Андрей Данилко, эксплуатирующий образ хабалистой Верки Сердючки, попал в щекотливую ситуацию. На свадьбе во Львове, где с 2018 года запрещено использовать русский язык, артист спел несколько песен на русском языке. Как только видео с торжества, где молодожены и гости отплясывают под известную песню «Я не поняла», попало в Сеть, местные депутаты стремительно организовали проверку, инициатором которой выступил Святослав Шеремет. Он сообщил, что это грубое нарушение закона должно жестко караться.
«Будем рассматривать это на комиссии. Такие вещи во Львове должны быть невозможными. В первую очередь должно быть сознание субъекта предпринимательства, чтобы такие вещи не происходили», — заявил депутат.
По закону Данилко должен будет заплатить штраф. В нынешних условиях, боюсь, что одним штрафом он не отделается. Могут вообще запретить выступать. По принципу бей своих, чтоб и свои, и чужие боялись.
Данилко все эти годы умело лавировал, сидя на двух стульях. В 2007 году он записал песню для «Евровидения», в изначальном тексте которой фигурировала фраза «Раша, гудбай». В России углядели в этой песне с абсолютно идиотским по смыслу текстом, провокацию. И Сердючку в нашей стране запретили. Не то чтобы официально. Но негласный запрет на его появление на российском телевидении существовал. И число выступлений в нашей стране тоже заметно снизилось, соответственно, упали и доходы. Ему пришлось переобуваться на лету и оправдываться. Он придумал отговорку, что, мол, «совсем не Россию имел в виду». А выражение «Лаша тумбай» якобы вообще монгольское. Что оно означает, правда, не пояснял. Где Данилко и где Монголия? Кстати, в англоязычной версии для «Евровидения», где Данилко занял второе место, песня получила название «Dancing Lasha Tumbai».
После начала спецоперации Данилко стал активно раздавать интервью, в которых непременно подчеркивал, что в Россию, понятное дело, теперь ни ногой, а песню с «монгольским» выражением будет петь так, как она изначально задумывалась — «Раша, гудбай».
У меня был опыт общения с Андреем. В лучшие годы, до всяких майданов и запретов на всё русское, я отравился в Киев брать у него интервью. Меня тогда не то что поразило, а, скорее, разочаровало его умение лавировать, не отвечая прямо на поставленные вопросы. Он понимал, что очень уязвим в этом нелепом образе с накладной грудью, звездой на лбу и старушечьих нарядах. Я даже не успевал задать очередной вопрос, как он уже начинал оправдываться и пытался меня «умаслить». В Москву я возвращался с неприятным осадком, будто меня обманули. Андрей так и не ответил прямо ни на один мой вопрос, хотя в них совершенно не было провокаций. Тогда и мысли такой не было.
Еще меня всегда удивляла популярность этого его женского образа. Нечто подобное я видел в моем сельском детстве на свадьбах, куда меня брали с собой родители. На второй день обычно взрослые мужики, разгоряченные алкоголем, находясь в состоянии жесткого похмелья, переодевались в женские наряды и «чудили». По мне, это было совсем не артистично и не смешно. У меня это вызывало недоумение. Таким же глупым кажется и сейчас. Поэтому сильно удивляло, что же так привлекает людей в образе Верки Сердючки, почему она была так востребована и в России в том числе? Мне кажется, даже подшофе это не может радовать. Хотя я могу и ошибаться. Есть масса людей, которым такое фриковство нравится. Ради Бога. Но я вам сочувствую.
Смешным мне кажется другое. Все песни Верки Сердючки записаны на русском языке и рассчитаны на русскую аудиторию. Я не помню, чтобы она (или он), по крайней мере, до спецоперации пел(а) на украинском языке. Теперь ему снова придется переобуваться, чтобы не потерять возможность зарабатывать. Я думаю, Андрей с этим справится. У него это хорошо получается.