Ей было всего 14 лет, когда она впервые увидела цесаревича Александра Николаевича, и еще не понимала, что может стать будущей российской императрицей. Урождённая принцесса Мария воспитывалась в строгости и придворной жизни не знала: мать, герцогиня Вильгельмина Луиза, урожденная принцесса Баденская, и официальный отец, герцог Дармштадтский Людвиг II, давно не жили вместе. Мать умерла, когда девочке было 12 лет. Людвиг поселил ее в пригородном замке Югендгейм и не уделял ей никакого внимания. Единственный добрый и любящий человек рядом с ней гувернантка, швейцарка мадмуазель де Грансе.
Мария всегда чувствовала некую свою ущербность, неполноценность. Ей и спустя годы будет неловко, что ее, незаконнорожденную, судьба вознесла так высоко- не по праву. Скорее всего, именно этим объяснялась ее робость, скованность, апатия, в которых ее часто упрекали.
Людвиг Дармштадский не был ее родным отцом и в Европе все об этом знали. Поэтому и Александра Федоровна поначалу не хотела видеть ее своей невесткой, ее происхождение не было безупречным. Но на английской королеве наследник престола жениться не мог, а брак с Ольгой Калиновской лишил бы его престола и вовсе, чего никак не мог допустить Николай I.
Мария для всех была сначала самым приемлемым выходом из положения. Именно так смотрели на нее поначалу все. Это потом ее скромное очарование покорит не только жениха и свекровь, но и самого Николая Павловича, который будет относиться к ней едва ли не с такой же заботой и нежностью, как к обожаемой жене.
Приезд российской императрицы в Дармштадт за невестой для наследника стал сенсацией. При всех европейских дворах недоумевали: за что этой «якобы принцессе» такая честь?! А сама невеста была смущена, растрогана, благодарна, но и напугана: она к тому времени уже знала, почему Александра Федоровна поначалу была категорически против выбора сына, и полностью оправдывала такое отношение русской императрицы.
Сначала императрица привезла принцессу Марию в Царское Село: Александра Федоровна хотела, чтобы она хоть немного освоилась, познакомилась с людьми, с которыми ей придется жить до конца дней. 7 сентября 1840 года невесту повезли из Царского в столицу. Остановились в путевом дворце, чтобы переодеться и сменить экипажи. Царскую невесту одели в белый шелковый сарафан с голубым шлейфом, вышитым серебром, украсили драгоценностями и темно- бархатной повязкой, обшитой бриллиантами; на голову накинули вышитую серебром вуаль. Такой роскоши Мария не только никогда не носила, но и не видела. Она была не рада великолепному наряду, а смущена и растеряна.
В столице начались бесконечные балы и праздники в честь предстоящей помолвки. Но виновница этих торжеств часто не могла на них присутствовать. О причине рассказала Анна Федоровна Тютчева:
"Много раз после долгих усилий преодолеть застенчивость и смущение она ночью в уединении своей спальни предавалась слезам и долго сдерживаемым рыданиям. Затем, чтобы устранить следы своих слез, она открывала форточку и выставляла свои покрасневшие глаза на холодный воздух зимней ночи. Вследствие такой неосторожности у нее на лице появилась сыпь, от которой чуть не навсегда пострадала изумительная белизна ее лица."
Эта болезнь позволила ей просидеть довольно долго в ее комнате и дала время освоиться с членами новой своей семьи. Цесаревич Александр не отвернулся от нее, а наоборот был очень внимательным и удвоил свои заботы. Именно после болезни у нее появилась уверенность, что этот прекрасный принц все-таки ее любит, раз грозящее ей уродство не оттолкнуло его. Значит для него важно было, чтобы рядом с ним была родная душа. Так рассуждала Мария.
Первым другом для нее так же станет поэт Жуковский, которого ей посоветует Александра Федоровна. Она будет заботиться после его смерти о его семье и вырастет и даст образование его детям. И первый конфликт с мужем, уже с императором будет из-за Сашеньки дочери Жуковского, в которую влюбится ее сын.
А в 1841 году, 16 апреля состоялась ее свадьба. 17 апреля Александру Николаевичу исполнялось 23 года, этот день он хотел встретить уже женатым человеком. Свадьба была традиционно пышной, но как потом рассказали Марии Александровне, на одной из дам была черная ажурная накидка. Даму попросят убрать эту накидку. Сама Мария Александровна черную накидку не видела, о ней вспомнят, когда счастья уже не будет и в помине.
