Доброго времени суток друзья. Все мы знаем о восстании рабов, под предводительством Спартака. Но о собственных героях, пусть не такого масштаба, но тоже весьма значимых, стали забывать. Так не будем же "Иванами родства не помнящими", вспомним об одном подвиге, давшем свободу рабам на турецкой галере. Чай, печеньки... Ну Вы знаете. Поехали!
1. Итальянский источник.
Реляция(Известие)
как захвачена была лучшая турецкая галера, бывшая под начальством Антипаши Мариоли, как получили свободу 207 человек невольников христиан из польской Руси и 70 невольников из других христианских народов, как взяты были в плен 40 турок и 4 богатых еврейских купца, как убит был упомянутый Антибпаша со многими другими турками.
Текст(перевод):
"Некий знатный капитан, русский Иван Семеони, в течение многих лет вместе со многими земляками своими находился в плену у турецкого царя. Он возымел твердое намерение освободить себя и земляков из тяжелой неволи и в течении трех лет обдумывал и подготовлял план избавления своего совместно с товарищами. Содержался он в каторге на изящной и отборной цареградской галере, находившейся под начальством жестокого Антипаши Мариоли. Наконец, в ноябре 1642 года он начал подготовлять средства для освобождения с большою осмотрительностью и в глубокой тайне, сообща с некоторыми более близкими и верными товарищами. Когда галера находилась у крепости Азах, он стал припасать понемногу ружейный порох и, завязывая его в мешки, отдавал на хранение некому русскому Николе. Этого Никула Антипаша считал вполне верным себе слугою и предоставил ему должность эконома, поручив ему заведовать съестными припасами, назначенными как для его личного стола, так и для продовольствия турецких солдат и невольников; турки поэтому не наблюдали за поведением Николы; он во всякое время расхаживал без цепей по галере и только на ночь на него налагали оковы. Пользуясь своим положением, Никола припрятал мешок с порохом, которого собралось до 40 фунтов, положив его среди мешков с сухарями, где, по милости Божьей, его не заметили ни шпионы, ни сторожа турецкие. В ноябре галера, с шестью другими, снялась с якоря и прибыла в Царьград; из одной галеры успел убежать невольник грек и донес султану, что, не смотря на его указы и распоряжения, обеспечивающие безопасность греков, Антипаша захватил в плен на свою галеру 40 человек из этого народа. Султан сделал выговор Антипаши и приказал ему отпустить греков на волю. Но паша не желал исполнить этого приказания и потому 9 ноября, накануне св. Мартина, он в полночь снялся с якоря, распустил все паруса и отправился в путь; остальные шесть галер получили приказ на другой день следовать за ним в Наполи-ди-Романия, где паша предполагал провести зиму и вести выгодные торговые сделки с купцами этого города. Когда галера достигла Мраморного моря в двух милях от Цареграда, капитан Иван Семеони и его товарищи русские сочли, что им представился случай освободиться из плена раньше, чем они надеялись; они решили ускорить исполнение своего предприятия, пока их не настигнут остальные шесть галер. Переговоривши быстро между собой, они приготовились: каждый из них запасся камнем, лопатою или топором, некоторые же припасли сабли и спрятали их между скамьями; сабли эти в ту ночь роздал им юноша, по имени Сильвестр из Ливорно, которого и султан, и Антипаша считали искренним и убежденным ренегатом, между тем как он оставался втайне христианином и состоял искренним пособником заговора. Юноша этот при наступлении ночи улегся среди турецких солдат и притворился спящим. Между тем капитан Семеони, который был прикован цепью к первой скамье, начал фитилем поджигать порох, лежа под скамьею, один же из товарищей старался закрыть его собою; порох этот был подложен под доски в задней части галеры, под то помещение, где ночевал сам Антипаша и с ним 37 солдат турецких. Шесть солдат были расставлены на ночь на галере в качестве часовых; они заметили, что у капитана блестит в руках огонь и окликнули его, спрашивая, что он делает. Семеони ответил, что курит трубку; турки удовлетворились этим ответом и успокоились. К несчастью порох оказался отсыревшим и, несмотря на двукратную