Елена Николаевна Сашку не любила. Она вообще выгорела за двадцать лет работы воспитателем. Поэтому слегка недолюбливала всех. Но Сашка раздражал особенно. Медлительный, постоянно сопливый и сандалики без липучек. Вот они просто добивали Елену Николаевну. Две синих полоски из кожзама, а в середине оранжевая. У мальчика! Ну и странные родители в комплекте.
У нее болят кости, особенно поясница, а Сашка так долго возится с металлическим замочком. Елена Николаевна раздражается, что приходится ждать. Наклоняется помочь — к голове приливает, разгибается — в поясницу стреляет. Хочется схватить этого Сашку за ухо и трепать, приговаривая: "Сандали нормальные купи, купи нормальные сандали на липучках!" Сдерживается. Нельзя так с ребенком. С детьми... Но бесят! И оранжевая эта полосочка в глазах как кровавые мальчики.
По образованию Елена Николаевна была преподавателем русского языка и литературы. Но пришлось пойти в воспитатели, чтоб своих детей в садик устроить. Так и осталась. Теперь уж до пенсии недолго. Она погрузилась в подсчеты, сколько утренников придется еще провести, не забывая командным голосом управлять детьми. В обед сдала смену и пошла к заведующей. Понятно дело, за выволочкой. Ничего нового: родители жалуются, что Елена Николаевна орет на детей, родители жалуются, что в группе плохая дисциплина, родители жалуются, что нельзя приносить игрушки из дома, родители жалуются, что можно приносить игрушки из дома, родители жалуются, жалуются, жалуются...
И — ничего себе — новинка! Кто-то пожаловался на неопрятный вид воспитателя. Это заведующая приберегла напоследок. Даже мялась немного, но сказала:
— Елена Николаевна, я все понимаю, но сделайте что-то... С видом, — руководительница повернула голову в сторону окна и оттуда добавила: — вашим.
Елена Николаевна свекольно покраснела, глубоко вдохнула, чтоб дать достойный ответ и поняла, что у нее нет слов. Вместо слов всю силу своего темперамента она вложила в хлопок дверью.
Вид их не устраивает! Внешний! Посмотрела бы она на вид родителей после смены с их детьми. И вообще, ее вид регламентирован: обязательная юбка, сдержанные тона, такой же макияж и прическа. Плюс это все еще должно быть максимально практичным. Всякие рюши-оборочки быстро оторвут.
А обувь она в таком возрасте имеет право носить удобную!
Под этот внутренний монолог Елена Николаевна добралась до торгового центра "Магнолия". Он был в противоположной от дома стороне. Она хотела было удивиться тому, где оказалась, но сказала вслух: "Да кого я обманываю! Конечно, выгляжу как пожеванная мочалка!". Уверенным шагом воспитательница направилась в самый большой отдел одежды.
— Мне нужно что-то необычное! — заявила она продавщице.
Та засуетилась и результатом ее телодвижений стали три платья фасона "чехол на танк" соответствующей расцветки.
Лицо Елены Николаевны вытянулось, но продавщица, которая именовалась "продавец-консультант Натэлла", убеждала примерить. Зеркало в примерочной не было лицемером. Оно показало танк в полный рост с двумя дулами-глазами.
— Не подходит! — отрезала Елена Николаевна.
Натэлла посмотрела осуждающе, но отправилась в какие-то закрома и принесла оттуда ворох одежды всех цветов радуги.
— Примеряйте, это устаревшие коллекции. Размеры вразнобой, — процедила она и гордо удалилась.
Наедине с радужной кучей одежды Елена Николаевна повеселела и начала старательно впихивать себя в то, что казалось достаточно большим. Старания увенчались успехом. Прекрасный брючный костюм из чего-то струящегося сел как влитой. И даже замаскировал некоторые недостатки фигуры, которые упрямо демонстрировала юбка-миди. В нем Елена Николаевна была на пару размеров худее и гораздо моложе. Не купить было невозможно.
Но такой костюм требовал прически. "Гулять, так гулять. До зарплаты на гречке посижу, похудею. Чтоб им мой вид еще больше не нравился!"— решила воспитательница и отправилась в салон.
Вышла она оттуда в легком шоке и новом образе. В маршрутке к дому ее упорно называли "девушкой", несмотря на пальто фабрики "Большевичка" и ортопедические боты.
Дома Елена Николаевна долго смотрела в зеркало. Зеркало тоже смотрело на нее в недоумении. Они встречались взглядами до глубокой ночи. Елена Николаевна оценивала, сколько пунктов дресс-кода воспитателя нарушено. Зеркало оценивало, рискнет ли хозяйка пойти так на работу. Утром выяснилось, что Елена Николаевна из рисковых.
В детском саду новый имидж совсем не старой воспитательницы вызвал недоумение и трепет. Настолько, что никто даже не рискнул ничего сказать. Все только разглядывали тем образом, что был давно знаком Елене Николаевне. Так смотрели на тех, кого нужно срочно обсудить за глаза.Родители тоже трясли головами, а один папаша даже поинтересовался: "А наш воспитатель где?" Другая мамочка украдкой сфоткала, думала Елена Николаевна не заметит. Наверное, пойдет снова жаловаться заведующей на внешний вид воспитателя.
Дети разглядывали Елену Николаевну в ярко-оранжевом брючном костюме с колорированной в тон костюму стрижкой настороженно. И только Сашка, вечно сопливый Сашка, сказал:
— Елена Николаевна, вы прямо как солнышко в морозный день! — и потянулся обнять...
На глаза знающей виды воспитательницы нахлынула влага. "Не плакать, тушь!" — скомандовала она себе, как детям. Но про себя. А вслух спросила:
— Правда?
И тут загалдели все:
— Правда, правда! И как мандаринка!
— Нет, как апельсинка!
— Как хурма!
— Как спасательный жилет!
— Нет, как новая лопата!
Итог подвела Василиса:
— Вы — оранжевая самая красивая!
И тушь потекла... Эта влага пригасила внутренний пожар Елены Николаевны и следы профессионального выгорания. Она вспомнила, что любит свою работу вообще и детей в отдельности. Особенно вон того смешного Сашку, который в четыре года уже поэт.
В обеденный перерыв Елена Николаевна уверенно предложила заведующей показать документ, согласно которому воспитатель не может ходить на работу в оранжевом брючном костюме и с ассиметричной стрижкой. Начальница в ответ вздохнула, а потом поинтересовалась у Елены Николаевны, где та стриглась.
Через пару лет костюм был сношен в лоскуты, стрижка отросла, но прозвище "Мандаринка" напоминало Елене Николаевне, что если что — она может за день стать самой красивой. Даже со своей утиной походкой.