...Они вчетвером вошли в фойе ресторана. Навстречу им уже спешила разъяренная Наталья Николаевна, придерживающая хромавшего Владика.
- Как ты посмел испортить мой праздник, Виталий! - глаза матери метали молнии, - Я понимаю, что ты не в восторге от моего выбора и Владик тебе не нравится! Но чтобы на кулаках заставлять его отказаться на мне жениться - это уже верх эгоизма! Это моя жизнь! И именно я вправе выбирать, как мне жить. И с кем!
- Наталья Николаевна, - тихо сказала Лена, - Вы нас-то хоть выслушайте!
- Елена! Не нужно его защищать. Чтобы добиться своего, он сейчас напридумывает небылиц!
- Ах вот как ты думаешь обо мне, мама? - возмутился Виталий, - Я не хотел причинять тебе боль. Хотел уладить этот вопрос с твоим жиголо по-хорошему. Хотя бы заплатить, чтобы отделаться малой кровью. Но раз такие обвинения, то пожалуйста!
И Виталий включил диктофон:
- Скоро все состояние жены будет в моих руках! Она же влюблена в меня, как кошка! Что скажу, то и сделает!...
- Мне бы только мою старушку поублажать немного - и она все бросит к моим ногам!...
Наталья Николаевна сгорбилась, молча, устало кивнула головой и медленно пошла прочь от ресторана, только плечи вздрагивали от беззвучных рыданий.
- Пойдем, ребята, не надо сейчас ее оставлять одну, - и Виталий решительно двинулся вслед за матерью.
Елена подошла к Владику, плюнула ему в лицо, догнала Наталью Николаевну и пошла рядом с ней. Игорь и Эльвира присоединились к друзьям...
- Постойте, - вдруг остановился Виталий, - Там же гости. Надо бы предупредить!
- Не надо, Виталик, - улыбнулась сквозь слезы Наталья Николаевна, - Пусть хоть кому-то будет весело.
- Правильно! - поддержала ее Леночка, - Я сейчас маме позвоню и обрисую ситуацию, она все уладит...
С тех пор Наталья Николаевна выбросила из головы все мечты и надежды на счастье с мужчиной, словно поставила на себе крест.
А вот любовь двух молодых пар разгорелась с новой силой. Виталий и Елена, Игорь и Эльвира продолжали дружить парами, только поменяли "состав". Они так же проводили вместе свободное время, ходили в кино и в кафе, занимались учебой.
Наконец настало время прохождения практики. Друзья решили проходить медицинскую практику в самых сложных больницах. Сложных в том смысле, что хотели попасть в то место, где их помощь будет не только познавательна, но и полезна больным, которым уже не на что надеяться.
Игорь и Эльвира выбрали хоспис для неизлечимых онкологических больных. А Виталий и Елена пошли проходить практику в психоневрологическое отделение. Или как его называют в народе - психбольница или сумасшедший дом.
В первый же день, когда Виталий с Леночкой пришли в больницу - практикантов пригласили пойти вместе с медицинским персоналом на обход пациентов.
Тяжелое было зрелище, точно не для слабонервных. Палаты для буйных, агрессивных больных были особенными - с оббитыми специальным материалом стенами, чтобы пациент не мог пораниться при приступе. Некоторые просто лежали под воздействием препаратов в полубессознательном состоянии, не реагируя ни на звуки, ни на происходящее рядом. На них было больно смотреть.
Другие разговаривали сами с собой или с несуществующим собеседником. Что тоже было страшно.
А некоторые выглядели вполне себе здоровыми, по крайней мере, на вид. И отвечали на вопросы доктора довольно внятно и логично. Но доктор пояснил, что у таких пациентов так называемое "пограничное" состояние, из которого они в любой момент могут выпасть. После обхода, закончившегося только через несколько часов, молодые люди сидели в ординаторской и некоторое время подавленно молчали.
- Бедные больные люди, - первой нарушила тишину Леночка, - Не представляю, как можно так жить, когда не понимаешь, кто ты и где ты! И что происходит вокруг тебя... Это и не жизнь вовсе...