попытку, не вспыхнул.; заметив это, Сильвестр, лежавший среди турецких солдат, незаметно прополз по галере и принес русскому капитану горящих углей, обернутых в тряпку; последний бросил угли вниз в то место, где был заложен порох; наконец последовал взрыв, хотя менее сильный, чем ожидали, по причине порчи пороха то сырости; от взрыва, тем не менее взлетели на воздух 28 турок и загорелись каюты и паруса; огонь стал осыпать остальных турок, которые вынуждены были живые бросаться частью в море, частью среди русских невольников. Среди смятения и криков, поднявшихся вследствие взрыва и пожара, проснулся в тревоге Антипаша Мариоли; он выбежал на палубу исполненный ярости, стал громко браниться и кричать: «ах вы, христианские собаки! Не трогаться с места, изменники! Сидеть смирно!» Но русские храбро схватили камни, сабли и другое оружие и бросились на турок с криком: «вот, вот, сейчас овладеем галерою!» В это время капитан Семеони схватил саблю, напал с неотразимою отвагою на пашу и нанес ему смертельный удар со словами: «не сносить тебе головы, проклятая собака!» Затем он бросился вместе со своими товарищами на других турок. Вся задняя часть галеры была покрыта оторванными членами и отсеченными, окровавленными головами, которые русские сбрасывали в море. По счастливому для них стечению обстоятельств, турки не могли пустить в дело луков, ибо тетивы их были уничтожены горящими углями, падавшими из пылавших кают, так что всего два или три лука остались годными к употреблению. Из них двумя стрелами ранен был в туловище и в руку капитан Семеони; затем он подвергся большой опасности, ибо один старый, крепкий турецкий солдат бросился с желанием доконать его, но товарищи во время пришли к нему на помощь; турок храбро и упорно сражался с дьявольскою неукротимостью; долго русские не могли одолеть его, пока, наконец, не пронзили его копьем; он пал со страшным пронзительным криком.
После продолжительной схватки невольники, с Божьею помощью, одержали полную победу; они немедленно принялись разбивать свои оковы с большим грохотом вслед за тем бросились к канатам, желая распустить паруса, но при этом почувствовали необычайную тяжесть; осмотрев паруса, они увидели, что многие турки укрылись туда, пользуясь смятением; последние просили о помиловании и невольники согласились даровать им жизнь и объявили их пленниками. Другие турки бросались в море из-за спасения жизни, а человек восемь или десять, в том числе и сын Антипаши, спрыгнули в шлюпку; с галеры было видно, как лодка эта, полу залитая водою, кружилась по морю, весьма вероятно, что она потонула.
Освободившихся невольников на этой галере оказалось более 250; все это были отборные, молодые и храбрые воины. Лишь только окончилась битва и водворился порядок, тотчас все бросились к веслам и принялись грести изо всех сил; они быстро помчались по морю, тем более, что дул попутный ветер. Они непрерывно работали веслами и плыли в течении семи дней по направлению к Калабрии, намереваясь пристать к гавани в Чевита-Веккии, порте Ориетской области, высадиться там, поклониться святым в Риме и оставить галеру в подарок папе Урбану VIII. Во время пути случилось, что галера встретила турецкую фелюку, в которой плыли семь человек турок; последние, увидев одну из своих галер, приблизились к ней, спрашивая, нет ли на пути христианских кораблей. Один из русских, выдавая себя за турецкого начальника, ответил им, что кораблей христианских в море нет и ласково пригласил их к себе, предложив угощение. Но когда они взошли на галеру, то русские разразились громким хохотом, турки же с крайним прискорбием увидели себя неожиданно в плену.
В восьмой день плаванья поднялась страшная буря; она поломала 17 весел и раздробила руль галеры; вследствие этого беглецы должны были сократить путь, они пристали к берегу в гавани Мессине, где и поныне находится упомянутая галера со всеми взятыми на ней богатствами, которые будут исчислены ниже.
Достойно замечания то обстоятельство, что в горячей схватке с турками был убит всего один русский и ранено до двадцати человек; притом несколько человек, сидевших в той стороне, где произошел взрыв, получили ожоги.
