КНИГА 4. ВЕСНА
Часть 2. Апрель-6
***
Высокий светловолосый юноша быстро шагал по улице, размахивая портфелем. Прохожие поглядывали на него неодобрительно: здоровый лоб, лет восемнадцать, наверное, а ведет себя как маленький, осталось только на одной ножке запрыгать! Они же не знали, что у паренька сегодня праздник: день независимости, можно сказать. Олег мог теперь поговорить с девчонкой, в которую был влюблен, поступить так, как считал нужным, сказать то, что думал, сбежать с ближайшего урока и пойти в гости к человеку, которого уважал, и при этом не вздрагивать: а как отнесется к этому Лариса Антоновна? Насилие над собой кончилось!
Единственно, что заботило Олега: как его встретит Алим? Не припомнит все прежние стычки? А их, стычек этих, за учебный год было немало! И начинались они, как правило, ни с чего. Так, от плохого настроения Олега. Поссорившись в очередной раз с Ковалевым, Олег сидел на уроках мрачнее тучи, а в голову помимо воли лезла мысль: «Стоящий парень! Не то, что этот двурушник! – он зло поглядывал на сидящего рядом Стеблева. – Одно слово: «Тульский Пряник»! Сладенький, красивенький, для всех хорош!»...
При виде неожиданного посетителя Алим удивленно поднял бровь, но сказал совсем не то, что ожидал услышать Олег:
- Привет… Сачкуем?
Он прекрасно знал, что сейчас шел всего лишь третий урок.
- Ага, - просиял Олег. – Вот… решил зайти…
- Заходи, значит, - Алим улыбнулся, словно не было тех многочисленных ссор и того дурацкого спора, из-за которого он уже два с лишним месяца не появлялся в школе.
- Подожди, что это у тебя? – испуганно спросил Олег, увидев шрамы на горле Алима.
Алим быстро застегнул до самого подбородка воротник «мастерки».
- Чепуха, гланды вырезали.
- Живодерня какая-то! – потрясенно сказал Олег. – Такие операции давно уже так не делают.
- Ладно, проходи… Знаю, что так почти не делают... Отек сильный был и развился быстро, в считанные минуты, и вообще я без сознания был, сидеть с открытым ртом не смог бы - поэтому… Как сделали – так сделали, теперь уж не переделаешь, приходится терпеть. Ой, ладно, надоело мне про это говорить! – Алим скорчил недовольную гримасу и поднял воротник «мастерки» до ушей.
- Извини, - виновато проговорил Олег. – Понимаю, что бестактно… Просто не ожидал увидеть такое.
Алим, чуть улыбнувшись, небрежно махнул рукой – мол, все в порядке! – взял с обувной полки комнатные тапочки и поставил на пол возле Олега.
- Спасибо, не надо, - попробовал отказаться Олег. – Я дома вообще босиком хожу, привык.
- Там, в комнате, стекло битое, - мгновенно скис, вернувшись к только что произошедшей неприятности, Алим. – Я головой люстру разбил. Хотел повторить танец… который на отчетный концерт готовлю. А там прыжки сплошные, ну и…
- Во дает! – восхитился и в то же время не поверил Олег. – Ты серьезно?
- Серьезнее некуда… Ты пришел – я как раз стекло собирал. Надо еще посмотреть, повнимательнее – вдруг где-то какой-то кусок остался. Если мама или Галка порежутся – отец мне голову снесет... Ну, у меня тут, конечно, разгром – не обращай внимания, - предупредил Алим Олега, когда они вошли в комнату. – Садись и ноги подбери... и книги куда-нибудь переложи.
На диване в живописном беспорядке лежали раскрытые книги. Олег перекладывать их никуда не стал.
- Давай помогу.
Мальчишки то на корточках, то на четвереньках облазили всю комнату, усмотрели несколько крошечных кусочков стекла, не замеченных Алимом сразу, все убрали, пропылесосили, еще раз внимательно осмотрели пол и, удостоверившись, что теперь уж точно никто не порежется, сели на диван.
- Это я к сочинению готовлюсь, - пояснил Алим, собирая в стопку книги.
- К какому? – удивленно спросил Олег: книги были детские – «Всадники на станции Роса», «Мальчик со шпагой», «В ночь большого прилива»…
- Да это же… «Книга-воспитатель»! Ты, кстати, о чем будешь писать?