- Да кто его знает, - тяжело вздохнул Виталий, - Возможно, им хорошо в собственном мире, созданном воспаленным сознанием, больным мозгом. Не зря таких людей называют душевнобольными. Значит у них болит душа. Возможно, настолько болит, что мозг не справляется с болью и создает другую реальность.
- А ведь некоторые выглядят вполне нормальными, адекватными, - задумчиво проговорила Лена, - Разумно отвечают на вопросы, даже на шутки реагируют. Но, если честно, буйные меня так напугали, что я вряд ли решусь войти в их палаты без санитаров.
- Тебе и не надо к ним входить. Это был, как сказал доктор, ознакомительный обход. Будем заполнять истории болезней, следить за спокойными. Ну относительно спокойными.
- Скажи, Виталька, ты обратил внимание на пациента из восьмой палаты, который лежал лицом к стенке и отвечал на вопросы, даже не повернувшись к нам? Тут все странные. Но этот какой-то... необычный что ли. Выбивается из общей массы.
- Леночка, ты попала в десятку! - взволнованно заговорил Виталий, - Мне он, вернее, его голос, показался каким-то знакомым. Возможно, я накрутил себя за время обхода. Может натянутые нервы сыграли со мной злую шутку. Но вот я уверен, что где-то слышал этот голос!
- Успокойся, Виталька, - мягко коснулась его плеча Леночка, - Тебе показалось. Просто все эти люди представляют собой настолько необычное зрелище, что остается непонятное впечатление от каждого. Может, хватит на сегодня тяжелых ощущений? Пойдем домой! Или сначала в кафешку. Позвоним Игорьку с Элькой. Им, небось, еще тяжелее! Все-таки в хосписе часто умирают. И помочь ничем невозможно. Только облегчить.
Виталий согласился и они, попрощавшись с персоналом, вышли из отделения.
Леночка тут же набрала номер Эльвиры и они договорились встретиться в кафе и обменяться впечатлениями о первом дне практики.
Уже сидя за столиком, все четверо некоторое время молчали.
- Нет, я не хочу работать в хосписе, - наконец произнесла Эльвира, - Это так жутко! Они все понимают, что обречены и ждут смерти в любой момент. Такие несчастные, исхудавшие, измученные нескончаемыми болями!
- Да, - тихо поддержал Игорь, - Но самое ужасное чувство остается от тех, кто принял свой скорый уход и пытается поддерживать иллюзию, что все нормально, что это - естественно. Их жалко еще больше. Они улыбаются, разговаривают, словно ничего не происходит. А в душе, наверное, каждую минуту, каждую секунду ждут - вот сейчас, вот сегодня. Жесть какая-то!
- Вот видишь, Леночка, - грустно улыбнулся Виталий, - Наши хотя бы в большинстве не знают о том, что они больны. И даже, может быть, счастливы в своем мире.
- Я бы так не сказала, - вздохнула Лена, - У них тоже наступают минуты просветления. Догадываюсь, что в такие минуты они в ужасе от того, что происходит с ними и вокруг них. Бедные!
Молодые люди еще долго обсуждали свой первый день в роли интернов и расстались, погруженные в свои невеселые мысли.
Ночью Виталий вдруг проснулся от непонятных ощущений, вроде и не видел кошмаров. Но какое-то тревожное предчувствие бросило парня в холодный пот. Он никак не мог избавится от голоса того больного, что показался ему знакомым. Голос постоянно звучал в его голове и заставлял сердце часто биться. Виталий успокоил себя решением завтра же узнать у медсестер все о странном пациенте.
На следующий день Виталий зашел за любимой и они вместе отправились на место стажировки.
Едва переодевшись, парень отправился к старшей медсестре:
- Полина Ивановна, вчера увидел в восьмой палате пациента, ну того, помните, который даже не повернулся к нам и отвечал на вопросы, лежа лицом к стене.
- Лешка, что ли? А чего он тебя так заинтересовал? - поинтересовалась женщина.
- Не знаю, вернее не могу выразить словами, но что-то показалось в нем знакомым! Голос, наверное. Откуда он здесь, этот Лешка?
- Это долгая история, парень. А сейчас много работы. После обеда подходи, все расскажу. Очень интересный экземпляр!
Виталия немного покоробило такое определение больного - экземпляр. Но парень прекрасно понимал, что с такими пациентами нельзя быть слишком чувствительными, нужно выполнять свою работу, а не падать в обморок от жалости или ужаса.
