалось бы ради строительства общего тюркского дома страны региона давно бы могли привели свои языки к единому целому. Взяли бы за основу узбекский или казахский и унифицировали бы правила написания и значение слов своих диалектов. Но нет. Даже очень близкие между собой казахский и киргизский языки не захотели сделать общим. Так что сами турки здесь не причём.
Что интересно, представители постсоветских тюркских народов между собой до сих пор общаются на русском языке. Хотя на официальном уровне всё чаще стараются использовать английский. И как бы там ни было, тюркские "родственники" на территории бывшего СССР, не признают Анкару "старшим братом". От Турции они лишь ждут инвестиции, строительство трубопроводов и далее в таком духе. А тюркское братство для них идёт в довес к экономическому сотрудничеству.
НОВЫЙ ПЕРЕДЕЛ МИРА
Тектонические сдвиги в миропорядке в конечном итоге приведут к появлению новых полюсов. Вероятнее всего будет происходить усиление прежних региональных центров. В идеале они должны появиться в привычных исторических и географических границах, в которых страны и народы притирались друг к другу до установления гегемонии США.
Новые полюса будут распространять своё влияние на валютные, научно-образовательные, производственно-технические и торгово-логистические зоны, которые должны быть настолько велики, насколько это возможно. В новом мире, как и сейчас, конечно, останутся серые зоны, состоящие из "недогосударств", промежуточных и буферных зон, руководители которых будут практиковать "многовекторную" политику. Но в целом мир разделится на сферы влияния великих держав.
Россия, обладая ядерной бомбой и огромными ресурсами, имеет все шансы стать центром сборки евразийских пространств, стран и народов, входивших в Золотую Орду, Российскую империю и СССР.
Каким будет место Турции в многополярной реальности можно предположить уже сейчас. Анкара, конечно, не будет буферной зоной, "недогосударством" , но и образовать самостоятельный полюс ей тоже не под силу. Президент Турции, похоже, это осознает, и, пользуясь международной ситуацией, возобновляет диалог с Германией в позабытой когда-то надежде стать членом Евросоюза.
Скорее всего, на первом этапе Эрдоган продолжит политику "многовекторности", выстраивая союзнические отношения как с немцами, так и с американцами. У них большой опыт взаимодействия с англичанами и их империей. Кроме того, с учётом падения экономики в самой Турции, перспективы дальнейшего правления Эрдогана оставляют вопросы. Сможет ли новый лидер не обладая харизмой Султана играть заметную роль в мировой политике?
Сейчас ещё сложно представить до какой степени мир будет меняться. Существует вероятность, что он будет настолько переформатирован, что появятся новые центры. Могут объединиться тюркские народы, мусульмане и в этих объединениях у Турции появятся шансы стать лидером или разделить с кем-то главенствующую роль в регионе. И здесь возможны самые невообразимые союзы.