Город встретил Анну Васильевну морозцем и туманом. Она поёжилась и оглянулась: встречающих не было. Где же Елизавета? Вечером созванивались, обещала быть на вокзале. Анна Васильевна набрала подругу. Телефон молчал. «Доберусь сама, новый адрес знаю», – решила она и направилась к стоянке такси.
Начало: Выбор. Даша
Машина катила в центр. В салоне негромко играла музыка. Водитель, лысоватый мужчина лет сорока, поглядывал на неё в зеркало заднего вида, будто хотел что-то спросить, но не решался.
Анна Васильевна смотрела на знакомые улицы с нежной грустью. В Москве ей не хватало патриархальной тишины родного города. Столица с её суетой, бешеным ритмом и яркими огнями не стала родной. Да и жизнь под одной крышей с дочерью, зятем и внуками оказалась не такой, как виделась издалека.
За семь лет из любимой мамы, тещи и бабушки она превратилась в прислугу без права голоса. Сама виновата. Нельзя облегчать жизнь родных, растворяясь полностью в заботах о них, забыв о своих интересах. И отступать некуда: квартира продана, деньги потрачены на покупку нового жилья для семьи дочери. Анна даже своей пенсии перестала быть хозяйкой: почти вся уходит на оплату ипотеки.
– Приехали, – таксист, широко улыбаясь, достал баул из багажника. – Нет, Анна Васильевна, денег не надо, – отказался он и почти пропел: – учительница первая моя! – Хлопнув дверкой, он выехал со двора.
Анна Васильевна так и не узнала его. Для скольких ребят она стала первой учительницей…
Анна безрезультатно давила на кнопку домофона: «Ну, Лизавета, ну, сонная тетеря, доберусь я до тебя!» Домофон пискнул, дверь приоткрылась, на крыльцо выкатилась детская коляска.
– Пожалуйста, не закрывайте, – попросила она молодого человека, склонившегося над ребенком.
– Анна Васильевна, здравствуйте!
– Дима? – неуверенно произнесла учительница. В высоком красавце сложно было узнать мальчишку из последнего выпуска.
– Узнали, – радостно обнял её парень. – Давно Вас не видел. Как Вы? Как здоровье?
– Все хорошо. На юбилей к подруге приехала, дозвониться не могу, и дверь не открывает.
– Елизавету Ивановну ночью в больницу увезли.
– Ты её знаешь? – опешила Анна Васильевна.
– Соседка моя. Просила юбилей организовать. Я в окно видел, как она в скорую помощь садилась. Сашка не спала, капризничала. Зубки у неё режутся.
– Дочка? – спросила Анна, соображая, что теперь делать.
– Сестрёнка.
– А почему ты сидишь по ночам, а не мама?
Глаза Димы потемнели:
– Мамы больше нет.
Анна Васильевна растерялась.
– Что случилось? – невольно вырвалось у неё.
Дима посмотрел на часы:
– Мы на молочную кухню опаздываем. Сашка может остаться без кефира и творожка. Поднимайтесь к нам, – он протянул ключи, – отдохните с дороги. А мы туда и обратно, в полчасика обернёмся.
Ситуация была неловкой. Отказаться неудобно, идти в чужую квартиру одной – тоже.
– Давай я с Сашенькой погуляю. А ты один быстрее сбегаешь.
«А ведь Лизавета говорила про молодого соседа, взявшего новорожденную сестрёнку под опеку. Но я даже предположить не могла, что он окажется моим бывшим учеником», – думала Анна Васильевна, толкая коляску по хрустящему снегу.
Они расположились в просторной кухне. Сашенька сидела на коленях женщины, теребила её бусы и что-то лопотала.
– Признала она Вас. Обычно новых людей дичится, – сказал Дима, сервируя стол. – Сашка пришла в мою жизнь, а мама ушла, – голос Димы дрогнул.
Анна Васильевна сморгнула слезу: «Господи, за что мальчику такие испытания?!»