- Не знаю… Не думал еще, честно говоря! Сдеру что-нибудь из критики, у меня о Бондареве есть… тем более я его книги про войну люблю... Не знаю пока! – Олег снова взглянул на обложку одной из книг. – Хороший автор Крапивин, я когда-то тоже зачитывался. И даже пытался подражать его героям!.. Сереже Каховскому, в частности... Почему-то не одобрили… - вздохнул он.
- Ну, и пиши! Хочешь – поделюсь?
Олег, подумав, взял «Всадников» и «Мальчика со шпагой» - эти книги были хорошо знакомы. У него вдруг появилось озорное чувство: а в самом деле, назвать своими воспитателями книги Крапивина, которого так ругают пионерские деятели за его «нестандартный подход» к воспитанию подрастающего поколения! Впрочем, Любовь Михайловна как раз-то и ничего не возымеет против такого сочинения, у нее у самой подход к воспитанию нестандартный. Это Лариса Антоновна может крик поднять, если в классе вдруг запахнет свободолюбием. У Олега неожиданно замелькали в голове почти готовые фрагменты сочинения – как легко писать то, что думаешь! И ниоткуда списывать не надо! Бондарев – писатель великолепный, но его героями Олег просто восхищается. А вот сказать, насколько его воспитали книги Бондарева, - это у него не получится. Там – совсем другое, там война, не был Олег на войне, поэтому не может сравнивать себя ни с лейтенантом Княжко из романа «Берег», ни с капитаном Ермаковым из повести «Батальоны просят огня». С книгами Крапивина, конечно, легче, это все ближе - современная школа, дружба, формирование характера, противостояние с «трудными» взрослыми. Молодец Алим! Олег сам не додумался бы!..
- Не возражаешь? – спросил он, перелистывая выбранные книги.
Алим не возражал.
- Теперь колебаться не буду: у меня остаются «Далекие горнисты», «В ночь большого прилива» и «Вечный жемчуг».
- А «Вечный жемчуг» – это о чем?
- Продолжение тех двух… Не читал?.. Ладно, потом дам, когда сочинение напишу!
Возня со стеклом и книгами как-то незаметно сблизила мальчишек, словно и не было многочисленных ссор, мелких и крупных. Они долго и приятельски болтали о том, о сем, и Олег, увлекшись, даже изобразил в лицах сегодняшнюю перепалку, посвященную весеннему кроссу. Алим с хохотом захлопал в ладоши. Потом снисходительно, как взрослые люди, вспоминающие буйную молодость, поговорили о начале знакомства.
- До того ты мне правильным показался! – признался Олег, объясняя свою неприязнь к Алиму, возникшую в начале учебного года.
- Это я-то правильный?! – оскорбился Алим. – Правильный человек окна бить не будет! А я бил однажды!
- Так это, наверное, было нечаянно? – Олегу как-то не очень верилось, чтобы сын учителей бил окна нарочно.
- Ничего подобного! Это было прямо-таки злонамеренно! – очевидно, Алиму решительно не хотелось казаться правильным, поскольку он даже вспомнил не совсем красивую историю двухлетней давности: - Это я еще в седьмом классе учился... точнее, самый конец мая уже был... Училась со мной одна девчонка. Юлька. Дружила она с парнем из девятого класса. Что там у них произошло, не знаю, но однажды Юлька приходит к нам и говорит: «Пойдем, погуляем». А сама ревет. Ну, пошли. Гуляли, гуляли, она ревет весь вечер. И принес же нас черт на ту улицу, где этот парень живет! А у него форточка открыта – и музыка на всю округу! Тут Юлька просто осатанела! Нет, понять можно: ей настроение испортил - а сам спокойно музыку слушает... Схватила камень – и в окно! Попала к соседям (дом двухэтажный, два подъезда, шестнадцать квартир)... Смотрю – уже из других квартир выглядывают. Я ее тащу от этого дома, а она кричит: «Алька, ты мне друг?» - «Друг!» - говорю. «Тогда кидай!» - и сует мне камень. Ну, а я такой человек… За друга – хоть в воду!
- И ты кинул? – Олег все-таки сомневался.
- Кинул! – гордо сказал Алим.
- Попал?
- Конечно! По-моему, каждый мужчина должен уметь прицельно бросать различные мелкие предметы – камушки там, кирпичики… булыжнички, - смеялся Алим.
- Досталось? – сочувственно спросил Олег.