После обеда Виталий и Елена прошли в сестринскую и приготовились услышать рассказ о необычном "экземпляре".
- Дело было так, - начала Полина Ивановна, - Давно это было, лет девять-десять тому назад. Я еще простой медсестрой работала. Только после училища. Я сама выросла в детском доме, так что нервы у меня крепкие. А в таких отделениях платят побольше, чем в остальных. За вредность, видимо. Так вот. Однажды у меня было ночное дежурство. Где-то около полуночи привезли к нам из приемного отделения скорой помощи всего избитого несчастного. Там ему обработали раны, перевязали, проверили все анализы - в основном, все ранения были поверхностные. Вот только был еще сильный удар по затылку. Приезжала полиция, пытались получить показания, но бесполезно. У мужчины была амнезия. Видимо, вследствие удара и шока. Вот и привезли его к нам. Попробовать вернуть память. С тех пор и лежит у нас. Выписывать его некуда, ничего он так и не вспомнил. А временами его мучают страшнейшие головные боли. И в такие моменты, не выдерживая мучений, Алексей пытается покончить с собой.
- А почему он - Алексей? - спросила Леночка, - Имя-то свое он все-таки вспомнил?
- Да нет, это мы его так назвали между собой, - рассмеялась Полина Ивановна, - Просто в первое время он ни в какую не хотел бриться, и нам не давал. Зарос весь, как леший. Вот Лешкой и прозвали. Все равно какое-то, хотя бы условное, имя нужно.
- А что, так и не брился десять лет? - удивился Виталий.
- Ну почему же. Шокотерапия, как мы с девчонками это назвали. Принесли зеркало и показали лешему, как он выглядит. Испугался. И позволил себя побрить. А потом уж и сам начал бриться.
Виталий с подругой вышел из сестринской и предложил:
- Ленка, я хочу еще раз зайти к нему. Меня все время мучает его голос. Пойдешь со мной?
- Разумеется пойду, - кивнула Леночка, - Я всегда в твоей группе поддержки.
Они попросили доктора разрешить им пообщаться с Алексеем и получив разрешение направились к восьмой палате.
Когда Виталий вошел в палату, он увидел, что Алексей сидит на кровати. И тут вдруг мурашки побежали по всему телу молодого человека. Он застыл на пороге палаты, как вкопанный, ошеломленный и ошарашенный.
Леночка взглянула на резко побледневшее лицо любимого и испугалась:
- Виталька, что случилось? Ты будто привидение увидел!
Виталий бросился из палаты, закрыв лицо руками. Даже не сняв белый халат, парень выбежал из отделения и сел на лавочку, так же не отрывая ладони от лица и весь сотрясался крупной дрожью.
Леночка, выбежавшая вслед за Виталием была на грани паники. Она никогда не видела своего парня в таком жутком состоянии и не понимала, что происходит.
- Виталя, милый, успокойся, расскажи мне, что тебя так напугало?
Виталий отнял руки от залитого слезами лица и тихо произнес:
- Ленка, тот... Алексей... Это мой отец...
- Как это? Ты уверен в этом?
- Он очень изменился. Но я уверен, что это мой папа.
- Так что же ты убежал, дурачок? - ласково обняла его Лена, - Это же прекрасно, что нашелся твой отец!
- Я боюсь, Лен, - признался парень, - Я как увидел его, такого почти забытого, родного, но совершенно чужого... Меня словно по голове ударили. Я так испугался! А вдруг он и меня не узнает? А вдруг у него какие-нибудь необратимые изменения в мозге начались? И так много этих "вдруг" навалилось, что мне стало трудно дышать. И я не сдержался. И сбежал.
- Это все понятно, - Лена задумалась, - Мы с тобой будущие специалисты. Нам придется много чего повидать на своем медицинском веку. Мы справимся. Сейчас вернемся и попробуем поговорить с твоим отцом. Спокойно и ненавязчиво. Меня другое беспокоит. Как сказать о нем Наталье Николаевне?
Виталий потрясенно уставился на подругу:
- Лен, ты, как всегда, зришь в корень. А я и не подумал об этом!
Молодые интерны вернулись в больницу и снова вошли в палату номер восемь.