В добычу освободившимся невольникам поступили пленники: 34 турка 2 турчанки, 3 мальчика, два негра, 4 богатых еврейских купца, которые сразу же предложили за себя 10000 скудо. Сама галера, принадлежавшая к цареградской дивизии флота, была лучшая и богатейшая во всем турецком флоте; она вся была вызолочена, снабжена 15 прекрасными парусами различной величины, 8-ю большими канатами, 12 якорями, 7 большими пушками, 12 медными меньшего калибра; кроме того на ней оказалось: 250 мушкетов, большой запас сабель, из которых более 20 были инкрустированы золотом и серебром, два полных комплекта лошадиной сбруи с седлами, также позолоченные отделаны серебром, украшенные жемчугом и дорогими каменьями в превосходной оправе; одна золотая булава, украшенная также золотыми камнями, 20 красных кафтанов с соболями, 20 одеял золотого шитья, 40 кинжалов с рукоятками из серебра и драгоценных камней, редкий экземпляр рога единорога; из денег 8000 скудо, 600 венгерских червонцев, серебряного лома на 300 талеров; 60 мешков пшеницы и большое число разной живности, 20 превосходно украшенных знамен, множество всякого богатого белья; по 2 комплекта солдатской амуниции на 250 чел., 15 роскошных ковров, каждый из которых ценой в 150 скудо, 250 деревянных брусов и 150 больших железных полос – из этого можно было построить новую галеру; а также множество мотков дамасской ткани и других предметов торговли".
В итальянском источнике Иван Семенович Мошкин назван "Джовани Семеони", видимо Иван Семенович. Подвиг невольников произвел настоящий "фурор" в Европе. Русским смельчакам предлагали службу и высокое жалованье. Но ребята от всего отказывались и хотели вернуться на Родину. Итальянцы опустили один не лицеприятный момент, а именно то, что вице-король Сицилии, получив отказ от щедрого предложения пойти к нему на службу, заточил бывших невольников в темницу и продавал воду, за остатки спрятанных драгоценностей. Тем не менее, под "давлением общественности" все-таки отпустил. Далее герои попали на аудиенцию к Папе Римскому Урбану VIII и в конце концов через Венецию, Вену и Варшаву вернулись в Москву.
2. Челобитная калужского стрельца, Ивана Семеновича Мошкина.
"Царю Государю и Великому Князю Михаилу Федоровичу всея России бьет челом холоп твой, калужской стрелец, Ивашка Семенов сын Мошкин. Был я, холоп твой, на твоей государевой службе на Усерде, и на той службе взяли меня, холопа твоего, в полон крымские люди и продали меня, холопа твоего, в Турскую землю на каторгу; и я, холоп твой, живот свой мучил на каторге за тебя, праведного государя, 7 лет, и веры христианской не забывал, и стал подговаривать своих товарыщей, всех невольников, чтоб как турок побить и в православную христианскую веру пойтить. И те, государь, мои товарыщи слова моего не ослушались и в православную христианскую веру пошли и розных земель было со мною, холопом твоим, невольников в Турской земле 280 человек; и в том мне, холопу твоему, присягали, что слова моего слушать и ни в чем меня, холопа твоего, не выдать и твоего государского счастия исповедать, И мы, холопи твои, Божиею милостию и твоим государским счастием турских людей побили 210 человек, а 40 живых взяли, и с своих рук и ног железа посняли и им на руки и на ноги поклали. И как, государь, пошли турские люди из Царя-града на Черное море под Азов 100 кадерг и 200 кораблей и со многими мелкими судами, и везли те турские люди на тех кораблях многие запасы; и пришедши те турские люди под город под Азов, и выбирали из тех кораблей запасы, порох на каторге, и возили на берег. И мы, холопи твои, в тот час украли у тех турских людей 40 фунтов пороху и схоронили меж запасу сухарей. И те, государь, турские люди доставали Озоев и его не достали, и много войска истеряли и пошли от Озоева опять во Царь-город, и пришли, государь, во Царь-город, и турской царь на них опалился и многих пашей четвертовал и вешал, что они города Азоева не достали. И наш турчанин Апты-паш Марьев, у которого мы, холопи твои, живот свой мучили на каторге, убоялся и побежал в ночи из Царя-града