– Мне восемнадцать исполнилось на другой день. Не хотели мне сестрёнку отдавать. С чиновниками справиться было сложно. Все в кучу собрали: молод, не работаю, жизненного опыта нет. Справками отбивался. Из школы отцов бумажку принёс, тесты психологические прошёл, доход свой доказал – согласились.
Анна Васильевна слушала, не перебивая, и качала головой.
– Я в «Счастливом дне» учредитель. Как-то подкинул маме идею создать фирму, занимающуюся организацией праздников. Она ухватилась. Но условие поставила, чтобы трудился с ней наравне. Наравне не получалось. Я, скорее, мозгом был, а мама сортировала и воплощала мои задумки. И руководила всем она, а я менеджером по развитию почти четыре года отработал Сейчас сам рулю. Директор, – усмехнулся он, разливая по чашкам чай.
– Как же ты один справляешься?
– Не один я. У нас Катька есть и Аркадий Николаевич. – Упреждая вопрос «кто это?», торопливо пояснил: – Катька Семёнова, маленькая такая, рыженькая, с торчащими в разные стороны косичками. Однажды в школу накрашенная пришла, Вы её умываться отправили. Правда, она уже не маленькая, – Дима покраснел, забрал у учительницы сестрёнку, посадил в высокий стульчик со столиком, на котором стояла тарелка с кашей. – Кушать будешь? Сама, – он вложил в ручонку малышки ложку. – А Аркадий Николаевич врач из роддома. Он рядом с мамой в последнюю минуту был. Одинокий и ранимый человек. Его Сашка «дедя» называет, а он млеет.
Девочка размазывала кашу по лицу, по столу. Анна Васильевна хотела ей помочь.
– Не стоит, – остановил Дима, – пусть учится.
Анна Васильевна удивлялась, глядя на Диму: «Откуда эта житейская мудрость? Учился он всегда хорошо. Но здесь другое».
– А ты поступать думаешь? Тебе образование получать нужно.
– Диплом не делает человека образованным, – Дима помолчал. – Но я планирую, когда Сашка в садик пойдёт. Заболтал я вас? Пейте чай, а я пока выясню, куда Елизавету Ивановну увезли, – он вышел из кухни.
Анна Васильевна, поглядывая Сашины на неуклюжие попытки донести ложку до рта, набрала номер дочери, поздоровалась и сообщила:
– Лизавета в больнице.
– И что? Ты домой приедешь?! – без приветствия завелась дочь. – Мы ремонт в твоей комнате делать собрались.
– А у меня вы спросили? Не смейте ничего трогать! – выкрикнула женщина и отключилась.
Внутри всё клокотало. Неужели трудно согласовывать то, что касается её жизни?
На пороге появился взволнованный Дима:
– Что-то случилось?
– Немного повздорила с дочерью, – как можно беспечнее ответила Анна Васильевна, стараясь унять внутреннюю дрожь. – Узнал про Лизавету?
– Да, и даже с доктором поговорил. Несколько дней Елизавета Ивановна полежит под наблюдением. Переволновалась, наверное, вот давление и подскочило. Ничего страшного. Витамины поколют, анализы возьмут. Сегодня к ней нельзя – день неприёмный. Адрес больницы и номер телефона записал. – Он протянул бумажку и вытащил Сашеньку из стульчика: – Замарашка, давай умываться.
Анна Васильевна с умилением смотрела, как ловко Дима управляется с сестрёнкой.
– Пойду, – поднялась она, – засиделась. Еще гостиницу искать.
– Куда пойдете? Оставайтесь у нас. Места много.
Сашенька подползла к ней, ухватилась за подол:
– Ба.
– Проказница ты моя, бабушку себе нашла? Пойдем показывать наши хоромы, – Дима протянул Саше руку.
Девочка поднялась на ножки:
– Ди.
– Иди, – перевёл Дима. – Вас с собой зовет.
Анна Васильевна лежала на кровати в большой светлой комнате. «Ба», – вспомнила она и улыбнулась. Впервые за много лет было чувство, что она дома.
Наталья Литвишко
Маленькая повесть окончена. Делитесь своими впечатлениями о прочитанном в комментариях. Мне очень хочется знать мнение читателей.