Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 186 часть 15
До свадьбы брата Ивана оставалось несколько дней, а ткань, что купила Татьяна на платье дочке, так и лежала нетронутой. Татьяна делала вид, что её это не волнует, но потом её терпение лопнуло, и она спросила дочь:
— Ленка, ну ты теперь что платье-то себе не шьёшь?
— Мама, я же тебе сказала, что платья, как у Пугачёвой, мне не надо. Обойдусь без платья.
— Вот и всё… А на свадьбу-то ты в чём пойдёшь?
— Я не пойду на свадьбу. Что я там пьяных, что ли, не видела? Мне и дома хорошо.
— Я уж и так вижу, что тебе тут сильно хорошо. Пристроилась на мою шею и ви́цей* погоняешь. Купила тебе, как путной, ткань, а ты ещё и выступаешь.
— Мама, спасибо за ткань, но я не просила тебя на меня тратиться. Обойдусь без нового платья: у меня штапельное в горошек есть. Его и гладить проще.
— Ты в своём ли уме? — Татьяна постучала себя кулаком по голове. — Кто на свадьбу в штапельном платье ходит?
— Мама, я на свадьбу не иду, — ответила резко Лена. — Рано мне ещё по свадьбам ходить. У тёти Иры на свадьбе была и мне этого хватило. Век не забуду эту свадьбу.
— А чего её забывать-то? Хорошая свадьба была, весёлая. У Вовки-то вряд ли такая будет, всё же тут у нас город, а не деревня.
— Весёлая? Я бы так не сказала.
— Да что ты в свадьбах-то понимаешь? Мелочь пузатая!
— У меня нет пуза. У меня талия.
— Хватит мне зубы вставлять: сказала пузо, значит, пузо. И не спорь с матерью, ишь моду взяла! — прикрикнула Татьяна на дочь для острастки.
Лена вдруг вспомнила, как перед свадьбой Иры она уронила младшего брата на камень, передавая его в руки Вовке Холопову. И у Прошки остался шрам на лбу от падения. Вспомнила, как мать её за это наказала и отобрала новое платье, подаренное ей Ирой и Юрой. Вспомнила, как она к своему коротенькому старому платью пришила кружевную занавеску, чтобы не сверкать своей пятой точкой перед людьми на свадьбе.
Она сидела и беззвучно плакала. А потом сказала себе: «И это тоже пройдёт, останутся только воспоминания. Выше нос! Одну свадьбу пережила, и эту переживу».
Идти на уступки дочери в планы Татьяны не входило. «Будет по-моему! — решила она для себя. — Перебесится и станет покладистой. Уж кто-кто, а я-то свою дочь знаю, как облупленную. Не мытьём, так катаньем возьму».
Татьяна увидела слёзы на лице дочки, и сердце её сжалось.
— Ты теперь из-за чего ревёшь-то? — задала она вопрос ей.
— Да так, взгрустнулось что-то. Свадьбу тёти Ирины вспомнила.
— Знаю я тебя: разжалобить меня хочешь своими слезами, — сделала вслух вывод мать. — Думаешь, что поревёшь, и я на попятную пойду? — спросила она и показала ей кукиш. — Накось, выкуси. Не дождёшься. Отказываешься, значит, от моего фасона?
Лена молчала, считая, что отвечать что-либо бессмысленно. Мать всё равно будет настаивать на своём.
— Ну и молчи. Тогда я себе платье сошью как у Пугачёвой. На второй день хоть надену. Будет мне в чём пощеголять. А то всё вам да вам что-нибудь да покупаю, а о себе забываю.
— И правильно, — Лена обрадовалась, что мать больше не будет на неё давить и предложила. — Хочешь, я тебе помогу, мам? — но тут же об этом пожалела.
— Смотри-ка чё! Поможет она, да мне от твоей помощи ни тепло, ни холодно. Перебьюсь. Ты же мне в душу самую взяла и плюнула. Вот и делай тебе добро. Правильно люди-то добрые говорят: не делай добра — не получишь зла.
— Мама, ну почему ты так ко мне несправедлива?
— Это я-то?! — Татьяна стукнула себя кулаком в грудь.
— Ты.
Мать схватилась за сердце и закричала:
— Мне плохо, Ваня. Она меня до инфаркта довела.
Отец вбежал в комнату, в глазах его был страх и испуг.
— Что с тобой?
— Говорю же, инфаркт. Ты не слышишь, что ли?
— Сейчас-сейчас, — он уложил её на диван. — Я сейчас скорую вызову.
— Не надо, уже поздно, — ответила Татьяна мужу.
— Ты хочешь сказать, что я скоро буду вдовцом, что ли?
— Похоже на то. Готовься, Ваня. Не поминай меня лихом.
— Может, тебе чего накапать? — предложил жене Иван. — Ты не дури, Тань. Живи, а?
— Да я бы рада, да сам ведь видишь, что дела мои плохи. Прости, если что не так. Прости!
— Да мне и прощать-то тебя не за что, — совсем сник Иван.
— Жизнь-то, как утренняя роса — не успела оглянуться, а она уже и высохла.
После слов матери ноги у Лены стали как будто ватными, и она села на кресло. Голова её резко закружилась и поплыла. Татьяна краем глаза наблюдала за ней, а потом вдруг всполошилась, увидев, как лицо дочери побледнело, и тихонько спросила мужа:
— Вань, чё это с ней?
Иван подошёл к дочке, похлопал её по щекам и дрожащим голосом ответил:
— А она отключилась, Тань.
— Беги за водой! Что рот раззявил?! — прикрикнула она на него.
Иван притащил в стакане воды и плеснул её Лене на лицо. Она не сразу, но открыла глаза. Татьяна склонилась над ней и проронила:
— Даже и умереть-то толком не дадут. То одно, то другое.
— Тебе легче, Танюш?
— Даже и не знаю, что тебе и сказать. Вроде бы да.
— Ура-а! Инфаркт отменяется! — воскликнул Иван от счастья. — И Ленка в себя пришла. Сильно уж она у нас впечатлительная.
— И не говори, Ваня, — согласилась с ним Татьяна. — Из-за меня видишь, как расстроилась. А у меня, видать, ещё есть жизнь-то впереди. Живучая я, как кошка, — проговорила она и испугалась своих слов. — Тьфу-тьфу-тьфу-у, как бы себя не изуро́чить **. — Она погладила дочь по мокрой голове и спросила: — Тебе лучше, дочка?
— Да. Ты только живи, мам…
— Да что со мной сделается? Тьфу-тьфу-тьфу… Слушаться меня будешь, так я вечно жить буду. Платье-то сошьём тебе, как у Пугачёвой?
— Сошьём, но тебе, мам.
— И в кого ты у нас такая вредная, Ленка?
— В тебя, мам. В тебя.
Татьяна взглянула на мужа, ища поддержки, и спросила:
— Ваня, ты слышал, что она мне сказанула?
— Да слышал. Слышал.
— И что молчишь-то?
— А что тут скажешь? Скажу правду — обидишься. Лучше промолчу.
Пояснение:
ви́цей* — веткой, прутиком
изуро́чить ** — сглазить
© 11.11.2022 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение глава 187 часть 1 Я мужик, а не баба
Предыдущая глава ↓