Потеряла мужа с работы. Не возвращался домой, я прождала его часов пять. Когда я звоню ему, звонков он не слышит, на сообщения не отвечает (говорит, что тоже не слышит). Уже стемнело. Больше ничего не оставалось, как все-таки дождаться и послушать, что же он мне расскажет.
Я делал пересадку, - сказал он, - на кольцевой, чтобы ехать на станцию Проспект Мира, и тут ко мне подходит человек: штаны подтянуты чуть ли не до груди. Спрашивает:
- Не подскажете ли, я вот еду, где мне сделать пересадку? Я еду... - и улыбается.
- Куда вы едете, на какую станцию?
- Там, где большие дома и экраны.
Ну... подумал я, ты приехал. В Москве найти большие дома и экраны? В руках человек держит пакет, в нем пустые жестяные банки.
- А что за большие дома? – спрашиваю, - как они выглядят?
- Ну как выглядят.. просто большие дома, содружество.
- Хорошо, как называется станция? У этих домов есть особые приметы?
- Да! Круглый дом такой, высокий.
- Круглый высокий.. Останкино, что ли?
- Да! Мне нужно на станцию Останкино.
Разве есть станция Останкино? Открываю приложение Метро, смотрю. Поезд мой уже уехал, и даже не один, а я всё стою тут. Нет такой станции. Но ведь должна быть? Если есть Останкино, значит, должна быть и станция?
- Нет такой станции, - говорю человеку. Может, вам не станция, а сама башня нужна? Башня Останкино?
- Да, башня.
- Послушайте, а это ведь ВДНХ. Там ещё «Рабочий и колхозница», помните такое сооружение?
- ВДНХ, колхозница... Покажите, покажите мне это! Я вспомню. Где они, в какой стороне?
- Я как раз по оранжевой ветке еду. Поедете со мной?
- Куда мне идти, за вами? - мы пробираемся сквозь толпу на поезд. - Куда, куда мы идём? Вы мне покажете? Покажете?
Вышли на проспекте Мира, пересели на оранжевую ветку. Человек идёт за мной с сумкой, полной пустых жестяных банок; он разговаривает, банки тарахтят. На ходу подтягивает свои смешные штанишки. Стараюсь не потерять его в потоке людей. Неопределённого возраста, непонятного, где-то между 18 и 35, комплекции, скорее, тщедушной. Болтливый, но тихий человечек. Вышел вместе с ним на ВДНХ.
- Отсюда вы куда? - спрашиваю.
- Мне еще нужно ехать на поезде.
- Разве отсюда ходят поезда? Станция, что ли, есть какая-то?
- Ну да... мне станция нужна.
Подошли к женщине у метро:
- Извините, вы, случайно, не местная?
- Нет, не местная.
- Но всё равно, может, знаете, есть железнодорожная станция – здесь, на ВДНХ?
Максим (так звали моего нового знакомого) стоит, улыбается во весь рот:
- Да! Нам станция нужна.
- Нет, не знаю никаких станций. Какие станции! – и она отвернулась.
Пришлось искать других женщин. Подошли к двоим, стоящим поодаль.
- Не подскажете, здесь станция есть?
- Да, вот она, станция, - и указывают на монорельс.
- Максим, тебе монорельс нужен?
- А что это?
- Я сам не знаю.
Вместе идём смотреть монорельс.
Максим постоянно что-то лепечет, как дитя в люльке. Прислушиваюсь:
- Облака.. облака.. это облака? Почему они такие, облака... Будет дождь... знаете ли вы погоду на завтра? А на сегодня?
Подошли к монорельсу.
- Вот эта станция тебе нужна?
- Нет, это не то...
Мимо идёт интеллигентного вида пара. Останавливаем их, говорю:
- Прошу прощения. Вы, случайно, не местные?
- Местные, - отвечает женщина.
- Скажите, пожалуйста, здесь есть где-нибудь поезда?
Женщина кивает на монорельс:
- Вот этот поезд вам подойдёт? - оба смотрят на нас, как на заведомых негодяев.
- А куда он идёт? – спрашиваю. - Нам нужны такие поезда, которые едут далеко.
- Он далеко едет.
