Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 186 часть 14
Быть долго счастливой Татьяна не могла. Счастье её утомляло и раздражало. Не привыкла она к счастью. Муж в рот заглядывает и надышаться на неё не может, сыновья тихо играют в комнате. Дочь молчком выкройку для платья в журналах ищет. Кот Тигра спит себе спокойно пузом к верху, вытянув лапки, изнывая от жары. Тишина и покой для Татьяны — тоска собачья. Ей просто необходимо было взбодриться, иначе она начинала впадать в уныние. И тут она вспомнила про деньги, что дала дочке её мать. Татьяна тут же оживилась, подошла к дочке и сказала:
— Деньги-то мне отдай. Взяла и помалкиваешь.
Лена замешкалась, и мать её пристыдила:
— Ты не обнаглела ли, а? Бабушка тебе двадцать пять рублей дала, неси их сюда.
— Но она же мне их дала, — попыталась было возразить ей дочь.
— Дала тебе, но деньги я сама лучше знаю, куда потратить.
— Да я хотела купить себе нижнее бельё.
— Зачем оно тебе? Ишь, чё придумала: бельё ей позарез прямо купить приспичило. Перебьёшься. Невелика ещё птица.
— Я хотела к школе обновить.
— До школы ещё время есть. Неси деньги. Сто раз я тебя просить не буду, ты меня знаешь.
— Ну, мам! Я ещё колготки хотела купить. Девочки уже в колготках ходят, а я всё чулки к плавкам пришиваю. Мне неудобно на физкультуре при всех переодеваться, — призналась дочь.
Довод дочери взбесил Татьяну.
— Ванюш, ты слышал, что она мне заявила? — окликнула она мужа.
— Нет, Танюш, я телевизор смотрю, — отозвался он из гостиной.
— В чулках она в школу ходить не хочет. Ей колготки подавай. Обнаглела совсем.
— Ну так купи ей колготки. Тёща же ей деньги-то дала.
— И ты туда же… — фыркнула Татьяна раздражённо и присела на диван к мужу. — Ванечка, ты не прав, — в раздумьях посетовала она, — почему я в чулках ходить могу, а она нет? Ишь чё, колготки ей подавай. А ты видел, сколько они стоят? Это же на колготки денег не напасёшься!
— Да что-то как-то и в голову не приходило посмотреть. Ты же сама всё покупаешь, у меня и денег-то, кроме как на обед в столовую, лишних нет.
— И правильно делаю: лишние деньги только портят человека — это всем давным-давно известно. Человек от лишних денег с жиру беситься начинает. А когда денег нет, то зад прижмёшь и сидишь, на картошку налегаешь, — улыбнулась Татьяна, оголив свои белоснежные зубы. На её щёчках появились обворожительные ямочки. Иван не выдержал и воскликнул:
— Танюш, да ты у меня богиня! Улыбка твоя кого хошь с ума сведёт.
И Татьяна вдруг неожиданно проговорила стихами:
— Когда я была богиней,
А было это недавно...
С небес белоснежный иней
На землю падал забавно…
— Что это с тобой? — взволнованно поинтересовался Иван. — Ты опять стихами заговорила, богиня моя?
Жена повела плечами и ответила:
— Не знаю, нашло что-то. — Но вспомнив про деньги, окликнула дочь: — Ленка-а! Деньги неси.
— Сейчас, мам, — отозвалась дочь, понимая, что деньги всё равно мать заберёт себе. Не прошло и минуты, как она уже подошла к матери и протянула купюру. Татьяна взяла её и сказала:
— Ишь, мать-то моя как расщедрилась. За какую-то кошку аж двадцать пять рублей Ленке дала, и как будто в душу плюнула. Кошка для неё дороже меня и нас всех вместе взятых.
Лена не стала выслушивать претензии матери к бабушке и вернулась в комнату. Её мечта о новом белье и колготках в один миг накрылась медным тазом и отодвинулась на неопределённый срок. Татьяна проводила дочь взглядом и пробурчала:
— Обиделась она на меня. Сердцем чую. Ну, мама… Вечно она мне возьмёт и хоть немного, но подгадит. Деньги вот Ленке дала. Получается, что она хорошая, а я плохая, раз деньги забрала. Так ведь, Ванюш?
