1 октября, первая половина дня
Это настоящая история. Происходит со мной прямо сейчас. Пишу как есть.
Ночь была холодная. Отопление ещё не дали. Видел, как парни внизу вставали, искали, чем ещё дополнительно можно укрыться.
В этот момент я действительно порадовался, что взял верхнюю полку. Тут тепло. Ну как. Тут нормально, не нужно укрываться вторым одеялом.
Утром Никита пошёл за завтраком. Я решил пропустить и ещё немного поспать.
Когда он вернулся, мы всё думали, куда вчера увезли Андрея, украинца из самолетного ангара. В нашем лагере все русскоговорящие живут в одном анклаве, а Андрея тут мы ещё не видели.
Вспомнили, что он рассказывал про свою сестру, которая живет в большом лагере под Франкфуртом. Он собирался ехать к ней. Может, он говорил про наш лагерь и у нас ещё получится их найти.
Из комнаты Давида выходит молодой грузин. Я его вчера видел, он сидел за столом со всеми. Вчера был злой, недовольный. Сейчас тоже злой, рыскает по комнатам:
— Захар?
— Нет, говорю, Даниил
Он снова:
— Захар? Сухар? Есть?
— Он, наверное, сахар спрашивает, — уточнил Никита
— Да, сухар — подтвердил грузин
— Ааа. Не, сахара нет
— Ээээ!
Молодой грузин махнул рукой, крикнул что-то в сторону комнаты Давида на грузинском и вышел из номера на улицу. За ним вышел еще один. Крепкий, с лицом человека, который может кого угодно намотать на фонарный столб голыми руками. Этого второго, крепкого, я тоже вчера видел.
Показал ему жест рукой, привет, мол. Он проходит мимо и только смотрит на меня.
Вчера только один из всех грузинов был доброжелательным. Тот, что пригласил меня за стол. Его зовут Сосо. Он веселый и общительный. Позже я узнал, что он гашиш курит.
— Видимо, сахар — это местная валюта, — говорю — нужно запасаться, пригодится
— А у меня есть сахар
Никита выложил несколько пакетиков сахара на подоконник. Их давали на завтрак.
— Ну а чего разложил-то на видном месте? Спрячь.
Мне стало, почему-то, весело, что он взял и просто так нашу валюту оставил на подоконнике. Мы же не знаем еще местный обменный курс.
Ходим по комнате, рассматриваем ср@ч. Никита недовольный:
— Не, я в этом г@вне жить не буду
— Ну в 12:00 начнем уборку. Удобно? Нам нужны будут пакеты, перчатки, тряпки, швабры, совок
Я по привычке назначил уборку в таком же стиле, как обычно назначаю митинги с клиентами и статус-коллы.
— Ты думаешь, у меня сейчас много дел? Конечно удобно
— Только погоди, есть нюанс
Подхожу к комнате Давида.
Стучать или не стучать?
Не в том смысле, что стоит ли заходить или не стоит. Зайду я туда в любом случае. Но нужно ли постучать перед этим?
Решил так. Что было бы, если бы в этой комнате жил я? Я бы наверняка ценил, чтобы незнакомые мне люди стучали перед тем, как войти. Постучал два раза. Медленно, лениво. Не стал долго дожидаться ответа, открыл дверь:
— Давид, мы хотим почистить кухню. Выкинуть всё. У вас там есть что-то нужное, что нельзя выкидывать?
— А? Нэпонимаю
Он сидел на кровати, курил. Я понял, что нужно быть проще.
— Кухня ваша — г@вно. Мы его н@-кх¥й.
Показываю жест закидывания удочки в сторону мусорного бака на улице и продолжаю:
— Твое есть что на кухне?
— Ааа, нэ, ничэго
— А других есть?
— Нэ, ничьё
Мы с Никитой еще вчера говорили, что нужно всё выкинуть. Старый Тито, который поселился в нашей большой комнате, тоже идею поддержал, но сказал, что уезжает в город и сможет присоединиться к нам только на следующей неделе.
Решили начинать без него. Тем, кто живет в комнатах эта кухня вообще не сдалась, поэтому их решили даже не просить присоединяться. А у нас она прямо под носом.
Пошли в главное здание получать чистящие средства. По дороге зашли на КПП. Я уточнил у них правила прохода в город для Никиты.
Он с самого утра говорил, что собирается к родственникам в город. Сегодня или завтра. Но языков не знает, не хочет нарушать правила прохода, чтобы заново все не начинать. Рассказывал про семью.
Правила выхода в город оказались простые. Выходишь и всё. Если хочешь вернуться — перед уходом нужно зайти на проходную, чтобы штрих-код на твоей карточке отсканировали. Уходить можно на 2 дня, не больше. Бесплатный автобус до города ходит каждый час.
Ну всё, Никита рад. Поедет к родственникам с ночевкой.
В главном здании нам сказали, что получить чистящие средства можно, но за вёдра и швабры в залог нужно оставить свою карточку. Её вернут, когда вернешь что взял. А сейчас уже 12:00, обед начинается. Без карточки мы его не получим.
— Ну что, покушаем сначала?
Это был риторический вопрос. Он не требует ответа.
За обедом узнал о Никите еще одну особенность. У него феноменальная память. Ему чуть меньше 30 лет, но он помнит физические и математические формулы из школы наизусть. При этом, его профессия никак не связана ни с физикой ни с математикой. Он столяр.
Когда он въезжал в поселение на автобусе, то еще на въезде запомнил расположение основных мест и быстро ориентировался. Я же, пока осматривал окрестности, два раза заблудился. Я даже заблудился, когда мы шли к главному зданию получать швабры. В общем, непростой он человек.
Поели. Сходили за швабрами и прочим. При получении просто тыкаешь пальцем в картинку на столе, тебе это приносят. Там нарисованы швабра, ведро, тряпка, перчатки, веник, совок, мешок.
Вынесли кровать в комнату. Никита ее скрутил, стоит как новая теперь. Часть белья, которое там было, выкинули. Чистые одеяла отложили, не стали выкидывать. Ночью могут пригодиться. Чистые тряпки пустили на мытье пола. Вынесли штук 7 огромных мусорных мешков.
Почти все двери у шкафов были оторваны и валялись тут же на полу. Никита их прикрутил обратно. Потом посмотрел кран на кухне. Сделал вывод, что воды там не будет точно, она туда просто не подведена, да и сифона под раковиной нет.
Я в это время разбирал шкафы. Нашел зонт. Классный, здоровенный, тяжелый зонт с солидной ручкой. На нем надпись «Porschestraße 1». Это адрес банка Порше. Там кредиты на машины выдают. Я его знаю, бывал там.
— Ого, обалденный зонт. Себе оставишь теперь?
Никита, видимо, вспомнил случай с сахаром с утра, когда я решил подождать и не делиться.
— Нет, говорю, общий будет.