День клонился к вечеру. Осень закрепилась на позициях, в тщетной надежде, что Зима заблудится, возвращаясь назад. Но напрасно. Навигатор у той работал, как у целой стаи диких гусей. Дни и ночи практически сравнялись по температуре. А открытые форточки большинства домов, добавляли свой градус этому теплу.
Путин пересматривал заседание большой семерки. Вернее, Шести шестерок с боссом. Бюстик пристроился рядом. Он это действо ещё не видел.
Собрание было странным и цветистым.
Во главе круглого стола, несмотря на его круглость, восседал Байден. По остальной окружности разместились уже набившие оскомину лица, за исключением новоиспеченного премьера большебритании Раши Сунака и новоизбранной премьера Италии Джорджи Мелони. Им подобное собрание было в новинку, и они сидели тихо, только время от времени крутили головой. Остальной народ за столом уже привык к этим посиделкам и был мягок и расслаблен. Тема была ясна, тезисы написаны, коммюнике составлено. Оставалось только отсидеть за столом положенное время и вовремя поднимать руки при голосовании.
Байден что-то вещал за столом, но его никто не слушал. Программа Байдена сбоила, и он путал всё и всех. Страны, даты, имена. Одно он знал точно - во всем виновата Россия.
Премьер Канады, Трюдо, каждые полчаса выбегал для того, чтобы поменять носки. Не потому, что ноги у него потели, а чтобы выгулять очередную пару. Трюдо старался. Возвращаясь в зал, он всякий раз, высоко поддергивал брюки, чтобы все видели его обновку во всей красе.
Макрон копался в телефоне и ставил лайки фоткам красивых и мускулистых чернокожих парней. Иногда он переглядывался с Трюдо, кокетливо поводя плечами. Тот в ответ подмигивал ему, но так, чтобы Байден не видел.
Тут Путин остановил кадр. Народ за столом замер.
Как Вам это нравится, Коба -обратился он к бюстику - это саммит, или бар "Голубая устрица".
Бюстик не знал, что такое "Голубая устрица", но головой кивал усердно. Ему это совсем не нравилось. В его времена, такое поведение, было делом подсудным, и загреметь на стройки народного хозяйства с такими ужимками было легко.
Путин нажал кнопку. Люди задвигались. Байден продолжал что-то увлеченно рассказывать. Премьер Японии сидел с очень широко открытыми глазами, отчего они казались круглыми. Но как потом оказалось, он применял старую самурайскою практику-спать с открытыми глазами. Слушать Байдена в данной ситуации, да ещё с синхронным переводом, было мучительно. Его речь, как шараду нужно разгадывать. Японцу не очень хотелось бодаться с Россией. Он ещё надеялся отжать острова по - хорошему. По-плохому отберешь, так она, Россия, за ними придет.
Шольц был сер и угрюм. У него дела шли хуже всех. Америка потихоньку сманивала все самые прибыльные и жирные компании, зеленые в правительстве несли такую ерунду, как белый лебедь на пруду. Народные волнения вспыхивали то там, то здесь.
Его самого никто не слушал и за главного не считал. Украина обнаглела в конец и уже требовала! то денег, то оружия, то того и другого одновременно.
Путин вновь остановил эти посиделки. Лидеры стран замерли в нелепых позах.
Вот, Коба - он опять повернулся к бюстику.- вот точно Шольц на унылого Швейка похож. А какой гад оказался! Интересно, чем его Большой брат так прижал, что он такой пришибленный. Ну, да и у нас есть, только мы пока не озвучивали. Рано ещё.
Бюстик очень интересовало, когда же будет пора, но он промолчал, только раздражённо подвигал усами.
А заседание пошло дальше. Шарль Мишель и Урсула Фон дер Ляйен были спокойны. Они в принципе ни за что не отвечали. Правда, Урсуле иногда хотелось вернуться к своей прежней профессии. Но нынешняя ей ту, старую, чем-то напоминала. Наверное, тем, что глядя на сложившуюся ситуацию, она так и ощущала себя заглядывающей в предмет своих давних исследований.
Байден закончил путаться в терминах, датах, названиях и фамилиях. Все дружно подняли руки. В итоговом коммюнике было написано только: Россия виновата во всем.
Байден пожал руки присутствующим и отсутствующим, побродил по залу в поисках выхода и вышел в дверь шкафа.
Путин выключил все и повернулся к бюстику.
Вот, Коба, с кем приходиться работать - вздохнул он - а других лидеров Большой семерки у нас нет. Теперь Большая двадцатка соберется. Хотел к ним туда Мишустина послать, но пожалел премьера. Он нам здесь нужен. А там опять очередь выстроится, чтобы с нашими поговорить. Пусть Викторович едет. Он к этой публики привычный. Рассортирует их на дружественных и недружественных. А будут доставать- у него против них волшебное заклинание есть - ДБ. С этим бюстик был категорически согласен, только вздыхал горестно. В его времена никаких ДБ в международной политике не было.
Наступил вечер. Темный осенний, тяжелый. Машины на дорогах Москвы уже слились в одну светящуюся, движущуюся полосу. И людям было все равно, что нас когда-то выгнали из Большой восьмерки. Нам и непосчитанным не плохо.