Виталий осторожно присел у кровати отца и чуть дрожащим голосом спросил:
- Здравствуйте, Алексей. Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, доктор. Пока все в порядке. Голова не болит, - спокойно ответил мужчина.
- Я не доктор, - смутился парень, - Мы тут практику проходим.
- Для меня все люди в белых халатах - врачи, - улыбнулся Алексей.
Они еще немного поговорили и Виталий понял, что он не вызывает у отца никаких воспоминаний, даже ассоциаций. Это и не удивительно. Ведь прошло столько лет. Когда отец попал в больницу, Виталий был еще совсем ребенок.
Вечером Виталий позвал Леночку к себе.
- Я не знаю, как сообщить маме. Как она это воспримет. Давай вместе с ней поговорим.
- Давай, - согласилась подруга.
С того дня, когда на свадебном торжестве произошла та чудовищная история, Наталья Николаевна очень изменилась. Было ощущение, что кто-то выключил лампочку, горевшую внутри женщины. Она так же продолжала заниматься бизнесом. Ходила, ела, пила. Но стала совершенно равнодушной ко всему. Словно махнула на себя рукой. Перестала тщательно следить за своей внешностью, как было раньше. Надевала одежду, первую попавшуюся на глаза из гардероба. Только переживающая за нее тетя Зина, Леночкина мать, могла временами вывести подругу из ступора. И тогда они долго разговаривали, сидя на кухне. И на следующий день мать на некоторое время становилась прежней.
Вот и сегодня, к огромному облегчению молодых людей, Наталья Николаевна и тетя Зина сидели в полумраке кухни и разговаривали, наливая из бутылки сухого вина.
- О, вот и молодежь пришла! - обрадовалась тетя Зина, - Присоединяйтесь к нам, а то мы порядком заскучали!
Виталий и Лена сели за стол и наконец парень собрался с духом:
- Мама, мне нужно тебе сообщить нечто важное, - начал он.
- Неужели наши детки решили-таки пожениться? - улыбнулась мать.
- А может, они хотят нам сообщить, что мы скоро станем бабушками, Наташа, - подхватила тетя Зина.
- Не об этом речь, - смутился Виталий, - Не перебивайте меня. В общем, такое дело. Мама. Я нашел папу.
Наталья Николаевна непонимающе уставилась на сына:
- Виталька, ты что, разыгрываешь меня?
- Вы только не волнуйтесь, тетя Наташа, - обняла ее Леночка, - Но это правда.
Наталья Николаевна промолчала, но руки задрожали и она побледнела.
- Столько лет! Его не было столько долгих лет!
Вдруг она вскочила и бросилась к сыну:
- Где он, Виталя, поехали скорей, нельзя терять ни минуты! Почему ты молчишь? Он жив?
- Успокойся, мама, отец жив. И почти здоров. Мы поедем к нему завтра утром. Но ты должна знать нечто очень важное. Отец ничего не помнит. Даже себя. И меня он не узнал! У него амнезия, потеря памяти.
- Но это же такой пустяк, сынок! - возбужденно заходила из угла в угол Наталья Николаевна, - Главное - он жив! А память мы вернем! А если и не вернем - не беда! Живой, милый мой, живой!
Мать вдруг упала в кресло и разрыдалась. Тетя Зина сделала знак молодым выйти, а сама присела к подруге и принялась тихо говорить ей что-то.
В ту ночь Леночка осталась у Виталика, но никто не сомкнул глаз. Все наперебой строили планы, придумывали способы вернуть отцу память и думали, что делать дальше.
К открытию больницы все четверо уже нетерпеливо топтались у кабинета главврача.
Едва увидев делегацию, доктор понял, что вопрос серьезный и пригласил всех к себе в кабинет.
- Слушаю вас. Что случилось, что привело вас в такое возбуждение?
И Виталий рассказал доктору все. Лишь изредка пользуясь подсказками матери.
- Дела, - покачал доктор и снял очки, - Я не вижу никакой угрозы здоровью пациента, если Наталья Николаевна сейчас же пойдет к нему. А мы понаблюдаем за реакцией больного.
Они отправились в восьмую палату и потрясенная Наталья Николаевна кинулась к мужу:
- Здравствуй, милый! Ты узнаешь меня?
