ЛЕРМОНТОВ (1814-1841)
//Убит! К чему теперь рыданья…(МЮЛ)//
//Но лучше я, чем для людей кажусь…(МЮЛ)//
Лермонтов был убит на дуэли в 1841 г. 27 лет ему ещё не исполнилось. Листаю разные воспоминания. Кто только ни поучаствовал. Товарищи по Школе юнкеров, сокурсники по Пансиону и Университету, литераторы и светские знакомые. Приятели, в общем. Добрые приятели – злым был совсем другой, как раз тот, которого они вспоминают. Неинтересно их читать. Однообразны они. Об одном и том же все пишут. Сокрушаются, жалеют, что так нелепо погиб великий поэт. Да и с погодой не повезло - гроза была ужасная, когда Лермонтов лежал убитый. Они очень хорошо помнят и оживленно говорят: «Да, стихи такие хорошие писал, оказывается, но человек-то был не очень, насмешничал и проказничал, к женщинам приставал». И ещё активно обсуждают его внешность, рост, фигуру, глаза. Красавцы такие. Как только не стыдно людям. Жили, ели, спали вместе и ничего другого не заметили.
Об этом скажет через некоторое время другой поэт: «А я вам открыл столько стихов-шкатулок, я - бесценных слов мот и транжир». Между прочим, сам Лермонтов никогда бы так не сказал о себе. У него в голове и в душе рождалось такое, что не до этих мелочей было. И ещё потому он был равнодушен к их мнению, что он кое-что понимал о себе, знал, кто он и откуда. А его убийца, который был симпатичный и приятный, каждый год отмечал дату, когда он стрелялся с Лермонтовым на дуэли и убил его. Думаете, торжествовал? Совсем нет – боялся он ужасно, страх был с ним всю жизнь, возмездие повисло над ним на тонкой ниточке, которая в любую минуту могла оборваться. Так и прожил он остаток свой жизни в липком страхе.
А что же Лермонтов? О, его история ещё впереди…
Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
Я раньше начал, кончу ране,
Мой ум не много совершит;
В душе моей, как в океане,
Надежд разбитых груз лежит.
Кто может, океан угрюмый,
Твои изведать тайны? Кто
Толпе мои расскажет думы?
Я — или бог — или никто!
1832 г.