А знаете, я ведь не выбросил ту флешку... Только вот картридер для неё, спустя десять лет, днём с огнём не сыщешь. Она просто лежит в углу ящика стола среди прочего хлама, трофеев и не совсем трофеев моей юности.
С чего я вспомнил про неё? Санёк вчера позвонил и позвал в деревню. Мой брательник уже успел обзавестись женой и дочкой. И в это лето решил отдохнуть пару недель в Михайловском. Отпуск на свежем воздухе... Ага, в заросшем бурьяном огороде и избушке-развалюшке. Нет, а чего ещё можно было ожидать. Тётушки не стало той же зимой после моего незабываемого лета. И с тех пор никто в родном краю не появлялся.
Видать Сашку ностальгия замучила. Да, у него таких приключений не было. И видео я ему не показывал.
А по чесноку, знаете, ничего и не приключалось. Абсолютно. Никаких сверхъестественных историй. Мистических исчезновений людей. Жутких расправ на поле у соломенной кучи... Я наводил справки. Тогда, по осени прошерстил Интернет, полазил в полицейских архивах, не без помощи одного доброго и отчаянного друга - повелителя цифровой стихии... Ничего. Единственное доказательство было на моей - неоткрываемой теперь - флешке.
А по сводкам ДПС Расим разбился на машине в районе Вороньково.
По Рудику информации я не нашёл. Слишком мало помнил для эффективных поисков.
Короче, я согласился приехать в Михайловское, помочь привести дом в более-менее жилое состояние перед приездом двух Санькиных принцесс.
Я согласился, потому что моя память начала вытворять безумно странные вещи, подкидывая мне воспоминания событий, которых не было. Но и то, что было на самом деле, я не забывал...
А, не грузитесь, расскажу всё не месте.
Я согласился, потому что в этом году август снова был сухим и жарким.
Мы выехали поутру. Разноцветные высотки окраин сменились старомодными коттеджами, быстро одряхлевшими таунхаусами, потом сверкающими на солнце оранжерейными посёлками. А за ними - бесконечные, до горизонта, жёлто-сиреневые поля агрофоры - светоча консортно-пищевой промышленности.
Чем дальше от города, тем больше попадалось нормальных деревьев, неискалеченных постоянными выбросами СОРа.
Шоссе стелилось под колёса темной лентой асфальта с грязно-розовыми прямоугольниками полимера. Чудовищное сочетание современных технологий и допотопного принципа ямочного ремонта дорог. Как говорится, на что хватило денег. А уж поворот до деревни даже о ямочном ремонте не слышал. Похоже, те же самые колдобины объезжали ещё мы с отцом, тогда, в то лето...
Кстати, вот вам первый пример искусственных воспоминаний. Я как будто помню, что именно здесь, на повороте, в день моего отъезда стояли бабушка с внучкой, ловили попутку до города. Я был за рулём и хотел притормозить, посадить их. Отец не разрешил, как-то испуганно рявкнул на меня, чтоб я не смел... И я проехал мимо. Чуть голову не свернул, разглядывая девочку, которую держала за руку древняя, сгорбленная старуха. Девчонка была одета в ярко-белое, светящееся на солнце платье. И сама вся светилась. А на лице двумя абсолютно-чёрными провалами зияли неглаза...
Вот как я могу помнить эту ерунду, если я почти до самого города валялся в отключке и смотрел жуткое кино про гибель детей в соломе?
Санёк остановился у местного магазина, ничуть не изменившегося за эти десять лет. Я по привычке повёл запястьем, ища на входе рамку считывания.
- Оллпэй здесь не работает, расслабься, - рассмеялся Санька, вталкивая меня.
- Ещё скажи, они только налик принимают, - буркнул я, оглядываясь.
Нет, честное слово, машины времени существуют. Существуют внутри таких вот маленьких деревенских магазинчиков. Зашёл из двадцать восьмого, оказался в восемнадцатом. Колбаса и сыр без мезовакуумной упаковки, конфеты и печенье, фасованные в обыкновенный полиэтилен, буханки ржаного, резаные половинками и даже яйца внутри точно таких, как и раньше картонных ячеек.
