Жизнь каждого из нас, думаю я, не индивидуальное произведение за нашим авторством, а ярчайший пример народного творчества.
Если сочинять от начала и до конца самому, явно вся жизнь звучала бы иначе.
Вот я себе выбрала партию давно и играю ее. Но играю я не в изолированной стеклянной кладовке, где смотрите, но не трогайте, а во вполне себе многоместном зале, где всегда есть слушатели на расстоянии шага.
Кто-то слушает, аплодирует, других в плечико подталкивает и говорит «ну гляньте какова».
Кто-то послушает, кивнет из вежливости и идет в следующий зал. И это нормально – вкусы разные, каждый ищет своё.
Кто-то с ноги ворвется через дверь, сделает два круга вокруг меня на сцене, что я едва успеваю удержать разлетающиеся ноты, и так же стремительно схлынет через окно. Ну тоже своего рода стиль исполнения, но вряд ли мы споёмся на таких скоростях.
Но это всё безобидно происходит со стороны. Ты смотришь, впечатляешься, берешь на заметку, но продолжаешь трубить свою песню.
Однако, всегда, без исключения, абсолютно точно находятся такие слушатели, которые вносят тебе меточки на полях.
Сначала, как помнится, они стоят у двери зала, потом садятся поближе в кресло, потом на край сцены, потом стоят рядом, и всё это время слушают с таким вниманием, что ты остаешься спокоен даже тогда, когда они берут карандашик и вписывают в твою партитуру что-то свое.
Смотришь на ноты, а там… о боже, какой поворот сюжета! Казалось, именно этого и не хватало! Такая слаженность, плавность, такая созвучность. Это уже не твое личное сочинение, а с правками, но какая разница, ведь такая вдохновенная красота получилась всем на радость.
Потом соавтор перестает вносить изменения и галопом, а может так же постепенно, как и шел к сцене, добирается до двери и уходит в другой зал.
Ты снова сам себе автор, пытаешься импровизировать, но столько сил уходит на то, чтобы вспомнить свой собственный мотив, что клянешь и рукастого редактора, внесшего правки, и себя, что позволяешь кому-то копаться в нотах.
И таких посягателей на сотворчество в собственной симфонии может быть масса.
Таким вот образом жизнь – это не авторская песня, а народная частушка.
Но в некоторых местах она так хороша, что я конечно сыграю, что бы там ни получалось в целом, потому что show must go on при любых обстоятельствах до тех пор, пока тебя не унесут в футляре из-под контрабаса.
Ну а пока… живи!