Дело было в деревне. Как-то привезли меня родители маленькую девчушку к бабушке с дедушкой. Жили они в старом деревянном доме: скрипучие половицы, настоящая русская печь, ставни и расшитые полотенца - все как положено. И скажу я вам в деревне атмосфера днем сказочная, а ночью жутковатая. Даже будучи маленькой девочкой ощущала, будто тишина что опускается на немногочисленные дома ночью - это нечто громадное, страшное и неотвратимое.
Казалось то был обычный вечер. Помню вышла на крыльцо и смотрю вокруг: на дворе темно, звезды серебром рассыпались по небу - сверкают глаз не оторвать. Луна, большая и полная, алмазным блеском слепит, ветер свежесть несет и вся эта красота какую-то странную невыносимую тревогу вселяет, если не сказать тоску.
Словно чуя мой настрой дедушка не позволил долго восхищаться видом ночного пейзажа. Утянул меня в дом и за стол усадил. Как обычно собрались мы втроем пить чай с баранками и вареньем, разговаривать про всякое. От этих посиделок мне всегда очень тепло становилось, вот и тогда тревогу как рукой сняло. Но ровно до тех пор, как в окно не посмотрела. Необычно было, что ставни до сих пор не закрыли.
Так вот показалось мне, будто кто-то там проскользнул, толи человек толи... Помню вздрогнула, и решила туда больше не смотреть. Но не вышло, краем глаза все же поглядывала. И снова казалось что кто-то наш дом обходит, то в одном окне силуэт мелькнет, то в другом. Не знаю даже почему молчала и упорно ничего бабушке с дедушкой не говорила. Не хотела наверное уют рушить. Но делать этого и не пришлось, рухнул он сам, когда в дверь раздался стук.
Тут уж у меня коленки сами собой задрожали, а глаза по пять рублей сделались. Но не столько от стука, сколько от бабушкиного тревожного выражения лица. Она женщина сильная и веселая, а тут вдруг помрачнела вся.
— Время темное, неужели это его принесло, - сказала она.
Говорила вроде бы спокойно, но я видела как рука у нее тряслась, когда за вареньем потянулась.
Снова стук, и снова. Да настойчивый такой, злой.
Дед тогда вытянулся во весь свой внушительный рост, и не говоря ни слова твердым тяжелым шагом направился к двери. Спина прямая, плечи широкие несмотря на возраст, бесстрашный такой.
Открывает засов: дверь на распашку, следом ветер прохладной струей влетел, всколыхнув занавески.
Не боится ничего дедушка, ну теперь то понимаю, не мудрено - войну прошел, а тогда до того мне страшно сделалось за него, что я изо всех сил зажмурилась. Через пару мгновений правда глаза все таки открыла. Детское любопытство штука сильная.
Так вот открываю глазенки и вижу на пороге человек стоит. Странный очень, будто бы немного шатается, но не пьяница. Одет только в лохмотья старые, шляпа коричневая с дыркой, башмаки каши просят, через них даже ногти грязные длинные виднеются. В карманах солома набита. Скверный человек словом. Рот еще кривой, глаза свирепые, но пустые. Речь медлительная, как будто сам не понимает чего говорит. Честное слово пугало ожившее.
Я чуть было не ахнула в ужасе, но бабушка меня крепко за руку схватила, и палец ко рту поднесла.
— Молчи, - говорит, - только попробуй пискнуть.
Так серьезно, так строго сказала, что я ее гнева не меньше чем того незнакомца испугалась. А он тем временем на дедушку смотрит, с ненавистью непонятной и говорит.
— Есть... есть хочу. Еды.
— Жди здесь, - говорит ему дедушка, а сам бабушке знак подает. Мол собирай все что есть!
Бабушка засуетилась: все наши баранки, весь ее выпеченный хлеб все оказалось в корзинке. И даже молока кувшин - и тот ему положили.
— Есть. Еды, - нетерпеливо требует незнакомец, с трудом проговаривая звуки беззубым ртом.
Когда дедушка выдал ему наши разносолы, он казалось уходить не очень хотел. Но все же подобрал корзину и убрался прочь.
После его ухода ставни опустили, да дома засели со свечкой. Посидели немного, ни о чем поболтали. Бабушка с дедушкой потом наказали мне спать идти, молчать и до утра ничего не говорить.
— Не бойся, - твердят, - что бы ни происходило главное не бойся, - оно уйдет.
Ночь та скажу я вам была одной из самых для меня страшных. Шаги, шорохи. В ставни кто-то постукивал, вокруг дома круги нарезал. В дверь только что не стучался. Но иногда словно бы водил огромным ржавым гвоздем по стенам и крыше. Жутко было, лицо незнакомца кошмарное постоянно в уме всплывало. Ужасные сны снились, ведьмы всякие....
С первыми лучами солнца крик петушка прозвучал как ангельская песнь, только после него все и закончилось. Но то только для нас.
Ведь на утро выяснилось, что больше чем у половины деревни животина попросту исчезла. У тех владельцев, что были вежливы со странным человеком, но еды не дали - только кур не стало. А те кто ему в грубой форме отказал - у них вообще вся скотина пропала. Горе большое было. Рыдали всей деревней...
А дедушка только сетовал, что предупреждал их. Говорил, что иногда так случается, что в последний день осени в полнолуние, приходит "Соломенный" собирать свой урожай. И если оставить его ни с чем, то хорошего не жди.
Много воды с тех пор утекло, а я до сих пор помню, ту ночь с полной луной, скрип половиц и бесстрашие своего дедушки.