— Так она, может быть, без задней мысли деньги-то ей дала, а ты уж сразу себя взяла и накрутила. Не накручивай себя, Зай! — попросил Иван и погладил её по колену. — Ты же добрая у меня.
— Добрая, но не сейчас. Свадьба Вовкина на носу. Подарок какой-то купить надо? Надо. Босоножки у меня неважнецкие. Новые-то Ленке отдала. Думала, что она их разносит. Ну как же!
— Так ты бери сразу обувь по размеру, чтобы разнашивать не надо было.
Татьяна раздражённо повертела головой и, не в силах совладать с обидой, произнесла:
— Тогда я была любимой...
Ты помнишь? А я всё помню!
Любовь пробежала мимо,
Заполнила душу болью…
— Ты о чём это, Танюш? — спросил Иван, но жена молчала, как будто бы ушла в себя. — Опять стихами заговорила. Боюсь я тебя в такие моменты, — он обнял её. — И никуда наша с тобой любовь не убежала, она в сердцах наших навечно поселилась. Ты даже и не переживай и голову себе не забивай всякой ерундой. Стихи до добра ещё никого не доводили. Завязывай ты со стихами.
— Почему это?
— А потому. Вспомни Пушкина, Есенина, да того же Лермонтова, наконец. Они же и пожить-то толком не успели. А всё стихи виноваты. Не писали бы их и жили бы дольше. Шутка ли: Лермонтов в двадцать шесть преставился, Есенин в тридцать, а дорогой наш Александр Сергеевич в тридцать семь. А тебе уже тридцать два, переживаю я за тебя.
— Так-то да, — согласилась с ним Татьяна. — Я и Ленке строго-настрого накажу, чтобы она больше стихов никаких не писала. Ленка-а! — опять окликнула она дочь.
— Что, мам?
— Иди сюда! Срочно!
Лена нехотя подошла к матери, заведомо зная, что та начнёт ей читать нотации.
— Стихи писать прекращай! Поняла?
— Нет.
— Стихоплёты долго не живут, отец говорит, — Татьяна кивнула на Ивана.
— А как же тогда Гёте, он восемьдесят два года прожил, — возразила Лена.
— Так Гёте же немец был! — сказала мать.
— А у Пушкина дед араб.
— Тьфу-у, я ей слово, а она мне два. Я же о тебе волнуюсь.
— А ты не волнуйся, мамочка! У меня всё хорошо, — заверила её Лена. — Я выкройку на платье подходящую нашла. Хочешь, покажу?
— Ладно. Покажи.
Лена рванула в комнату и с журналом в руках вернулась обратно.
— Смотри, мам! Юбка расклешённая, рукава фонарики. Поясок только сделаю другой, чтобы спереди пошире, а на спине внахлёст, и потом сужается и на узелок завязывается, чтобы только ушки от пояска торчали, — протараторила дочь.
— Что-нибудь да ты выдумаешь. Это уже давно из моды вышло. Я тебе лучше фасон придумала. Платье тебе сошьём, как у Пугачёвой.
— Зачем?
— А затем. Ручку и лист бумаги неси, нарисую.
Лена достала тетрадь и ручку, и мать стала рисовать платье.
— Кроить просто: ткань сложим в два слоя, вырежем дырку для головы, на плечах сделаем буфы, на талии резинку в четыре ряда, а можно и в пять. Такого у нас в городе точно ни у кого нет и не будет!
— Мама, я не Пугачёва!
— Ду́ра ты, Ленка, вот ты кто. У тебя ни вкуса, ни ума. То ли дело я в твои годы, — Татьяна мечтательно закатила глаза. — Будем шить так, как я сказала.
— Ну, мам! Ну, пожалуйста!
— Или как у Пугачёвой, или вообще без платья останешься.
— Такое платье я ни шить, ни носить не буду.
— Вот и возьми её… Сама в моде не разбирается, а ещё и нос воротит. Что за дети пошли? Воспитываю её, воспитываю, а толка никакого. Запомни: будет так, как сказала я.
© 10.11.2022 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение глава 186 часть 15 Лучше промолчу
Предыдущая глава ↓