- Да уж не похвалили! До милиции дошло, чуть на учет не поставили… Ой, такое потом!.. Когда я в окно попал, Юлька сразу успокоилась. Я ее схватил за руку, потащил – она не сопротивляется, с места преступления сбежали быстро. Дали круг по улицам (следы заметали, так сказать)... Это в селе-то!!! – хохоча, выкрикнул Алим. – Ну, хоть и поселок, не важно… Там же все друг друга знают, по крайней мере, на соседних улицах. Тем более, я сын директора. Проводил Юльку (она жила недалеко от нас), подхожу к своему дому, тут же подъезжает участковый на мотоцикле. Спрашивает: «Мальчик, это ты?». Я, конечно, отвечаю: «Нет, это не я!».
- И вопрос хороший, а уж ответ – еще лучше! - засмеялся Олег.
- О чем речь... Если разобраться, что такое – «не я»? Откуда ты знаешь, о чем человек спрашивает, если ты не в курсе? А сзади него сидит женщина. Как закричит: «Как это не ты?». Оказалось, это мама того парня. Она цветы возле дома поливала и нас отлично видела. Время не особенно позднее было – часов девять, еще светло… Участковый сразу все понял и говорит: «Ну, пойдем к родителям!».
В прихожей щелкнул замок, и Олег насторожился.
- Папа, наверное, - спокойно сказал Алим. – У него сейчас перерыв. Не дергайся, он ничего не скажет... тебе, я имею в виду... - он поморщился, бросив быстрый взгляд на потолок.
- Я же слинял! – шепнул Олег.
- Пап, я тут провинился! – торопливо сказал Алим, едва Николай Андреевич вошел в комнату, где сидели мальчишки, и кивнул обомлевшему гостю. – Не ругайся, это теперь бесполезно… я люстру разбил.
Отец посмотрел на оставшиеся от люстры «рожки да ножки»: три патрона с сидящими в них цоколями, две чудом уцелевшие лампочки – и не одного плафона.
- Инсценировка Успенского, - ехидно сказал он. – Я читаю за маму, ты, естественно, за ребенка. «Был на квартиру налет?»
- «Нет», - вздохнул Алим.
- «К нам заходил бегемот?»
- «Нет».
Отказавшись от уточнения в стихотворной форме, свои или чужие дом и этаж, Николай Андреевич задал вопрос уже прозой:
- И что это было? Бросок баскетбольного мяча в корзину? За неимением корзины решил воспользоваться…
- Танец один хотел повторить, - виновато проговорил Алим. – А там прыжки. Ну, я прыгнул… не рассчитал немного – и головой…
- Давай честнее: продолжением шеи, - с тем же спокойным ехидством поправил отец. - Хорошо, что мозгов нет, а то сотрясение было бы, - он внимательно посмотрел на пол. – А если порежется кто-нибудь? Мама или Галя?
- Стекло мы убрали, ничего не осталось.
- «Значит, это не обвал – просто Алик танцевал», - сымпровизировал Николай Андреевич. – С завтрашнего дня найму няню – тебя нельзя оставлять одного, - и скрылся в своей комнате, не поинтересовавшись, что здесь делает в учебное время Олег Гавриленко.
- Я же говорю: он чужих не трогает, от него только своим достается! – засмеялся Алим.
- Тебе смешно… А у меня уже столько грехов накопилось! – по-прежнему шепотом сказал Олег.
- А…да, ребята говорили, что у тебя там что-то неблагополучно, - вспомнил Алим, и лицо его стало серьезным. – Чего ты так вдруг съехал? Ты же на медаль собирался!
- Обойдусь. Тем более, медаль, как обычно, будет одна на весь выпуск, отличников много, и из них будут выбирать «наиболее достойного». Думаю, достойнее всех будет Марина Ярославцева! А мы уж…
- Стоило восемь лет надрываться, а на девятом все потерять!.. Дуб осиновый!
- Оригинально! – одобрил Олег последнее выражение. – А что же ты сам не пытаешься на медаль? Если по физике и геометрии «пять», то и химию с алгеброй можно было бы подтянуть, тем более, свой математик в доме. Да и химию, хотя бы на школьном уровне, Тамара Алимовна, наверное, помнит – помогла бы.
- Мало ли… Я несобранный, неусидчивый… Занимаюсь слишком многим. Распыляюсь, - легкомысленным тоном принялся перечислять свои недостатки Алим. – К тому же, я – ребенок эмоциональный, ранимый, - последнее слово Алим произнес почему-то особенно жизнерадостно. - У меня все зависит от настроения.
