Никто и никогда не дождется от меня (от меня, не от моих персонажей, как любит "случайно путать" либеральное жульё) публичного упоминания национальности как причины осуждения человека. К чему это приводит - мы наблюдаем по ту сторону границы военного конфликта. Если мы позволим красовским и холмогоровым называть погибших детей "личинками", как это делают там и те - мы не будем достойны победы.
Поэтому сейчас, когда Польша обезумела от ненависти к нам, я хочу вспомнить об иных поляках. Я не изобретаю велосипеда, все факты есть в интернете. Но мало кто ими интересуется. Поэтому - лишний раз повторю: это разговор о польской чести.
Восстание ноября 1830 года явилось ответом на милосердие русского Императора. Мало когда и где с побежденными обходились столь гуманно. Были прощены те, кто служил в армии узурпатора. А ведь их было - многие тысячи. Им даже было позволено остаться в польской армии. Да, армию полякам было позволено иметь собственную. При условии, разумеется, присяги - а как иначе-то?
Но, когда вновь зазвучало бонапартистское "взвейтесь-развейтесь", а на улицах запылали костры из автомобильных покрышек, многими глотками заревел мятеж, потекла первая кровь - многие военные обесчестили себя, нарушив присягу. Но - не все.
Генерал Маврикий Гауке (саксонец по происхождению, родившийся в Польше) всю свою ратную жизнь воевал нас. Но - проиграл. Принес присягу Императору Александру Павловичу, затем - Николаю Павловичу. Т
В первые же часы восстания Гауке помчался на переговоры с мятежниками. (Чем-то мне эта коллизия напоминает Милорадовича...) Пытался вразумить, остановить кровопролитие. Ему предложили в ответ присоединиться к бунтующим. "Нарушить присягу?! Никогда", - гневно ответил генерал.
На теле графа впоследствии было насчитано 19 ран.
Хуже в сто раз: в августе 1831 года в руки мятежников попала его вдова, урожденная Лафонтен. Графиня была изрублена саблями, тело ее - кощунственно повешено. На радость патриотам.
Слово "присяга" прозвучало и из уст генерала Станислава Потоцкого. Сходная биография, и ровесник Гауке.
Генерал Йозеф Новицкий был старше, биография еще причудливее. (Портрета в сети не нашлось, хоть в Историческую библиотеку иди... А почему бы нет?)
С генералом Станиславом Трембицким - совсем интересно. Успел отбонапартить своё с четырнадцати годов. Принял поражение Польши, принес присягу. Ему было всего 38 лет, в нем видели большое будущее. Убит курсантами Школы Подхорунжих.
Генерал Игнатий Блюмер погиб в городском сражении. Тоже - бывший враг.
Генерал Томаш Ян Сементковский руководил обороной Саксонского дворца против бунтовщиков. Был смертельно ранен. Портрета не находится.
Филипп Мецишевский был не генералом, а полковником. Хотя обычно говорится о "семи генералах", своего рода символ. Тоже выбирал между честью и жизнью.
Что представляет интерес - и с Бонапартом все перечисленные были и в те дни, когда его покинула военная удача.
В те дни ноября польское военное сословие, по сути, разделилось на благородство и низменность, на тех, кто верен присяге и на тех, для кого честь - пустое слово.
Сам Император Николай Павлович делал эскизы памятника верным. Тот памятник снесен, еще в 1917 году. Но мы, мы обязаны их помнить.
Восстание длилось почти год - и унесло около сорока тысяч жизней. Польша проиграла многое из дарованного Императором Александром.
Кто-то (возвращаясь к началу разговора) скажет, что де бесчестных и обезумевших было и есть куда больше. Что вспоминать о давних генералах, либо о безбожно оболганном литератором Паустовским офицере Козловском?
Можно и нужно. Во всех смутах здоровая сердцевина невелика. Но она и определяет душу народа. Мы же не демократы, господа! Мы не верим правоте большинства.
А в эти дни молодой поляк, католик и правый, пишет:
Ciągle mam nadzieję na zmianę SWO na pełnoskalową operację. (Я всё еще имею надежду на изменение СВО в полномасштабную операцию).
Только единение меньшинства разумных спасет крещенный мир от возвращения в Тёмные века.
AOI
изображения из открытого доступа