На витрине писчебумажного магазина была табличка: «Закрыто на ремонт и обеденный перерыв».
— Как ты думаешь, — спросил дядя Вася своего племянника Сережу, — они сначала его отремонтируют, а потом пообедают, или наоборот?
— Я думаю, что они успеют много раз пообедать, — мрачно ответил Сережа, — они только и будут, что обедать. Им работать не хочется.
— А кому хочется работать? — хладнокровно заметил дядя. — Всем не хочется работать.
— Мне хочется работать, — ответил племянник.
Они подошли к чертежному магазину. И тут тоже была вывеска: «Закрыто в связи с отсутствием товара».
Племянник возмутился.
— Товара у них нет. Совести у них нет!
— Не возмущайся, Сережка. Всякое бывает. Товар разобрали — что ж такого!
— А то! — сказал племянник и сплюнул на мостовую.
Дядя укоризненно покачал головой, но и сам плюнул на тротуар, когда увидел объявление на стекле силикатного магазина: «Магазин закрыт до уточнения обстоятельств».
Племянник дико посмотрел на дядю и ударил кулаком по магазинной стене.
— Надо в аптеку идти, — сказал дядя, осмотрев разбитые в кровь костяшки племянника. — Напрасно ты это.
Однако аптек по пути не было. Одни детские сады да бассейны.
— Что за город! — сказал дядя. — В бытовом смысле очень все неустроенно. Вот тут должна быть перекись и вата!
Дядя показал на магазин вспомогательных товаров. Но и тут из двери высовывался клочок бумаги. Сережа выхватил его из рук дяди и прочитал: «Ушла на пятнадцать минут чествовать юбиляра».
Племянник засунул бумагу в рот и принялся ее жевать. Дядя прижал его к себе и тихо сказал: «Пойдем домой, Сереж, обедать пора».
— А вдруг там что-нибудь тоже будет написано? — завывал племянник. — «Нет мест», ушла за свежей прессой», «технический перерыв» или «вот-вот приду»?
— Невозможно, — твердо сказал дядя. — Кроме того, у нас есть ключи. А дома — жареная камбала. Только подогреть.
— Пошли, — согласился утешенный племянник. — Только ты меня под локоть веди, а то я плохо себя чувствую.
— Обязательно, — ответил дядя.
Они подошли к своему дому. За жестяным ромбиком номера торчал обрывок бумажки. Сережа ахнул и схватился за селезенку.
— Ну-ну, — сказал дядя и прислонил племянника к забору. Потом взял бумажку и прочитал: «Согрейте сердце мне. Прошу Вас в трудный час. Не представляю, как я буду жить без вас».
— Белиберда какая-то, — облегченно сказал племянник.
— Это из песни Юрия Антонова, — сказал дядя. — Я написал перед уходом.
— Зачем?
— Для приятности, — пояснил дядя, открывая дверь и пропуская вперед племянника. — Приходим мы домой разочарованные, а тут — хорошая записка.
— Чем же она хороша? — крикнул убежавший на кухню Сережа. — Есть хочу, не буду разогревать.
— Она дарит надежду, — сказал дядя.
— Это да, — согласился племянник, запихивая в рот куски холодной камбалы.
Все записки и дяде и племяннике!