Хотя это всё равно не СТАРЫЕ продукты. Это консорт. Хоть и выглядит по-настоящему. Я бы не удивился, даже если бы увидел сигареты и алкоголь в свободной продаже... Но нет, тут конечно квоты тоже действуют. Вот опять пресловутая дискретность развития. Цивилизация в виде бесконтактной оплаты сюда ещё не добралась, а ограничения по реализации уже ввели.
Ого, новинка от Стиморол. Со вкусом курицы с чесноком! Отличная штука для желающих похудеть. Хотя гадость жуткая. Я как-то рискнул попробовать со вкусом краба... Ох, зря. А некоторым нравится.
Мы взяли причитающиеся нам по квотам экопакеты, затарились остальным консортом и отправились обживать избушку.
Михайловское преобразилось. Оранжерейные дома из стекла и газосиликата, добротные княжеские терема, и кое-где притулившиеся среди зелени старые избушки, неизменно упакованные в сайдинг. И даже, какая-никакая движуха в плане народа.
Над некоторыми домами танцевали свои странные танцы дроны. Интернет-сателлиты выстраивались в причудливые фигуры, словно парашютисты до раскрытия парашютов: кольца, пирамиды, цепочки. Формы медленно, завораживающе менялись. А временами застывали, в моменты особо напряженной работы сети. Цепляясь друг за дружку, дроны выдавали приличную зону покрытия и для gsm-i и для Интернета. А наблюдать за такими перепостроениями - хороший способ релакса.
А вот наша улица стояла тихая и пустынная. В обе стороны только брошенные дома, покосившиеся заборы, стыдливо прикрытые жасминовыми джунглями. Помнится, у Агнюши рос только один аккуратно подстриженный кустик. Под которым Динка Тихона загрызла.
Дом робко вздохнул, узнав в нас хозяев. Санька с удручённым видом пару минут разглядывал его чуть поехавший угол, погрызенные временем резные наличники, бельма пожелтевшего тюля на пыльных окнах. А потом решительно зашёл внутрь.
Да, насчёт развалюшки я погорячился. Стены-то ещё крепкие, а проблему скрипучего, рассохшегося пола Саша решил исправить изолановым ковром. Он просто вылил тёмно-фиолетовую полужидкую массу из пакета прямо на пыльные, замусоренные доски. Пока эта изолановая тянучка медленно расползалась во все стороны, мы вышли во двор. Крыша через многочисленные прорехи пропускала солнечные лучи и на почерневших кирпичах подрагивали овальные и круглые яркие пятна. В лучах мерцали разбуженные нашим вторжением золотистые пылинки.
В некогда вылизанном до последней травинки огороде теперь неприступной стеной вырос бурьян. Лишь у самого выхода из двора остался небольшой пятачок густой низкой травы.
Санёк грустно присвистнул и присел на ступеньки.
Я протянул ему свой никотиновый стек.
- Не крепковато для тебя, братишка? - хмыкнул он, отрывая серебристую полоску.
- Синих не было, - буркнул я, - тяни до половины.
- Мить, я думал здесь как-то попроще будет, - Санька выпустил белоснежный дымок вместе со словами, - чего-то я припух слегка от этого абандона.
- Так может и фиг с ним? Поехали обратно.
- Не могу, я Алинке обещал. И Мия очень хотела посмотреть, как бывает за городом. Ей неинтересны потешные фермы с коровками и курочками. Насмотрелась. Да и Алинка скучает по своей деревне. Но там совсем беда... не прорвёшься.
Санька замолчал, наблюдая за тающими под ногами белесыми хлопьями стека. Я тоже молчал, обдумывая своё рациональное желание уговорить брата уехать обратно и непреодолимое, чисто мальчишечье, хулиганское стремление остаться здесь на пару недель. Вспомнить своё головокружительное лето. Самое настоящее, а не то, что всё чаще просачивалось в память.
И я уже знал, что останусь.