- Простите, уважаемая, - смущенно ответил отец, - У меня в некотором роде - проблемы с памятью. Вы напомните мне, а я постараюсь вспомнить.
- Я Наташа, твоя жена. А это - Виталик, наш с тобой сын.
Отец внимательно посмотрел на них и беспомощно развел руками:
- Извините. Ваши лица мне ни о чем не напоминают...
На следующий день Наталья Николаевна вошла в кабинет доктора и разложила на его столе все, что смогла найти: свидетельство о браке, свидетельство о смерти мужа, выданное через семь лет, и главное - старые фотографии, совместные и по отдельности, со свадьбы и любительские. У доктора сомнений не осталось. Это действительно супруг Натальи Николаевны.
- Что намереваетесь предпринять? - уточнил доктор.
- Я хочу забрать мужа домой, - решительно проговорила женщина, - И как можно скорее.
- Да, разумеется, вы можете забрать вашего супруга, - согласился главврач, - Необходимо только уладить некоторые бюрократические проволочки, восстановить статус человека. Но это требует времени. А для самого больного, я считаю, будет лучше находиться не в больничной палате, а в кругу родных и близких. Поэтому я под свою ответственность разрешаю вам забрать вашего мужа домой немедленно. Я выпишу вам сильнодействующее лекарство. Временами у него начинаются сильнейшие головные боли. И проинструктирую, как себя вести с ним после приступов мигрени. Чтобы избежать попыток суицида. В общем, все объясню.
- Спасибо, доктор! - засияла Наталья Николаевна, - Только вы все инструкции моему сыну дайте. Он у меня все-таки будущий врач, ваш стажёр…
В этот же день Виталий и Наталья Николаевна привезли мужчину домой. Он неуверенно походил по комнатам и сел на диван.
Виталий стал показывать отцу семейный альбом, а тот узнавал на фотографиях себя и удивлялся:
- Ну почему я ничего не помню? Но вы, пожалуйста, не беспокойтесь! Я буду очень стараться!
- Не надо стараться, напрягаться, папа, - попросил Виталий, - Память должна вернуться сама. А мы просто поможем тебе все вспомнить...
Вдруг раздался звонок в дверь. Наталья Николаевна улыбнулась:
- Маме сообщила только десять минут назад, так она уже примчалась! Вроде не замечала у нее особенной любви к зятю!
В комнату ураганом влетела Вера Петровна и торопливо заговорила:
- Вот это неожиданность! Зятек! Ты где пропадал-то столько времени?
Едва увидев Веру Петровну и услышав первые ее слова, отец вдруг мертвенно побледнел, у него закатились глаза и он забился в конвульсиях, стиснув виски руками. Тело отца сотрясала крупная дрожь. И он кричал! Громко, протяжно и страшно кричал!
Виталий быстро достал лекарство и заставил отца проглотить его и запить водой.
Вера Петровна испуганно попятилась:
- Да он больной! Псих! Его в психушке закрыть надо!
- Немедленно прекрати, мама,- жёстко приказала Наталья Николаевна, помогая удобно усадить мужа в кресле.
Постепенно мужчина успокоился, его перестало трясти, но он никак не мог оторвать взгляд от Веры Петровны и показывал на нее пальцем:
- Ведьма!, - наконец с трудом произнес он, - Убийца!
- Ты чего мелешь, псих? - заволновалась Вера Петровна, - Вызовите вы ему скорую! Пусть его изолируют от нормальных людей!
- А ну-ка погоди, мама! - Наталья Николаевна повернулась к мужу, - Милый, ты что-то вспомнил?
Отец кивнул и прошептал:
- Все...
В тот день отец вышел в магазин, чтобы купить продукты и к приходу Виталика из школы, приготовить сыну поесть. Проходя короткой дорогой мимо гаражей, он вдруг увидел пару совсем нетрезвых бомжей, затеявших потасовку. Они матерились и осыпали друг друга ударами.
Мужчина бросился их разнимать. Как оказалось, совершенно напрасно. Ярость пьяниц обернулась против него. Те набросились на мужчину и долго его избивали, пока вконец не выдохлись. И устало побрели прочь от места сражения.