на Белое море, и отшедши от Царя-града 2 версты и стал ночевать; а то, государь, деется на Дмитрову субботу в 8-м часу нощи нынешняго 151 г. И мы, холопи твои, вспомня православную христианскую веру, и видим Божию милость и час добрый и взяли мы, холопи твои, порох из тех сухарей из запасу; и я, холоп твой, Ивашка, подложил тот порох, где спит тот турчанин Апты-паш Марьев и с ним спало лутших янычар 40 человек. И зажегши я, холоп твой, фитиль и стал порох палить и запаливал дважды, и не мог загореться; и тот турчанин усмотрел с теми янычарами у меня, холопа твоего, тот фитиль с огнем, и стал меня, холопа твоего, бранить, что де ты собака делаешь? И я, холоп твой, ему сказал, что хочу пить табак дымной, «и ты де пив и ляги спать»; и мне, холопу твоему, в том поверил, и тот Апты-паш с теми янычары лег спать и поставил сторожу. И в то время я, холоп твой, не мог ничего учинити. И подговорил одного иноземца Шпанския земли, а их турскую веру веровал, и наговорил я, холоп твой, его на христианскую веру и велел ему принесть головню огню и велел ему увертеть в плат, чтобы не видали сторожа; и тот же государь иноземец принес головню с огнем, увертев в плат, и подал мне, холопу твоему. И потом я, холоп твой, стал его выпрашивать, чтобы он мне, холопу твоему, выдал сабель; и он слова моего не ослушался и выдал 12 сабель. И я, холоп твой, те сабли роздал ближним своим товарыщам, которые сидели подле меня. И потом я, холоп твой, тое головню подложил под порох и от той, государь, головни порох загорелся и турских людей, янычар, которые спали с пашем, в море половину побросало, а половина государь осталось тех сорока человек на каторе, а сам Апты-паш спал на упокойном месте, и всех государь было на каторе турских людей 250 человек. И услышав Апты-паш крик и шум, и выбежал на переднюю лаву и держит в руках саблю и стал говорить: «то есте сабаки крестьяне изменники, сядьте, а не вставайте, и что вы то делаете?» И я, холоп твой, Ивашка, учал ему говорить спорно и стал его Апты-паша называть: «то еси сабака турчанин неверный». И проколол я, холоп твой, того Апты-паша саблею в брюхо, а потом его ухватили ближние мои товарыщи и бросили его в море, и потом я, холоп твой, стал гоняться за турскими людьми со всеми своими товарыщи, которые остались на каторге. И в то время те турские люди учали с нами биться и почали по нас из луков стрелять; и в ту пору меня, холопа твоего, те турские люди из лука пострелили в голову, а другою стрелою в правую руку и порубили меня саблею в голову и в брюхо. И потом я, холоп твой, как зажигал под тех турских людей, и обгорел я, холоп твой, по пояс. И постреляли государь те турские люди моих товарищей, поранили 20 человек, а до смерти, государь, убили одного человека; и потом мы, холопы твои, Божиею милостию и твоим государским счастьем тех турских неверных людей побили. И пошли мы, холопи твои, на Шпанскую землю и дал нам Господь Бог доброй ветер, и чинили мы два паруса, и пошли, государь, мы через Белое море, и шли мы, холопи твои, 7 дней и 8 нощей, и пришли мы в Шпанскую землю в побережный город в Мисину; и стали нас Шпанския земли иноземцы призывать и призвали нас, холопей твоих, в город и зазвали нас в одну палату, и приставили к нам сторожу, и воду нам, холопям твоим, продавали. И я, холоп твой, не мог в том ничего учинити потому, что ранен и обгорел и два месяца лечился; и потом я, холоп твой, оздоровел и стал писать Шпанския земли до воеводы, чтобы нас, холопей твоих, из своей земли отпустил в православную христианскую веру. И он нас пустить не хотел и давал нам гроши и платья и жалованья, чтобы мы служили шпанскому королю; и мы, холопи твои, христианския веры не покинули и шпанскому королю служить не захотели; мне, холопу твоему Ивашке, давал Шпанские земли король по 20 руб. на месяц, и мы ему служить не захотели. И пошел я, холоп твой, с своими товарищи в православную христианскую веру на твою государскую милость. И как мы, холопи твои, пошли из той Шпанския земли из города Мисины, и взяли у нас 7 человек, и засадили в тюрьму, что