Все было торжественно и красиво, как в сказке о Золушке. Ничто не предвещало беды. Первый удар нанес Марии любимый и любящий свекор. С Марией приехал ее любимый брат Александр Его родным отцом, как и отцом Марии, был барон де Гранси. Брат и сестра были очень близки. Александра Федоровна, поняв, что разлука с братом станет для будущей невестки невыносима, пригласила его поехать вместе с ними в Петербург. Здесь он подружился с наследником, понравился императору, и началась его быстрая и успешная карьера.
Для Марии, которая с трудом привыкала к торжественной роскоши придворной жизни, боялась как-то нарушить не знакомые и непонятные правила этикета, робела и перед царственными родственниками, и перед придворными, и даже перед фрейлинами, присутствие брата было якорем спасения. Но на ее беду Александр влюбился во фрейлину, Юлию Гауке, дочь генерала, убитого во время польского восстания 1830 года.
Царская семья ей покровительствовала, но, узнав, что она ждет ребенка от принца Александра, Николай Павлович разгневался и повелел принцу прекратить недостойную связь. Александр, как человек чести, отказался бросить мать своего будущего ребенка. Император не терпел ослушаний и приказал обоим покинуть страну, Юлию лишил пенсии за отца (2500 рублей), Александра жалованья (12 000 рублей), оставив их без средств к существованию. Заступничество любимой невестки не смягчило государя. Мария была в отчаянии. Она долго и безутешно плакала, не в силах помочь брату даже материально: своих средств у нее не было. Близко знавшие ее считали, что к ней больше не вернутся веселость и оживление, которые так радовали окружающих, когда она находилась в обществе брата. Oт Александра и Юлии пошел род Маунтбетт их потомок, Филипп, стал принцем Эдинбургским, за которого вышла замуж английская королева Елизавета II.
Но пока ничто, кроме изгнания брата, не омрачает ее жизнь. Свекровь относится к ней, как к дочери, так, как когда-то к ней самой относилась Мария Федоровна. Но отношения между этой свекровью и этой невесткой много теплее и человечнее. Александра Федоровна не мучит робкую принцессу требованиями жесткого соблюдения этикета.
C радостью встретила семья рождение первого ребенка. Назвали девочку Александрой, в честь бабушки. Это была вовсе не дань вежливости: молодая мать хотела сделать приятное императрице. К сожалению, Сашеньке суждено было прожить всего 7 лет. Второго ребенка, сына, назвали Николаем. В честь деда. Император внука обожал. После рождения этого малыша Мария стала его кумиром. Перед смертью, прощаясь с невесткой, Николай Павлович именно ей доверил заботу о любимой жене, и она свято выполняла его волю до последнего дня жизни свекрови. А его смерть пережила очень тяжело. «Этого человека я любила больше всех после моего мужа, и который больше всех других любил меня», признавалась она с тоской.
Анна Федоровна Тютчева познакомилась с двадцативосьмилетней великой княгиней, когда у той было уже пятеро детей, незадолго до смерти Николая I. Тютчева искренне полюбила Марию Александровну, стала ей почти подругой. Она описывает ее внешность, что императрица была само изящество, напоминала мадонн с гравюр Дюрера и всегда выглядела намного моложе своего возраста. В 40 лет, ей не дашь более 30.
Но императрица была не только красива, все отмечали ее гибкий ум. В первые месяцы своего царствования Александр Николаевич советовался с Марией Александровной, которая даже присутствовала иногда при докладах министров. Но едва прошло несколько месяцев, и приближенные государя, камарилья, или, выражаясь по-русски, ближняя дворня царская, стали нашептывать Александру Николаевичу, будто по России разнесся слух, что Мария Александровна им управляет. Для такого человека слух, будто им управляет жена, был настоящим огорчением. Царская дворня получила полный успех: государь не только перестал говорить о делах с императрицей, но еще начал с ней обходиться довольно резко и не всегда вежливо.