- У меня болело и гудело все тело, - тихо рассказывал мужчина, - Казалось, что не осталось ни одного живого места, ни одной целой косточки. Я пробовал встать, но не смог даже шевельнуться. Не знаю, сколько по времени, но я лежал так очень долго. А потом увидел ее, Веру Петровну!
Пожилая женщина съежилась от испепеляющих взглядов дочери и внука.
- Что было дальше, пап? Продолжай! - попросил Виталий.
- А дальше я попросил Веру Петровну вызвать скорую помощь или помочь мне добраться до дома. Я же знал, что теща в своей деревне работала фельдшером. Подумал, понадеялся, что она поможет. Она и вправду пообещала, что сейчас мне станет легче. И вынула из сумки какую-то ампулу и вколола мне, как она сказала, обезболивающее. И потом я уже ничего не помню. Очнулся в стационаре. С совершенно пустой головой. И временами меня накрывают чудовищные головные боли, порой переходящие в припадки. И тогда мне не хочется жить, хочется избавиться от мучений...
- Мама, - тихо, но таким страшным тоном обратилась к матери Наталья Николаевна, - Ты ничего не хочешь нам рассказать, объяснить?
- А чего тут объяснять? - огрызнулась бабушка, - Ну, сделала ему укол, чтобы легче стало. А он сознание потерял! Ну, вызвала скорую помощь. Увезли его. Вот и все.
- Боюсь, бабушка, ты не договариваешь, - усмехнулся Виталий, - Не забывай, я - будущий медик. И тоже кое-что смыслю в медицине. Может быть, признаешься, какой препарат ввела?
- Сильный транквилизатор. Но я же не предполагала, - взвизгнула Вера Петровна, - Что зятек таким слабеньким окажется! Помочь хотела.
- Не надо, мама, - поморщилась Наталья Николаевна, - Не считай других глупее себя. Все ты знала. Все ты точно рассчитала. Иначе бы ты нам все рассказала. Сразу. А не делала вид, что переживаешь. Прекрасно ты все придумала! Для себя.
- Ну и что?! - разъярилась Вера Петровна, - Да, я намеренно сделала это. Но не ради себя! Ради тебя и внука! Какой был толк от этого приживалы? Нигде не работал, пользы от него - как от козла молоко! А тебе было лучше найти нормального, богатого и работящего! А не тянуть хомут на шее!
- Да о себе ты думала, а не о нас с Виталькой! - отвернулась от матери Наталья, - В город хотела быстрее переехать. Старость обеспечить себе хотела за наш счет.
- Да, хотела. И ты обязана обо мне заботиться. Я родила тебя и вырастила. Одна. И ты мне всем обязана.
- Эх, мама! - в отчаянии проговорила Наталья, - Я ведь всегда тебе помогала. И квартиру бы я тебе все равно купила. И переехала бы ты в город. Но приблизить этот момент ценой преступления... Прошу тебя, уходи...
С того дня, как память вернулась к отцу Виталия, прошел ровно год.
За это время случилось несколько знаменательных событий.
Во-первых, отца положили в частную клинику и определили причину приступов и страшных мигреней мужчины. Оказалось, у отца была опухоль мозга, по счастью - доброкачественная. Ему сделали операцию и здоровье мужчины полностью восстановилось.
Во-вторых, Виталий, Леночка, Игорь и Эльвира одновременно сыграли две свадьбы. В один день. В одном ресторане. Молодые люди настолько сдружились, что даже свадьбу решили отпраздновать одну на две пары.
Виталий был невероятно счастлив видеть в свой самый прекрасный день в жизни - радостных и помолодевших папу и маму. Они сидели за столом и не отрывали глаз друг от друга. Как заметила Леночка:
- Как будто у твоих родителей - медовый месяц!
Веры Петровны на свадьбе не было. Наталья Николаевна простила мать. Все-таки мать есть мать, как бы банально это не звучало. Однако видеть ее совсем не хотела. Да и Вера Петровна не показывалась семье своей дочери на глаза. То ли совесть проснулась, то ли просто не желала признавать себя виноватой и гордо жила без них. Впрочем, материальную помощь от дочери принимать не отказывалась...
Да и Бог ей судья. Ведь воссоединение семьи стоила такой потери...