мы, холопи твои, шпанскому королю не захотели служить, и каторгу у нас, холопей твоих, те Шпанския земли отняли со всеми животы, что было, и отняли у нас, у холопей твоих, те Шпанские немцы 40 человек турских людей невольников; и потом мы, холопи твои, не могли ничего учинити, и отпустили нас, совсем ограбив душею да телом, и дали нам, холопям твоим, лист вольной. И шли мы через их Шпанскую землю до Рима до папы римскаго наги и босы и голодны; и от папы римскаго шли мы на Венецу и из Венецы шли мы, холопи твои, до цесаря крестьянского. Цесарь крестьянской был нам рад и звал нас на службу и давал нам жалованье большое, а мне, холопу твоему Ивашке, давал поместье; и мы ему служить не захотели и христианския веры покинуть, и шли мы, холопи твои, в православную христианскую веру на твою государскую милость. И из Цысарския земли пришли мы, холопи твои, на Венгерскую землю и из Венгерской земли пришли мы к литовскому королю в Варшаву; и литовской король для твоего государскаго величества велел нам дати пити и есть, дал нам пристава своего, королевскаго коморника Андрея Заклику, и дал нам подводы, мне, холопу твоему Ивашке, на дорогу дал 10 руб., а товарищам моим всем по 2 руб., и вез на подводах до Вязьмы, а из Вязьмы ехали мы, холопи твои, до Москвы на твоих государевых подводах. И шел я, холоп твой Ивашка, с товарыщи своими через многие земли наг и бос, и во всяких землях призывали нас на службу и давали жалованье большое, и мы, холопи твои,. христианския веры не покинули, и в иных землях служить не хотели, и шли мы, холопи твои, на твою государскую милость. Милосердый государь царь и великий князь Михайла Федорович всея России! Пожалуй меня, холопа своего, с моими товарыщи за наши службишка и за полонское нужное терпение своим царским жалованьем, чем тебе праведному и милосердому государю об нас бедных Бог известит. А служили мы, холопи твои, Пронька Герасимов, Гришка Никитин, Ивашка Игнатьев, Юшка Михайлов тебе государю на Дону казачью службу верою и правдою с воды и травы, и были под Азоевым и в нем зимовали; и как крымской царь пошел в Русь, и мы, холопи твои, вышли из Азоева и пошли за крымскими людьми на перевоз на Донец на Севорской, не хотели государь их в Русь пустить, и на том перевозе нас, холопей твоих, те крымские люди переранили: меня Проньку в четырех местах, 3 раны стрелиныя, четвертая саблю; а у меня Гришки на том бою те крымские люди отсекли у левой руки перст, да ранили меня ж, холопа твоего, из лука под титьку, да саблею порубили по пояснице; а меня, холопа твоего, Ивашку, ранили турские люди на каторге из лука в стегно, как пошли мы в православную христианскую веру; меня Юшку ранили крымские люди в трех местах на том же перевозе. И на том бою нас, холопей твоих, те крымские люди взяли в полон и продали на каторгу, и живот свой мучали на каторге за тебя, праведного государя, 7 лет."
Сама челобитная хранится в РГАДА.
3. Выводы.
Как видно оба текста практически идентичны. За исключением встречи с турецкой "фелюкой", которой нет в челобитной. Так как ее писал сам Мошкин, то будучи тяжело раненым, мог не видеть этого, возможно находясь без сознания. Дальнейшая судьба восставших рабов неизвестна. Что касается самого Мошкина, то есть косвенные упоминания, что он погиб под Гусятиным в 1655 году.
Какая удивительная судьба! Попасть в плен, семь лет ждать удобный случай, чтобы бежать. Захватить один из лучших кораблей грозной(на тот момент) Османской империи, получить множество ранений и выжить. Отказать не самым последним людям в Европе в предложении поступить к ним на службу. Попасть на личную аудиенцию к Папе Римскому. В конце концов возвратится домой. Вернуться в строй и сложить голову беззаветно служа Отечеству! Как по мне, так прямо готовый сценарий для приключенческого боевика.
Путеводитель по каналу: "ссылка"
ССЫЛКА на telegram, подписывайтесь чтобы вовремя получать уведомления на новые статьи.
Спасибо что дочитали до конца!
Если Вам понравилась статья. Ставьте "пальцы вверх"
и подписывайтесь на канал.
Оставляйте свои комментарии.