Некоторые исследователи биографии Александра ІІ полагают, что его безупречное отношение к жене при жизни отца вызвано страхом перед суровым родителем, который не допустил бы не только измен, но даже холодности к любимой невестке. Быть может, так оно и было. А может быть, при жизни Николая Павловича ни у кого не было нужды добиваться отдаления наследника от его умной жены.
Положение молодой государыни еще больше усложнили английские газеты, начавшие писать о том, что в России появилась умная, талантливая царица; предрекали: она способна стать Екатериной II. Чем были вызваны такие домыслы, сказать трудно. Может быть, те, кто знал об увлечении королевы Виктории нынешним русским государем, хотели уязвить ее. Возможно, наслышанные о характере Александра Николаевича, хотели, как и его приближенные, отдалить его от супруги.
Для Александра эти измышления были намеком на судьбу Петра III на возможность женского дворцового переворота. Намеки эти были абсолютно неосновательны: никогда рядом с российским императором не было женщины, меньше претендовавшей на власть и меньше к власти пригодной, чем Мария Александровна.
Князь Петр Долгорукий писал о ней: "Императрица, женщина вполне добродетельная, одарена большой силой недвижности, но не имеет никакой энергии, ни малейшей предприимчивости. Она видит, что все идет скверно, Россию грабят, дела путают, императорскую фамилию ведут к большим бедствиям; она все видит, понимает, проливает втихомолку горькие слезы и не решается вмешаться в дела. А кто же бы имел более ее права в них вмешиваться? Ее участь соединена с участью государя; ее дети – дети государя. Если бы она стала прямо, открыто, громогласно говорить истину, обличать дураков и мерзавцев, окружающих ее мужа, кто бы мог ее заставить молчать? Мать шести великих князей, мать наследника престола, что бы с ней могли сделать? Ровно ничего. Нельзя же было бы ее ни выслать из России, ни сослать в Сибирь, ни посадить в казематы... Она не умеет пользоваться своим положением."
Но князь был не прав, Мария Александровна помогала своему мужу насколько ей это позволялось. Она искренне разделяла его желание дать свободу своим подданным. Зная его характер, она постоянно, изо дня в день поддерживала его решимость, убедительно опровергала доводы противников отмены рабства. А они очень старались приводить доводы серьезные и пугающие. О ее вкладе забыли не по злонамеренности, а потому, что она об этом вкладе никогда не говорила (в отличие от Константина Николаевича и Елены Павловны). Кроме того, вскоре после проведения главных реформ ее настолько оттеснили от императора, что о ее роли на первом, решающем этапе просто забыли. Да и Александр Николаевич не любил отдавать должное жене ревниво помнил, что именно ее называли самым умным и благородным человеком в царской семье. Как ни странно, мужа это не радовало, а больно задевало. Зная это, «доброжелатели» всегда докладывали ему о комплиментах в адрес императрицы. Особенно раздражало Александра, когда ею восхищались его враги.
Она очень любила Москву. Ходила в старинные храмы, изучала их подробно постигала душой. Приближенных поражали ее глубокие познания в истории России и православной церкви.
Мистицизм был ей чужд, но совершенно игнорировать приметы и предчувствия она не могла. Это было в ее любимой Москве. В день восшествия на престол с колокольни Ивана Великого неожиданно упал колокол. Погибли двое прохожих. Она была в ужасе: царствование начинается с невинной крови. Какое жуткое предзнаменование!
Еще одно предзнаменование: Александр возложил на нее маленькую корону. И вдруг... корона упала и покатилась к ногам мужа. Марии стало страшно: «Наверное, мне не придется долго царствовать...» - эти слова слышали все.
Но было и хорошее в жизни супругов, Александр после смерти отца подарил Марии Ливадию. Мария Александровна была очарована. Она никогда не говорила просто «Ливадия». Всегда: «Моя милая Ливадия». Здесь гостили и проводили весьма полезные для России переговоры и принц Уэльский, и князь Сербский, и министр иностранных дел Турции. Не зря Александр II почти всегда приглашал с собой в Ливадию канцлера Горчакова. Здесь ему были отведены постоянные апартаменты. Едва ли многие сегодня знают, а еще меньше тех, кто по верит: канцлер, второй человек в империи после государя, не имел не только собственного дворца, но даже квартиры. Визиты князя Горчакова были отрадой для Марии Александровны. Великий дипломат был ее искренним другом, высоко ценил ее ум, нетривиальные суждения и чувство юмора. Навещали ее в Ливадии Петр Андреевич Вяземский и Иван Константинович Айвазовский. Знаменитый поэт и прославленный художник были из немногих, кого можно назвать ее ближним кругом. И это тоже - штрих к ее портрету.