- Но не настолько далеко, как нам надо. Нам нужны большие поезда, дальние.
- Нет. У нас здесь только один поезд есть. Но если сядете на монорельс, доедете до башни, оттуда ходят поезда.
Мы поблагодарили и отправились искать башню. Как садиться на монорельс, я не знаю, поэтому пошли пешком.
Идём, идём, идём. Попутчик мой то и дело спрашивает:
- Где мы? Куда мы?
Если бы я знал.
Но вот она мелькнула вдалеке.
- Башня! - Закричал Максим. - Большой круглый дом. А содружество где?
- Что за содружество?
- Содружество - это когда большие дома дружат. Их строят все вместе, и получается содружество.
До башни не так-то просто дойти. Кажется, вот она, перед глазами, иди напрямик и попадёшь прямо на неё. Но нет. Какие-то повороты, переулочки, дома преграждают путь, невозможно пробраться. Башня стоит, как заколдованная. До неё рукой подать, а дорога с каждым шагом становится всё длиннее и длиннее; чем ближе мы к ней, тем дальше она от нас.
По пути спрашиваем людей: есть ли около башни железнодорожная станция? Никто ничего не знает.
А какая-то женщина сказала:
- Да, здесь есть железнодорожная станция. Вот так идите, - махнула рукой. - Там будет парк. Пройдёте наискосок, потом пройдёте по дороге минут пять и выйдете к станции.
Идём. Максим свой пакет с банками не бросает.
- Куда тебе с этой станции ехать? – спрашиваю у него.
- Куда?
- Да. Куда тебе ехать на поезде?
- В город какой-то.
- Да… А название у города есть?
- Не помню.
Шли точно по инструкции женщины и, действительно, упёрлись в небольшую железнодорожную станцию. Как называется? Вывески не нашли. А башня внезапно оказалась позади нас, мы прошли её, не заметив.
Станция эта - небольшой домик, и стоит, как будто в подворотне. А бродим мы по Москве мы уже часа три.
- Ты пить не хочешь, Максим?
- Хочу. Вы мне купите пить?
- Куплю.
Какой-то мужик идёт мимо. Спрашиваю у него:
- Не подскажете, где здесь магазин?
- Здесь нет магазинов!
Я решил у мужчин больше не спрашивать. Может, магазины для них не существуют? Вообще, лучше спрашивать у женщин. Остановили женщину:
- Скажите, пожалуйста, магазин есть где-нибудь?
- Магазин.. магазин.. Ну далеко есть. Садитесь на автобус, поезжайте..
- Как, неужели настолько далеко?
- Можно ещё на такси доехать.. или Яндекс доставку заказать.
Женщина указала нам путь по каким-то лабиринтам. Мы прошли подземный переход, станцию, под станцией и вышли к метро Бутырская - не знал, что в Москве такая существует. Возле Бутырской нашли магазин.
- Ты кушать хочешь Максим?
- Хочу.
- Ты куришь?
- Курю. Вы купите мне сигареты?
- Куплю.
Зашли в магазин. Взяли хлеба, сосисок. Воды простой не увидели, там были одни напитки, пиво и сладкая газировка. Купил себе банку пива.
- И я буду.. - говорит Максим.
Взял две – и пачку сигарет.
Вышли. Где бы здесь присесть? Нашли лавочку, сели
- Сколько тебе лет, Максим? Пиво уже можно?
- Двадцать пять, - и улыбается.
Максим всегда улыбается. Сидим, едим сосиски с пивом. Начало вечереть. Смотрим на башню. Вдалеке идёт стройка, и вдруг на всех башенных кранах одновременно зажигаются надписи: "Содружество".
- Содружество! – обрадовался Максим - Я же говорил!
- Да, содружество! Слава Богу.. Теперь надо понять, куда тебе отсюда ехать. Ты помнишь хоть какие-то названия?
- Не помню.
- А откуда ты едешь вообще?
- Не знаю.
- Хорошо, пойдём на станцию, посмотрим, куда можно уехать.
Зашли, читаю на табло:
- Тверь, Сходня, Клин… Знакомо что-нибудь?
- Не..
- Химки, Солнечногорск, Зеленоград.
- Зеленоград.. А что там? Зелёный город?