- Вот и у меня от настроения!.. – Олег опустил было голову, но тут же сделал усилие и взглянул в глаза однокласснику. – Какое у тебя было бы настроение, если бы из-за тебя кто-то умирал?
- Это ты обо мне, что ли? – удивленно поднял брови Алим. – Во дает! Ты-то здесь при чем?
- Ну…моя идея.
- Допустим. Дальше что?
- Ты по-честному…
- Ну, я мог заболеть, если бы и ты тоже без шапки ходил и без капюшона... Погоди! Ты что – в самом деле, из-за этого? – Алим широко раскрыл глаза. – Олег, ты в какой степени спятил? Совсем? Или наполовину?
- Сразу – «спятил»… - глухо проговорил Олег. – А кроме «спятил», есть еще и совесть. Не представляешь, что творилось тогда! Класс на ушах, только и разговоров про Ларисиного Димку с дружком… про пруд… что ты в реанимации и неизвестно, чем закончится… И все на меня оглядываются. Не знаешь, куда деваться…
- Да хватит тебе!.. Ты же меня в пруд не толкал? – Алим слегка улыбнулся. – Будем считать, что виновата ранняя весна. И милые детки, которых черт на пруд понес.
- Это не весна, - проговорил Олег. – Там даже в сильные морозы ключи бьют. Мне отец еще в детстве говорил… точнее, орал, когда увидел, как мы со Скороходом на санках на лед съезжали. Он как раз пошел за мной – мол, ребенок давно гуляет, хватит – иначе простудится. Я же сказал, где мы будем… И в такой вот неподходящий момент его и вынесло. Досталось обоим. Но на Левку он просто наорал и пообещал родителям рассказать... рассказал, естественно, - тому тоже потом досталось. А мне уши надрал для профилактики… точнее, одно ухо… единственный раз за всю жизнь. Самое обидное – при Левке! Сразу же.
- Вот видишь, ключи виноваты! – засмеялся Алим. – А ты «трояков» нахватал! Давай, исправляй теперь, что сможешь!
- Попробую… - Олег тоже улыбнулся. – Алим, а как Ларис-Антонна теперь к тебе относится?
- Откуда я знаю?.. Мы же с ней не виделись. Но думаю, что так же, как раньше, - Алим сцепил руки, потянулся. – Как сказал покойный Сергей Васильевич, который ее хорошо знал, она никогда не благодарит за сделанное для нее добро – она воспринимает его как некую компенсацию за пережитые ею невзгоды. Родителям она, наверное, ничего об этом не говорила – что благодарна там, все такое… Мне так кажется… Иначе они сказали бы. Да черт с ним, с ее «спасибо»! Жил я без него пятнадцать с лишним лет и еще столько же проживу! И еще столько, и еще полстолька… Знаешь, как в сказках говорят?
В комнате, где находился Николай Андреевич, что-то упало, и Олег снова вздрогнул.
- Может, я пойду? – он опять перешел на шепот.
- Да посиди!
- Нет! – Олег решительно поднялся. – Сочинение надо писать. И все прочее учить…
- А, это, конечно, надо! – согласился Алим и тоже встал. – Да не дергайся ты! Что ты – родителей одноклассников никогда не видел, что ли? Это он в школе директор, а дома – просто человек. Считай, что ты к тому же Левке зашел… ну, или к Мишке.
Олег успокоился только в прихожей, когда оделся и обулся: хоть дома Николай Андреевич «просто человек», и как директор он демократичный, но прогулов не одобряет, и пусть учеников чтением нотаций он не изводит – от его укоризненного взгляда становится стыдно, а что Олег сачкует – яснее ясного, шестой урок закончился совсем недавно. Ребята пожали друг другу руки. Олег вышел на площадку и обернулся.
- А…ты в этом году придешь в школу?
- Конечно! Да я нормально себя чувствую, просто у меня до первого мая освобождение от занятий. Ты лично пошел бы в школу, если бы у тебя такая справка была?
Олег со смехом признался, что, будь у него такая справка, он в школу не пошел бы ни за что до самого последнего дня!..
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного произведения.
Совпадения имен персонажей с именами реальных людей случайны.
______________________________________________________
Предлагаю ознакомиться с другими публикациями