Для всех гостей Ливадии Мария Александровна была радушной хозяйкой. Здесь она становилась менее скованной и замкнутой. Казалось, крымский воздух целителен не только для ее легких, но и для души. Но даже в этом благодатном месте ей сумеют отравить жизнь. Александр Николаевич купит своей любовнице небольшое имение Биюк-Сарай, где будет навещать ее ежедневно, почти не скрывая своих визитов. А летом 1879 года, когда императрица будет лечиться за границей, они вместе поселятся в ее дворце. Как будто специально для того, чтобы и этот любимый, по ее вкусу обустроенный приют стал для нее чужим.
О первом конфликте с мужем я уже написала, был из-за любви ее сына к дочери Жуковского, второй конфликт из-за воспитания наследника. А затем смерть старшего сына, в которой Мария Александровна будет винить только себя, не доглядела, не заметила первых симптомов страшной болезни, не помогла . До похорон сына Мария Александровна держалась. По том ушла в себя, в свою боль. В эту бездну немого отчаяния она допускала только детей и бывшую невесту Николая, Датскую принцессу Дагмар, ставшую в православии великой княгиней Марией Федоровной и женой нового наследника престола, Александра Александровича.
Днем от горьких мыслей отвлекали заботы о благотворительных учреждениях. Она патронировала 5 больниц, 12 богаделен, 36 приютов, 2 института, 38 гимназий, 156 низших училищ и 5 частных благотворительных обществ. На них тратила большую часть своих средств. Сейчас трудно подсчитать, сколько людей лично ей были обязаны благоденствием. Всех, кто обращался к ней со своими бедами встречала с искренним сочувствием, старалась помочь.
Днем у нее еще хватало сил, чтобы улыбаться своим подопечным, вникать в их горести. Но наступал вечер, она оставалась одна в своем изысканном, выдержанном в малиновых и бело-золотых тонах будуаре, где когда-то они с Александром провели столько счастливых дней; или в Золотой гостиной, где раньше принимала друзей и куда ее мальчик заходил перед сном, чтобы пожелать доброй ночи. Это было невыносимо. Роскошь апартаментов угнетала: она так не соответствовала непрекращающейся душевной боли. А потом стало еще хуже. Сверху до нее стали доноситься детские голоса, топот маленьких ножек... Это ее муж поселил прямо над нею свою любовницу с детьми. Другого места в огромном дворце он почему-то не нашел.
Александр Николаевич тоже тяжело пережил смерть наследника. Он потерял не только сына, он потерял того, кому рассчитывал доверить продолжение своего главного дела реформирование всей российской жизни. И вот эта надежда рухнула. Он знал: новый наследник престола, его второй сын, Александр, придерживается совсем иных убеждений и постарается сохранить все как есть.
Вскоре после смерти сына император встречает семнадцатилетнюю воспитанницу Смольного института Катеньку Долгорукову. Для Катеньки помеха была только Мария Александровна. Александр Николаевич обещал после смерти Марии Александровны на ней жениться. Тайна императора была открыта всем, но о ней не говорили, щадили императрицу. Император пытался доказать, что он тоже человек и имеет право на счастье. Я не буду здесь подробно писать о этом романе.
Екатерина Долгорукова не щадит императрицу, зная насколько она ранима и горда. Первого ребенка рожает в Зимнем дворце. Через какое то время поселяется с детьми над ее покоями и ведет себя так, что она настоящая жена, а не фаворитка. Мария Александровна безропотно терпела соперницу, не разу не сказав о ней ни слова ни императору ни детям.
Судьба ее пощадит Мария Александровна не узнает ни о смерти мужа, за которого беспокоилась до конца своей смерти, ни о гибели еще двух своих сыновей. После ее смерти нашли письмо адресованное мужу, в котором она благодарила за счастье прожитое с ним. Может это письмо тронуло его сердце. Одна из фрейлин рассказывала, что за несколько дней до убийства государя она зашла в кабинет Марии Александровны и увидела его сидящим за ее рабочим столом. Он горько рыдал...