- Крюково..
- Крюково! Я из Крюково.
- Тут ехать полчаса.
- А скоро будет поезд на Крюково?
- Скоро. Они здесь часто ходят.
Вернулись на лавочку. Курим и допиваем пиво.
- Вы купите мне билет?
- Куплю. Но как же ты из дома уехал? Мама, папа у тебя есть?
- Есть. Думаете, они меня ищут?
- Думаю, да.
- А где они меня ищут?
- Там, где ты обычно бываешь. На остановке, в магазине, расспрашивают у людей.
- Я им скажу, что ездил в Москву по делам.
- А дела у тебя какие?
- Я работу искал. Работать хочу.
- И где ты искал?
- В Люберцах.
- Ты там жил все это время?
- Да.
- А где именно?
- На лавочке.
Смотрю, на нём совсем легкая курточка, а из-под нее ворот футболки выглядывает. Больше никаких теплых вещей, ни на себе, ни с собой.
- Милиция тебя не трогала?
- Нет. Они только документы спросили. Я сказал, документов нет. Они отстали.
- Давно ты здесь?
- Не помню.
- Ну примерно? Неделю, две, месяц?
- Наверное, неделю. Или месяц.
- Понятно. Телефон у тебя есть?
- Есть, но я его дома забыл. А вы не заберёте у меня хлеб? – спрашивает Максим и прикрывает рукой остатки нарезанного хлеба.
- Нет.
- И сосиски оставите?
- Оставлю.
- И сигареты?
- И сигареты.
- А у вас есть жена?
- Есть.
- Она вас тоже теряет?
- Нет, я не думаю. Не теряет. Я ведь скоро приду. А ты лучше вспомни, где ты в Крюково живёшь. Ты знаешь свой дом?
- Да. Возле вокзала.
Сидим, и так нам спокойно вдвоём, ничего больше не надо, только сидеть бы так час, день, год... На душе безмятежно и светло. Есть ли у меня жена, нет ли? Где я живу? Живу ли я где-нибудь? И чувствую, что улыбаюсь, как он.
Я словно окунулся в свой сон. Мне часто снится: я еду и не знаю, куда. Знаю только, что мне нужно откуда-то выбраться. Откуда я, где мой дом? Лишь бесконечная, безнадежная дорога впереди.
- Давайте обменяемся телефонами, - говорит Максим.
- У тебя ведь нет телефона?
- Да, нет...
- Может, ты помнишь свой номер?
- Нет, не помню. А вы мне напишите свой номер.
- Но у меня нет ни ручки, ни бумаги.
Выкурили ещё по сигарете, допили пиво. Башня впереди нас светится огнями. «Содружество» горит на кранах.
Вернулись на станцию. Перед нами за заграждением стоит женщина. Смотрю, а рядом с ней лежит ручка и чистый лист бумаги.
- Ой, женщина, - говорит Максим, - дайте ручку!
- Что вам нужно написать? – спрашивает она.
- Запишите, пожалуйста, мой телефон, - сказал я.
Женщина записала крупным разборчивым почерком мой номер и имя. Я спросил, где можно оплатить проезд.
- Куда вам ехать?
- В Крюково
- Вам два билета?
- Нет, один.
- А ваш провожающий не едет?
- Нет, он как раз едет, это я провожающий.
Я заплатил, и Максим пошёл на перрон. Я подождал какое-то время, чтобы увидеть, как со станции отойдет его поезд.
И вдруг на пути к метро я испытал острое чувство тревоги. Я понял, что он едет и не понимает, куда. Как я в своем сне. Я видел сейчас всё его глазами. Он смотрит, смотрит и ничего не узнаёт. Он остался один, ему страшно.
Живёт ли он в Крюково? Есть ли у него там на самом деле отец и мать? Не сбежал ли он из лечебницы в Москве? Чем дальше он отдалялся, тем сильнее я чувствовал, как нарастает его паника. У него ведь с собой ни денег, ни паспорта, одна только сумка с пустыми жестяными банками. Может быть, он покажет кому-нибудь мой телефон?
Друзья, мой следующий пост о событиях на Украине заблокирован редакцией Дзена. Читайте его здесь.